Вообще он, как и все вспыльчивые люди, быстро отходил, но такой истерики я ни до этого, ни после никогда у него видел. В самом деле, это, наверное, какая-то болезнь – при упоминании о Америке Андрей просто выходил из себя. Интересно, отчего это?

На тропинке показалась долговязая фигура Змея. Тэлы не было.

– Все, Шольц, завтра вернемся в Одессу, – сказал он, бросив свой рюкзак возле меня.

– Хорошо. А где Тэла?

Змей зевнул:

– Она сейчас придет. Сегодня в клубе вроде бы какая-то дискотека будет. Тэла хочет пойти.

– В каком клубе? – спросил я.

– В сельском.

Я поморщился. Про дискотеки в селах мне еще в Москве рассказывали. Все напиваются самогонки, а потом бьют городских. Словно прочитав мои мысли, Змей сказал:

– Да все нормально. Я к бабке часто езжу, всех знаю. Никаких проблем не будет.

Но я все равно остался при своем мнении.

Тэла пришла только к вечеру, когда мы со Змеем начали восьмую партию в клабар. Разложив на скамейке куски хлеба, мы щедро положили на него огромные шматы сала, которые заготовила бабушка Змея, и стали запивать все это пивом, купленным Машей. Наевшись, я настроился на благодушный лад.

Тэла закурила сигарету и, затягиваясь, сказала:

– Дети здесь какие-то дебильные. Имбецилы.

– Ха! – засмеялся Змей. – Имбецилы. Ты с ними общий язык наверняка нашла.

– Дурак, – сказала Тэла, поджав губы.

– Почему имбецилы? – с любопытством спросил я.

Тэла пожала плечами.

– Привязали мертвого котенка к какой-то веревке и играются. Котенка, видно, убили недавно, вся шерсть еще в крови, да они и сами все кровью измазаны. Зато довольны, как слоны.

Похолодев, я спросил упавшим голосом:

– Котенок полосатый был, серенький?

– Угу, – сказала Маша, глядя на свои ногти. – Серенький.

Я закусил губу. В груди появилось очень злое чувство, и мне захотелось схватить каждого из этих больных детей и бить до тех пор, пока они хоть что-то не поймут. Рука сама по себе сжалась в кулак, но самое ужасное было то, что я ничего не мог сделать. Маленького котенка все равно уже никто не сможет оживить.

Я отвернулся от Змея и Тэлы и часто задышал. Мне не хотелось плакать – мне хотелось выть. Выть как волк.

– Что такое, Шольц? – спросил Змей, заметив мое состояние. – Тоже хочешь поиграться с имбецилами?

– Да заткнись ты! – заорал я. – Что здесь смешного?! Они его убили, а я днем его кормил.

Змей отступил на шаг и пробормотал:

– Чего кричишь? Я, что ли, твоего кота убил?

Я психанул и зашел в дом. Тэла и Змей недоуменно проводили меня глазами.

Через несколько часов стемнело. Змей разжег костер из сухих веток и начал играть на гитаре. Я вышел во двор. Банка с водой и газета, с которой ел несчастный котенок, теперь жгли мне глаза. Я скомкал газету и выкинул ее за забор; затем поднял банку и, размахнувшись, бросил ее за яблоню. Больше мне ничего не напоминало про котенка, но легче не стало.

– Мы уже уходим, – сказала Тэла. – Идешь с нами в клуб?

Я подумал и буркнул:

– Иду.

Примерно через полчаса мы подошли к серому двухэтажному зданию, на фасаде которого был вылеплен советский герб.

– Проходите, – сказал Змей. – На второй этаж и направо.

Тэла, помахивая сорванным где-то цветком, стала подниматься по обшарпанной лестнице. Я плелся следом и два раза чуть не споткнулся. В конце концов мы оказались в средних размеров зале, увешанном постерами из журнала «Cool». В углу стоял обычный русский двухкассетник и подключенные к нему две колонки.

– Это что, и есть дискотека? – спросил я у Змея, не сумев сдержать улыбки.

Судя по недоуменному лицу Тэлы, она тоже ожидала увидеть нечто другое.

Змей повернулся ко мне и бросил:

– Возмущаться не надо. Не забывай, что ты здесь чужой.

Зал потихоньку начал заполняться людьми. Как я заметил, на каждую сельскую девушку приходилось по два деревенских парня с такими выражениями лиц, что мне становилось не по себе. Розовощекий толстый парень, который, видимо, исполнял роль диджея, поставил в магнитофон кассету. Из колонок послышался треск, затем непонятный свист, и наконец старая песня группы «Мумий Тролль» про дельфинов. Музыка была медленной, поэтому все разбились по парам, а те из парней, кому пары не достались, стояли кучей в углу и, как мне казалось, злобно смотрели на нас. В конце концов один из них подошел к нам и пригласил Тэлу на танец.

Змей вытащил из кармана сложенный в несколько раз листок и, развернув, протянул мне:

– Держи.

На листке была небольшая горка сушеной конопли. Я потянул носом исходящий от нее запах и спросил:

– Где взял?

Достав из кармана папиросу «Сальве» и вытряхнув из нее табак, Змей доверительно сказал мне:

– Купил. Мы же, собственно, за этим и приехали. Тут в каждой хате выращивают. Три стакана взял. У нас в деревнях вообще знаешь как? Два развлечения есть – водка и «варенье». Кто не пьет, тот курит.

– Мгм, – вздохнул я. – А что, здесь дешевле, чем в Одессе?

– Раза в четыре, – хмыкнул Змей. – И качество лучше. Здесь один косяк толпу убивает.

– А здесь разве можно? – боязливо спросил я.

– Не будь дураком, – поморщился Змей. – Глаза разуй.

Я внимательно посмотрел на парней, оставшихся без пары, и увидел, что они делают то же, что и Змей.

Песня закончилась, и началась другая, более ритмичная. Тэла вернулась к нам и стала наблюдать, как Змей набивает папиросу.

– Этот бычок деревенский, – усмехаясь, сказала она, – все меня гладить пытался. Отвечаю, что он меня хочет.

Мне стало очень неприятно. Я вспомнил, как вчера, жутко стесняясь, решился наконец-то поговорить с ней начистоту.

– Почему ты выбрала меня в тот вечер? – спросил я. – Неужели все в самом деле произошло спонтанно? Я теперь в это не верю. Скажи честно – тебя попросил Андрей?

Маша скорчила гримасу:

– Что значит «попросил»?

– То и значит, – резко сказал я. – Попросил переспать со мной. Да?

Тэла окинула меня ледяным взглядом, и я понял, что совершил ошибку, поставив вопрос так прямо.

– Я не проститутка, – зло произнесла она. – Меня не подкладывают под парней!

– Прости, пожалуйста, – смутился я. – Ты ведь знаешь, что я всегда говорю не подумав. Прости.

Маша долго смотрела мне в глаза и наконец улыбнулась.

– Ладно. Но в одном ты прав. Андрей действительно рассказал мне о тебе – о парне с кучей комплексов – и намекнул – намекнул, но не попросил, что было бы неплохо тебя немного раскомплексовать. Про секс вообще речь не шла.