– Вестимо, мы! Я ж не таранта[18]какая, балаболка суесловная! Коли уж рек, что мы свечи во дворец королевский возим, стало быть, так оно и есть. И ко всем престольным праздникам, и к торжествам всяким завсегда наш товар в цене.

– Прекрасно! – кивнул я, записывая слова заводчика в более привычной для восприятия форме: «Поставку свечей во дворец не отрицает». – Тогда, будьте любезны, посмотрите на вот эти изделия и скажите мне, пожалуйста, у вас они были изготовлены или же нет? – Я выложил на столешницу три еще не тронутые свечки из тех, что принес пару дней назад хозяин «Графа Инненталя».

Почтеннейший Горицвет в два шага оказался перед столом и, осмотрев восковые колонки так, точно они были заминированы, взял одну из них в руки, покрутил, потер заскорузлым пальцем, поглядел зачем-то на свет, нюхнул и положил обратно. А за ней и все остальные.

– Нет, не наша работа.

– Угу, так и запишем. «Предъявленные к опознанию свечи признавать выпущенными на своем заводе отказался». Все верно?

– Как из вещих уст, – кивнул седобородый свечедел.

– Хорошо. А эта? – На столешницу рядом с непочатыми белыми красавицами лег оплывший огарок.

– Да ну, и смотреть не стоит, – нахмурился Горицвет. – Оно же и вполглаза видно! Наша свеча эдакой соплей никогда не оплывет. У нас они горят неспешненько, чистенько. А это что? Тьфу!

– Вот как? Очень интересное замечание. А как же вы тогда объясните тот факт, что в церемониальной зале королевского дворца вдень бракосочетания, вернее, его вечер, горели именно эти свечи?

– Да никак! – пожал плечами почтенный собеседник. – Почем мне ведать, отчего вдруг коморий королевский, купив у нас десять пудов преотличнсйших свадебных свечей, вдруг удумал это жалкое хоботье[19]ставить? Наши-то не в пример лучше!

«Стоп! – мелькнула у меня в голове шальная мысль. – А если все было не так? Если Делли действительно права, и не коморий подсунул Щеку бракованный товар, а совсем наоборот?»

– Коли пожелаете, можете сами убедиться, – продолжал между тем знатный восковых дел мастер. – У нас, почитай, с самого первого дня на заводе железное правило имеется: от каждой партии мы для особого контроля дюжину свечей в каждый час работы отбираем да и сохраняем. Десять лет они у нас хранятся. Опосля одну оставляем для вечного хранения, остальные же в дело пускаем. А тут и месяца-то не минуло! Так что, ежели желаете, сами убедитесь, что мы сработали, а что не мы! – Он повернулся к своим начальным людям и поманил одного из них пальцем.

Тот подошел, вытащил из-под плаща аккуратную черную шкатулку и начал открывать ее затейливым ключиком.

«Ну хорошо, – между тем вертелось у меня в голове. – Десять пудов – не стакан семечек. Их в карман не засунешь и на себе не унесешь. Если поддельные свечи доставили ко двору люди Щека, куда в таком случае девались настоящие?»

– …Вот тут они и хранятся, под нерушимыми печатями. – Горицвет, дождавшись, когда откроют шкатулку, вытащил из нее опечатанный со всех сторон вощеный сверток. – Вот они – наши свечечки-то! Полюбуйтесь, господин одинец. – Заводчик решительным движением сломил печати и извлек на свет божий… точно такие же белые витые свечи.

«Угу. А с другой стороны, это блажь, – наблюдая за движениями Горицвета Вящеславовича, размышлял я. – Ну, предположим, поставил Щек ко двору фальшак. Предположим, замешан он в заговоре. Тогда что же, те свечи, которые он мне в кабинет поставил, это так – сувенир на память?»

Завершив демонстрацию товара, грусский свечной магнат выложил свое изделие рядом с контрафактными подделками, сопровождая действия словами:

– Видите, совсем не похожи.

– Да-а? – протянул я, искренне удивляясь. – Признаться, я бы на этом не настаивал.

Горицвет Вящеславович застыл с открытым ртом, должно быть, не ожидая с моей стороны подобного хамства. «А что, если Щек попросту пожадничал, – продолжал свои размышления я, пользуясь паузой. – Субурбанцы – народ ушлый. Ложку мимо рта не пронесут. Но чтоб вот так, для себя любимого явный брак хранить? Да и не просто брак, а едва ли не смертный приговор? Нет, это, пожалуй, чересчур! Если бы гражданин Небрит и был замешан в похищении принцессы, этих свечей у него в заведении не сыскалось бы. А если он пытается играть от обратного? Мол, если я сам себя так подставляю, стало быть, наверняка невиновен».

– Да что ж вы такое-то говорите, господин одинец?! – собравшись с силами, выдохнул свечевед. – Коли б вы у нас в селище такую ахинею сморозили, над вами б даже дети малые потешались! В чем же наш панский товар на эту смоглерщину схож? Да вы сами-то в руки их возьмите. Наша во-он какая гладенькая, пальчик по бочку ее скользи-ит, ни за что не цепляется. А тут пальцем проведешь, точно мордой по почтовому тракту! Пробуйте, пробуйте! Это ж надо было такое ляпнуть! Затем на свет их поглядите. Наша-то чуть по краю, видите, будто прозрачненькая. Потому как воск на нее идет особой очистки. Да еще секрет есть, который окромя меня да сына моего никому не ведом. Оттого и свечи наши не коптят ни на вот столечко! А тут что? Воск себе и воск. – Горицвет Вящеславович поскреб вещдок ногтем, понюхал и изрек торжествующе: – Об заклад готов биться, что в том краю, откуда сей товар доставлен, пчелы на клеверных полях промышляют.

«Вот это чутье! – восхитился я. – Вот это экспертиза! Кстати, я ведь Щеку сказал, что у меня сегодня приема нет, так что будь он замешан в деле, со спокойной совестью мог выставить эту делегацию и не подвергать себя опасности. Нет, явно Делли заблуждается. Или Прокопа выгораживает? Вот ведь какое занятное дело получается».

– Опять же фитиль, – не унимался в праведном гневе заводчик. – Против нашего фитиля этот тьфу! Я такой нитью себе портки латать не позволю. А наш-то, наш! Он же свит меленько да гладенько, чтобы горел не спеша и пламя по нему не рыскало. А для благоухания свадебного мы фитили завсегда розовым маслом пропитываем и в воск его чуток добавляем, самую капелечку. Да вы сами-то, господин одинец, понюхайте!

Я послушно взял из рук великого мастера истинную свечу и, поднеся к носу, втянул ноздрями воздух.

– Ну что? – гордо осведомился Горицвет Вящеславович. – Чуете аромат? А коли таких свеч не одна, а пара сотен враз горят, это ж такая лепота и благорастворение воздухов, аж сердце заходится!

– Ну хорошо, – кивнул я. – Вы меня полностью убедили. Свечи, которые горели во дворце, не имеют ничего общего с вашими. Но на самом деле вопрос-то остался прежним. Вы сделали для свадебного обряда десять пудов свечей и отправили их во дворец. Там груз, прибывший от вас, коморий дворцовый принял и согласно договору, или рукобитию, уж точно не знаю, оплатил. Я верно говорю?

– Так оно и было, – кивнул Горицвет. – Все как водится. Сговорились, по рукам ударили. А вон Фрол, возчик мой, из Торца в обрат все монеты в самый раз точнехонько привез. Ему еще из столицы коморий трех вершников[20]дал, чтоб лихие злыдни по пути не обобрали.