– Меня зовут Дарья Васильева, – представилась я.

Ирина уставилась на меня, прищурилась, поперхнулась и закашлялась.

– Я тезка той женщины, которая умерла, поев крокодилятины, – быстро добавила я. – Совсем на нее внешне не похожа, совпадают лишь имя с фамилией.

Ирина наконец-то справилась с приступом кашля.

– Ага, – чуть слышно сказала она, – понятно. Так чего вы хотите?

– Не стану делать долгих вступлений, просто ответьте на пару вопросов, – попросила я.

– Зачем? – опустив голову, поинтересовалась Зимина.

– Затем, что если не поговорите со мной, я дождусь, когда Стебунков вернется в Россию, встречусь с ним и посоветую подумать над тем, по какой причине домработница Зимина бросила службу, – спокойно сказала я. – Вы ненавидели хозяина?

Ирина схватилась за щеки.

– Нет! Что вы! Иван Гаврилович прекрасный человек, добрый, интеллигентный!

– Значит, не поладили с покойной Викторией Николаевной? – предположила я. – Экономка вас шпыняла за плохую уборку?

Зимина выдернула из вазочки бумажную салфетку и промокнула вспотевший лоб.

– Виктория подслеповата, у нее зрение за последние два года сильно ослабло, но она в этом признаваться не хотела. Один раз экономка чуть не упала, споткнувшись о порог в туалете. Хорошо, я ее поймала! Держу под локти и советую: «Сходите к окулисту». А Вика в ответ: «Прекрати чушь нести. Я не старуха, чтобы очки носить». Не глупо ли? Молодых полно в очках ходит, и можно линзы заказать. Но Виктория считает, что проблемы со зрением бывают только у старух. Так что пыли она в упор не замечала. Скорее бы Степан замечание сделал. Он хозяина обожал, считал его квартиру родным домом. Мы с ним дружили. Но я очень тщательно убирала, мне совесть не позволяет накосячить, в самые дальние уголки с тряпкой лезу, так что к моей работе нельзя придраться. Постойте, почему вы сказали: «Покойная Виктория Николаевна»? Гости хозяина и Степан умерли, а она жива.

– Уже нет, – мрачно объяснила я. – Ваша бывшая коллега скончалась, события в доме Стебункова до сих пор волнуют журналистов. О смерти экономки сообщили по радио в программе «Преступления в городе», сегодня утром я услышала новость в машине.

– Ой, мама! – прошептала Ирина, поежившись. – О господи, как же так? Вика не молодая, но здоровая, у нее давления не было, сердце не болело.

Я побарабанила пальцами по липкому пластику.

– Интересное кино получается. Гости Стебункова мертвы. Умерла Виктория Николаевна, в тяжелом состоянии лежат в больнице Нина и Надя Сперанские.

– Это кто такие? – жалобно пропищала Ирина Львовна.

Я, проигнорировав ее вопрос, продолжала:

– И все смерти случились после того, как домработница Зимина покинула дом.

– Я ни при чем, – в ужасе прошептала женщина.

– Думаю, Стебунков будет иного мнения, – пожала я плечами. – Он далеко не глупый человек, может сложить два и два, чтобы получить четыре. А складывать есть что: вы уволились с прекрасного места, и ладно бы ушли из-за того, что вам предложили оклад в миллион, так ведь нет, вы моете полы в парикмахерской, где платят намного меньше, чем у Стебункова, нет приятных бонусов в виде бесплатной еды в рабочее время, подарков к Новому году и на день рождения… Ирина Львовна, извините за бестактность, но вам не двадцать лет, а ближе к пятидесяти, в этом возрасте сложно устроиться на хорошую зарплату, но все же вы ушли от Ивана Гавриловича. Напрашивается простой вывод: кто-то вас попросил уйти, чтобы в дом Стебункова проник убийца. Сколько вам заплатили?

– Боже, нет! – подскочила бывшая домработница. – Все не так!

– А как? – быстро поинтересовалась я.

Ирина опустила голову.

– Я не брала денег. Я не такая! Ко мне домой неожиданно приехала девушка, назвалась Аленой Ротовой, предложила мне уволиться и устроить ее на мое место. Я согласилась.

– Да ну? – поразилась я. – Вот так просто решили отдать свою должность? Из каких побуждений? Хотели помочь девице? Неужели не подумали, как будете жить дальше? У Стебункова были прекрасные условия, а вы бросили работу. Не врите мне сейчас!

– Да, я ушла и порекомендовала вместо себя Алену. Сказала Виктории, что заболела, а Ротова, мол, моя хорошая знакомая, – чуть слышно произнесла Ирина.

– Прелестно! – восхитилась я. – Проложили в дом хозяина дорогу человеку, с которым встретились впервые?

– Да, – шепнула Зимина.

– Вы сумасшедшая?

– Нет, – пролепетала Ирина. – Поверьте, нет.

Я начала загибать пальцы.

– Замечаний вам не делали, деньги платили без задержки, с остальными служащими вы в дружбе, хозяин уважителен, рук не распускает, в доме много техники: посудомоечная и стиральная машины, суперутюг и все прочее, способное облегчить ваш труд. И что, вы бросили прекрасное место работы из-за того, что некая девица захотела мыть вместо вас полы? Сами-то себе вы верите?

Ирина молчала.

– Вас шантажировали? – продолжала я. – Чем? Что знала Алена Ротова? Как она вас нашла?

– Понятия не имею. – Зимина заплакала. – Но мерзавка… гадюка… Ой, мне так стыдно!

– Придется рассказать правду, – сказала я. – Иначе вас могут обвинить в соучастии в убийстве.

– Нет! – всхлипнула Ирина. – Я ж не знала, что так случится!

– В один далеко не прекрасный день Ротова опять материализуется на вашем пороге и принудит сделать для нее нечто новенькое. С шантажистами всегда так: один раз подчинишься подонку, он снова к тебе обратится. Рассказывайте лучше сами. Не захотите – я сама докопаюсь до правды. Пусть не сразу, но все узнаю, – сказала я.

Зимина схватила салфетку, высморкалась и начала раскрывать свои тайны.

…До того, как попасть к Стебункову, Ирина работала у банкира Николая Павлова. В доме жил еще Андрей Иванович, отец финансиста, омерзительный старик, вечно пытавшийся зажать домработницу в каком-нибудь углу. Несмотря на преклонный возраст, старший Павлов был крепким мужчиной, и чем больше горничная сопротивлялась сластолюбцу, тем сильнее тот распалялся.

Беда случилась летом, когда Николай с женой уехали отдыхать. Хозяин попросил горничную:

– Поживи у нас, не хочу, чтобы отец ночевал один.

Зимина сначала отказалась, но Николай назвал сумму, которую заплатит ей, и она сдалась. Решила, что днем сможет постоять за свою честь, а на ночь крепко задвинет на двери спальни засов.

Лето выдалось жаркое, однако старик не разрешал включать в доме кондиционеры. Ирина была вынуждена спать с открытым окном. Дед вел себя прилично, с объятьями не лез, и Зимина успокоилась. А потом ей ночью приснился страшный сон – на грудь навалилась тяжелая плита… и памятник, который шарит по ее телу руками, дышит ей в лицо, сопит…