забыла сама себя. Я чувствую в тебе бездну и эта бездна… — Он оборвал сам себя. — У нас есть все время в двух мирах.

Несколько часов спустя

Рамон, облаченный в длинный бархатный халат, разливал вино по бокалам. Они смогли уйти от гостей, обессиленные бесконечным общением, прощаниями, выслушиванием однотипных поздравлений. И только сейчас, далеко за полночь, наконец остались одни. Приняли душ, переоделись. В этой спальне, закрытой от мира высокими деревянными дверьми, они чувствовали себя в безопасности. Огромная кровать с балдахином манила, но им было некуда торопиться. Оба взяли отпуск и отошли от дел на ближайшие две недели. Они проведут здесь два дня, а потом уедут в Швейцарию. Эверетт предложил, а Лия почувствовала, что это именно то, о чем она всегда мечтала — встретить новую жизнь на Женевском озере в уютном домике, окруженном горами. С этим местом ее связывало нечто особенное, но она не помнила, что.

Мужчина набросил халат на обнаженный торс, и при каждом его движении полы распахивались. Узкие брюки, сшитые по старомодной мерке, сидели на нем идеально. Рамон казался существом из другого времени и мира. Будто перенес их обоих на тысячелетие. Ее обратили семьдесят лет назад, но почему-то это ощущение старины казалось пронзительно родным.

Мужчина подал ей бокал вина и опустился на шкуру, брошенную перед камином. Офелия села рядом. Легкий звон соприкоснувшихся бокалов. Улыбки. Немного смущенные, уставшие и счастливые.

— Не думала, что свадьба — это настолько тяжело, — проговорила она, пригубив вино.

— Это ритуал, который требует сил. Я подумал о том, что нам нужно отдохнуть.

— Ты останешься со мной? Или уйдешь?

По его красивому лицу пробежала тень.

— Я никуда не уйду, — пообещал он. — И пока не хочу спать. А ты?

Офелия подвинулась ближе к нему, опустила бокал на маленький столик и заглянула ему в глаза.

— Я не понимаю, что со мной происходит, — неожиданно для самой себя сказала она. «Расскажи ему все. Про сны, про то, что ты почувствовала при встрече с Филиппом Орле, про то, что с тобой творилось сегодня, когда ты узнала мужчину из снов. Расскажи ему все. Он древний Незнакомец, если с тобой происходит что-то странное, он сможет разобраться. Он сможет помочь. Но захочет ли он помогать? В кого он влюбился? В Офелию Лоусон? Или в нее? А кто такая - она?»

— Слишком много эмоций, — подсказал он, ловя изменения выражения ее лица. — Я рядом.

Он протянул руку и прикоснулся к ее волосам, поправил прядку. Темно-синие глаза казались обманчиво холодными, но на самом деле они внимательно оглядывали каждый миллиметр ее кожи. Рамон делал слепок, чтобы навсегда сохранить эту женщину в своей памяти. А она чувствовала себя так, будто застала мастера за работой, прикоснулась к тайне, которой не должна была касаться.

Мужчина в свою очередь убрал вино, потянулся к ней и поцеловал, мягко и нежно касаясь ее губ. По телу пролетела дрожь. Она почувствовала, как он оплетает руками ее талию, притягивая к себе. Через мгновение он лежал на спине, а Офелия оказалась сверху, положив ладони ему на грудь. Кожа мужчины стала обжигающе горячей. Когда он оторвался от ее губ и приподнял над собой на вытянутых руках, в синих глазах плескалось пламя.

— До сих пор не могу понять, как тебе это удалось, — проговорил он. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — эхом отозвалась Офелия, позволяя ему перевернуться и уложить ее на шкуру. Глядя на него снизу вверх, она не смела верить в то, что все это происходит на самом деле. Как он изменился после ранения. Как бережно и аккуратно взаимодействовал с ней. Это был идеальный месяц, и он обещал ей идеальную жизнь. Сказку. В которую так хотелось верить. Она провела пальцами по его груди, спустилась ниже, с наслаждением касаясь гладкой кожи и чувствуя, как напрягаются и расслабляются его мышцы.

— Как тебя зовут? — спросил он. — Темное имя.

Ее пробило. Хотелось отвернуться, спрятаться, но синий взгляд приковывал к месту, а приоткрытые, чуть покрасневшие губы, обещали невозможное удовольствие. Нужно только ответить.

— Я никогда не пользовалась своим темным именем. Привыкала к тому, которое выдумывала. Офелия - мое второе имя. Нет, третье. Но оно самое родное.

Он висел над ней на вытянутых руках, сохранял дистанцию и ждал ответа.

— Почему это так важно?

— Потому что я люблю тебя. Не Рамон влюбился в Офелию Лоусон. А я люблю тебя. И я хочу тебя узнать.

— Селена.

— Мое настоящее имя Ирфин.

Она не успела осознать, что произошло. Имя было эльфийским, она это точно знала. Как не хватало образования! И почему ей казалось, что ей все это знакомо? Почему его имя подействовало на нее как пощечина? Мужчина не дал ей погрузиться в эти мысли. Распахнув полы ее халата, он опустился на нее сверху, нашел губами губы и увлек за собой. В тот мир, с которым только начал ее знакомить. Мир томления и страсти, властности и нежности, мучительной пытки и сокрушающих разрядок. Мгновенно забылись мысли о нехватке сил. Вздрагивая от каждого прикосновения, отзываясь на каждую ласку, она перерождалась в его объятиях. И это была уже не она. Не Офелия Лоусон. Не Селена, которая никогда не знала счастья, а имени своего стыдилась. Это была не Незнакомка семидесяти лет от переобращения. В ней проснулась совершенно другая женщина. Нежная и чуткая, способная подчинить и подчиниться. Полная любви, страсти и сдержанной мудрости, недоступной человеку. Офелия почувствовала, как растекается по членам новая сила. Как с каждым прикосновением Рамона в ней что-то разрушается для того, чтобы быть созданным заново. Выкованным в пламени его страсти.

Ирфин.

Она позвала его по имени в момент, когда невозможно было сдерживаться. Он отозвался, заставив выгнуться, а потом рухнул на нее, тяжело дыша. Все изменило имя. Все изменила свадьба. Собирая сознание по осколкам, она подумала о том, что ничего о себе не знает. И должна это исправить. Чтобы иметь возможность быть предельно честной с тем, кого любит.