Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скорее всего, сейчас Алена опять обреталась в больнице, но навещать ее желания у меня не было. Больше всего я боялась, что она позвонит мне и начнет просить прощения. Я не знала, что смогу ответить.
Но вернемся в тот день, когда мы едва не отдали концы в бане. Севу и Славика надо было показать врачам. Мамуля и отцы настояли, чтобы я тоже поехала на скорой, хотя я у себя никаких признаков болезни не наблюдала. Только сердце бешено колотилось да кружилась голова. И я даже не понимала, это из-за сухого льда или из-за новой встречи с Дубровским.
Когда в приемном покое мне мерили пульс и давление, я внезапно осознала: скорее всего, он теперь уже точно никогда не вернется.
– Ваш папа звонил… И не один, – кашлянул уже знакомый мне врач, входя в кабинет. Я покорно кивнула:
– Они могут.
– В общем, давайте я вас положу в платную палату. Там как раз ваша подруга лежала. Она сейчас свободна. Мы понаблюдаем. Давление низкое, анализы возьмем, капельничку. Ваших товарищей, кстати, уже отправили в палату. За них тоже… э-э-э… попросили, – наконец подобрал он подходящее слово.
Я согласилась: если честно, мне хотелось только одного – заснуть и забыть, как больно иногда бывает быть человеком.
Глава 20
Утром я не успела умыться и съесть принесенный медсестрой завтрак, как ко мне пришли родные. Не буду рассказывать, как меня «песочили» за то, что я скрыла информацию о брате Алены. Тем самым введя следствие в заблуждение. И вообще, мне досталось за все мои недомолвки. Славик, чтобы избежать наказания, вынужден был сдать меня, как стеклотару.
– Он мне рассказал про этого типа, Дубровского, – сурово начал папа № 1, когда остальные умчались кто куда: мамуля за косметичкой для меня, которую она забыла в машине, второй отец – за врачом, а третий – за кофе для меня.
– Славка, трус. Пошел на сделку со следствием, чтобы получить смягчение приговора.
– Ты хоть знаешь, во что чуть не вляпалась? – попытался возвысить голос папа, но, вспомнив где находится, закашлялся и перешел на зловещий шепот. – Да на нем столько всего! Попадись он мне в руки, присел бы на неопределенный срок. Одно только мошенничество с этими курсами пикапа… Дурил этих хомячков, заставляя мотаться по городу и докладывать о передвижениях нужных ему особ. Кто куда поехал, кто где ночует. Агентурная сеть!
– Это правда?
– Думаешь, у него была одна такая группа? Уверен, «золотых самок» города выслеживала не только эта тройка придурков. Как бы сейчас на нас не посыпались заявления о кражах от силиконовых дамочек. Пока те были вне дома, твой приятель вполне мог красть у богатых…
– Чтобы потом отдать бедным? – ахнула я.
– Чтобы потом жить безбедно, – перекривлял меня папа.
– Ладно. Мне это безразлично. Этот Дубровский – шапочный знакомый. И вообще, Славик про него больше моего знает.
Папа № 1 еще немного пораспекал меня, приглядываясь к моему выражению лица. Но я как могла сохраняла невозмутимый вид, и ему пришлось отстать.
Когда врач все-таки явился и заверил родных, что мне ничего не угрожает, я засобиралась домой. Мы проведали Севу и Славика: те играли в карты и выглядели совершенно довольными хорошим питанием и неожиданным отпуском. Кажется, про «золотых самок» они уже и не вспоминали и решили задержаться в больничке еще на денек: им обещали МРТ. Жизнь Славика последнее время была крайне насыщена больницами, и это немного настораживало.
– Мне кажется, я заболел. В голове гудит, как в бочке, – пожаловался мне Славик.
– Это чистый загородный воздух на тебя подействовал.
– Нет, я простудился, пока вы меня голого и беззащитного таскали по морозу.
Славик всегда был малахольным и паниковал даже из-за вросшего ногтя, а тут такой праздник жизни. Поэтому ничего удивительного в этом не было.
В коридоре я столкнулась с Колей, он пришел навестить своих боевых товарищей по пикапу. Мне потребовалось буквально несколько минут, чтобы выпытать у него все детали, и недостающие частицы мозаики сложились.
Конечно же, Колю и Севу Ана «подослал» ко мне Дубровский, который все это время жил в городе под прикрытием образа гуру пикапа. Мотивировал он это тем, что им надо завоевать «золотую самку» ради достижения высшего уровня мастерства в пикапе. Оттого этот мастер перевоплощений всегда был в курсе моих передвижений и дел. Ученики постоянно слали «учителю» фото- и видеоотчеты, потому что вели дневник «завоевания».
И эсэмэски им отправил Дубровский, на всякий случай решив перестраховаться. Чем больше народу собралось бы спасать нас в бане, тем проще ему было бы уйти незамеченным. Наверное, он понимал: я не захочу рассказывать о нем отцам. И мне проще будет соврать, что меня спас кто-то из поклонников. Хотя зачем я его идеализирую? Он просто боялся моих отцов, зная про все свои грешки. Но пикаперы опоздали, и Дубровскому все же пришлось выйти на арену событий.
– Тут это… короче, ты мне на самом деле нравилась. Нравишься, – поспешно поправился Коля и с томлением посмотрел в окно. – Просто я еще не достиг вершины мастерства.
Очевидно, наша беседа не доставляла ему удовольствия. На подмогу ему из палаты выплыл Сева:
– О, ты еще здесь! А я как раз хотел тебя догнать, извиниться. Конечно, идея следить за тобой сначала показалась мне бредом. Я ее отверг. Но, зная привычку себя обесценивать, я подумал: вдруг это отличное решение? Просто я к себе, как всегда, придираюсь…
– Эх вы, доверчивые! Не пикапом девушек брать надо, а мозгами. Это самый сексуальный орган у мужчины. Так что читайте книги. Только не про вторжение под юбку. Лучше классику, – вздохнула я, а они виновато понурили головы и побрели в палату.
Подвозил меня домой папа № 2, остальных страждущих уехать загрузили в машину папы № 1. И если первый отец промывал мне мозги из-за прегрешений Дубровского перед законом, то второй принялся объяснять, сколько на том «косяков» по понятиям.
– Если он тут еще раз появится, я ему ноги поотрубаю и в одно место затолкаю. Так ему и передай. Флаг ему в руки и ветер в потную спину. Короче, надеюсь, ты усекла, доча. Сорока соловьиных песен не поет.
– Ты преувеличиваешь степень нашей дружбы. И
