Они благополучно добрались до глубокой тени, которую отбрасывала верфь вдоль русла реки, и нашли ступеньки наверх. Но на верфи снова оказались на виду. Где-то за домами слышались голоса. Повсюду светились окна. На дальней стороне верфи еще одна лестница вела к маленькому причалу. К нему был привязан крохотный древний катер, вмещающий всего двоих, он мягко покачивался на волнах прилива. Макнил понял, что это единственный шанс убраться с острова.

Доктор Кастелли сбежала вслед за ним по ступеням, Макнил запрыгнул в лодку, и та опасно качнулась. Он сорвал щиток с приборной панели и ошалело уставился на спагетти цветных проводов. По идее, ему следовало знать, как действовать. Но Макнил всегда находился на стороне закона. Однако здесь должна быть какая-то логика, и он попытался проследить, какие провода ведут к замку зажигания.

Доктор Кастелли оттолкнула его в сторону.

– Дайте лучше мне, – сказала она. – У меня на родине в юности мы часто угоняли машины, чтобы покататься субботним вечером.

Она быстро разобралась в логике электрических цепей, вырвала зеленый и красный провод и зачистила их серебристые концы. Потом тронула одним другой, мотор закашлялся и стих.

– Дело дрянь, – сказала она. – Несколько неудачных попыток, и на верфь сбежится весь остров.

Макнил прикрыл заслонку подсоса.

– Попробуйте еще раз, – велел он.

На этот раз двигатель завелся и заурчал. Доктор Кастелли движением эксперта скрутила концы проводов, закрепив контакт, и пустила Макнила за штурвал. Двигатель работал вяло, и Макнил приоткрыл подсос, а потом прибавил газа. Воздух наполнился дымом и вонью дизеля.

– Отвязывайте лодку! – крикнул он, и доктор Кастелли перегнулась через борт и сняла петлю каната с деревянного кабестана на пристани. Макнил включил скорость, схватился за штурвал, и катер тронулся. Его нос задрался, а вода сзади вспенилась, они выскочили из тени верфи в главное русло реки.

Сзади послышались громкие гневные крики и несколько выстрелов. Макнил машинально пригнулся и увидел крошечные белые пузырьки, поднимающиеся из воды в тех местах, куда вошли нацеленные в них пули. Он удивился, зачем преследователям это понадобилось. Если они с доктором Кастелли и принесли с собой грипп, то все равно стрелять уже слишком поздно.

Он направил прыгающую на волнах лодку к противоположному берегу, чтобы не достали выстрелы, и обернулся к доктору Кастелли.

– Быстрее будет добраться туда на лодке. Около Глаза есть причал.

Она кивнула, и когда они приблизились к южному берегу, Макнил свернул на север, чтобы пересечь излучину реки, держась подальше от проснувшегося в страхе Собачьего острова.

Внизу раскинулась мешанина городских огней, беспорядочные районы, громоздящиеся друг на друга вдоль извивающейся змейкой на восток Темзы. Вестминстер и новое офисное здание для парламентариев, бетонный айсберг министерства обороны, две трети которого скрыты под землей. Справа – огни больницы Святого Фомы, а за ней – стройплощадка в парке Архиепископа, где всего двадцать четыре часа назад обнаружили кости Чой, что положило начало непредсказуемой веренице событий, которые непреклонно вели к этой развязке. После короткого перерыва на ночь скоро опять закипит строительство, рабочие будут суетиться под прожекторами как крохотные оранжевые муравьи. Слишком далеко, чтобы прийти на помощь. Даже если они посмотрят на колесо обозрения, оно не освещено и движется слишком медленно, чтобы привлечь внимание.

Эми смотрела, как кабинка над ними достигла верхней точки и начала медленно опускаться. Теперь их кабинка гордо висела на самом верху гигантского колеса, через открытую дверцу стегал холодный предрассветный воздух, завывал сквозь спицы и свистел среди кабелей, как живой, словно озвучивая ее страхи.

