Вскоре к нам в Одессу приехали мои родственники из Иркутска – родная сестра отца, ее муж и сын. Своего двоюродного брата я видел прежде лет десять назад, но мы довольно быстро нашли общий язык. Родственники прожили у нас больше месяца, пока не купили квартиру и не обустроились.

Отложив фотографию в сторону, я прошел на кухню и закурил. На стенке висел отрывной календарь; взглянув на него и увидев число, я тихо сказал:

– Ну что ж, Шольц. С днем рождения.

Котенок подошел к своей миске и начал лакать воду. Он появился у меня случайно – прощальный подарок Дениса. Вернувшись из Николаева, я зашел к нему домой и узнал, что он уже улетел в Москву. Сказав мне это, тетка Дениса вздохнула и скрылась в комнате, а через минуту вернулась, держа в руках полосатого котенка.

– Это тебе, – озабоченно сказала она. – Денис просил тебе его передать, даже телефон твой оставил.

– Я уезжал, – пробормотал я. – Мне кота передать? Что он сказал?

Женщина снова вздохнула:

– Сказал, что ты его обязательно возьмешь. Возьми, а?

– Возьму, – растерялся я.

– Как хорошо, – обрадованно воскликнула она. – А то я себе места не находила. Что, думала, буду с ним делать, если ты откажешься. Выбрасывать на улицу жалко, а кошек я не люблю.

Я помялся в коридоре и, взяв котенка, буркнул:

– Спасибо.

Где взял его Денис, я не представлял, но котенок оказался хорошим и мне понравился. Я назвал его просто Кот, и он уже отзывается на свое имя…

Под моим окном раздался свист, а затем громкий вопль:

– Андрей! Щорс!

Я выглянул – во дворе стояли Леша и Глайзер.

– Почему не поднялись ко мне? – спросил я.

– У тебя дверь в подъезд заперта, – ответил Бельмуд. – Выходи, есть тема.

Я надел свою куртку и, ежась от холодного октябрьского ветра, подошел к друзьям.

МОСКВА

5 апреля 2001 года, четверг

Даша Аксенова прогуляла два последних урока. Поэтому зная, что родители на работе, отправилась прямиком домой, а не в ближайший интернет-клуб. Вытащив ключи и для проформы позвонив в звонок, девушка вставила ключ в замочную скважину. Но дверь открылась сама. В упор на Дашу смотрел отец.

– Привет, пап! – стараясь выглядеть обрадованной, сказала девочка. – Почему ты не на работе?

Отец выдавил какой-то нечленораздельный звук, и, подняв глаза, Даша увидела мертвенную бледность на его лице и сигарету в зубах. Раньше отец никогда не курил в квартире – считал это дурным тоном, а сейчас вся квартира провоняла табачным дымом.

– Папа, что случилось? – тихо произнесла девочка.

Отец прижал ее к своей груди. Даша похолодела.

Из гостиной доносились сдавленные рыдания и гул голосов. Медленно-медленно пройдя в комнату, девушка увидела, что в квартире полно людей. Маму, рыдающую в кресле, окружали две ее сестры и брат.

Беспомощно посмотрев на маму и сразу все поняв, Даша разревелась. Мать держала в руке фотографию Дениса и без конца прижимала ее к губам. Улыбающееся лицо брата стало мокрым от капающих на него слез.

Сквозь гул рыданий Даша расслышала тихие слова своего дяди, обращенные к отцу:

– Я сейчас же договорюсь насчет места на кладбище. Заплачу, сколько нужно. Похоронят с почестями, оркестр там, все дела…

ОДЕССА

6 апреля 2001 года, пятница

– Вот здесь она стояла, – произнес Андрей Шорохов, обращаясь к своему другу Глебу. – Я недели две назад был в этом подземном переходе, а она стояла у стенки – грязная вся, в поношенной одежде, – и просила милостыню.

– Она? – удивленно спросила Ольга, девушка Глеба. – О ком ты говоришь?

– О Ане, – буркнул Андрей. – Девушке Шольца. Помнишь ее?

– Смутно, – сказала Ольга, жалостно вздохнув. – Она что, стала нищенкой?

– Вроде того, – бросил Андрей.

– Ладно, – сказал Глеб, покачав головой. – Шут с ней. Я есть хочу жутко. Мы возле вокзала находимся? Здесь можно где-то поесть?

Минут через десять, когда Глеб голодными глазами изучал меню одного из летних кафе-баров, Оля с усмешкой спросила у него:

– У тебя ведь, кажется, денег не было?

– Их и нет, – рассмеялся Глеб. – Но ведь существуют же на свете друзья!

Андрей хмыкнул.

– Я другого и не ожидал, – начал он, но вдруг вскочил: – Любовь Ивановна!

Толстая женщина с тяжелой сумкой остановилась, услышав голос Андрея. Лицо ее было вспухшим и красным.

– Кто это? – тихо спросил Глеб.

– Тетка Шольца, – ответил Андрей, растянув в усмешке губы.

– Здравствуйте, ребята, – сказала женщина, подойдя к их столику.

– Здравствуйте, – кивнул Андрей. – На вокзал идете? Не Дениса ли встречать?

Любовь Ивановна разрыдалась.

– Что случилось? – тревожно спросил Андрей.

После долгого молчания женщина отрешенно сказала:

– Нету больше Дениса, ребятки… Убили его…

– Что?!

Опрокинув стул, на котором сидел, поднялся Андрей. Безмолвно застыли Глеб и Оля.

– Он воевал в Чечне. Попал туда через полгода после призыва. Год назад был ранен, но все обошлось… А в следующем месяце он должен был уже демобилизоваться. Должен был вернуться…

Женщина не смогла говорить дальше. Другие посетители бара с любопытством смотрели на нее, шушукаясь между собой.

– Денис и двое его сослуживцев попали в засаду. Их ранили, издевались над ними. А потом еще живых бросили под поезд.

Андрей застонал.

– Денису повезло, – со слезами продолжила женщина. – Он почти не мучался – его сразу убили…

Ольга плакала, не стесняясь своих слез. Глеб побелел.

– Я еду на похороны, – почти рыдала Любовь Ивановна.

Андрей, запустив руку в волосы, забормотал:

– Повезло. Как это? Повезло. Его сразу убили… Повезло…

Он заплакал, пряча лицо в ладонях. Солнце закрылось тучами. А над их головами на огромном рекламном щите красовалась надпись:

«Сигареты Davidoff. Жизнь хороша, и мы знаем ей цену!»

ГРОЗНЫЙ

7 апреля 2001 года, суббота

Возле лестницы военного госпиталя разговаривают две медсестры.

– Видела парня, которого вчера оперировали? Он так на моего брата похож, что я чуть не расплакалась…

Вторая медсестра, женщина средних лет, кивнула.