Колесо резко дернулось и остановилось, кабинка мягко покачивалась в вышине. Они находились на самом верху. Эми не осмеливалась посмотреть вниз. От этого кружилась голова и выворачивало желудок. Она посмотрела прямо перед собой – на Пинки. Он сидел на полу, прижавшись к стеклу спиной, и, похоже, впал в беспамятство. Если кто-нибудь достаточно сильный и мог его одолеть, то именно сейчас. Но Эми ничего не могла сделать. А как только кабинка остановилась, Пинки как будто вернулся к жизни. Он с трудом поднялся, оставив на полу лужу сукровицы, и шагнул к двери. Наклонился и посмотрел вниз, и Эми услышала, как со скрежетом прорывается холодный воздух в остатки легких, когда он вдохнул. Он обернулся и приставил оружие к стенке, а потом с неимоверными усилиями начал подтаскивать Тома к открытой двери.

Эми не сразу поняла, что он собирается сделать.

– Нет! – взмолилась она. – Пожалуйста, не надо. Он же мертв. Он заслуживает лучшей участи.

Пинки поднял голову и на секунду задержал на ней взгляд. Его глаза выглядели удивительно грустными, полными слез и меланхолии. А потом он продолжил свое дело, подтащив тело к самой двери. Встал, пытаясь вдохнуть, и толкнул тело ногой. Том беззвучно полетел в ночь, ударяясь о конструкцию колеса, а потом исчез из вида в темноте.

Пинки забрал оружие и прислонился к стеклянной стене слева от двери. Эми смотрела на него с ненавистью и отвращением.

– Надеюсь, ты будешь гнить в аду.

Пинки попытался ответить, но ничего не вышло, в его горле раздалось только бульканье. Он быстро угасал.

Лодка приближалась к Тауэрскому мосту, доку Святой Екатерины и уродливой бетонной громадине отеля «Тауэр» справа. А слева виднелись переделанные под жилье склады «Колониальной верфи». Совсем недалеко от квартиры Эми, темной и пустой. С устья вверх по реке дул сильный ветер, а прилив нес их вперед. За лодкой поблескивал зеленым кильватерный след, как отражающаяся в воде светящаяся реактивная струя.

Макнил сосредоточился на лежащей впереди реке. Старый вход в Ворота изменников Тауэра заложили кирпичом. А на борту стоящего на якоре корабля-музея «Белфаст» не было заметно признаков жизни, когда они проплывали мимо. По берегам реки разворачивались тысячи лет истории. Галеон «Золотая лань», театр «Глобус», собор Святого Павла и мост за мостом, перекинувшиеся через реку, были живыми свидетелями многих событий, от казни королей до Великого лондонского пожара и германской бомбардировки Блиц. Все человеческие стремления, вдохновение и порок, гений и злодейство, привели к этому печальному концу. Люди заперлись в квартирах и боялись выходить на улицу, из-за какого-то смертоносного организма их жизнь свелась к страху и отвращению.

Макнил повернулся к доктору Кастелли. Пожалуй, настало время посмотреть правде в лицо.

– Так что, по-вашему, случилось? – спросил он. – С Чой и Блюмом.

Она покачала головой.

– Кто знает? В «Штейн-Франкен» пытались создать вакцину, опередить всех остальных. Но многие занимались тем же. Ведь тот, кто начнет производство эффективной вакцины, заработает миллиарды. Один лишь Евросоюз готов в случае пандемии ежегодно покупать вакцины и антивирусные препараты более чем на миллиард евро. – Она посмотрела на другой берег реки. – Но опередить всех в производстве вакцины можно только одним путем – искусственно создав версию вируса, которая будет передаваться от человеку к человеку. Каким-то образом джинн выбрался из бутылки. Видимо, Чой заразилась. Бог знает, как именно. Вместе со своим классом она поехала на октябрьские каникулы в лагерь «Бег и плавание» и невольно заразила сотни детей.