Секунду Зое казалось, что в дверях привидение. Секунду она надеялась, что ЭТО в дверном проеме оптическая обманка, иллюзия. Но нет! Нет, к сожалению! В дверном проеме стоит человек из плоти и крови. Мужчина. На нем сандалии, легкие летние брюки, рубашка с короткими рукавами. В левой руке тонкая металлическая тросточка, правое предплечье заканчивается розовой культей. Левая нога короче правой, оттого мужчину слегка кособочит. Он коротко острижен, у него малоприметное, загорелое лицо. Его глаза улыбаются.

– Здравствуйте, Зоя. – У него тихий, спокойный голос, обычный, стандартный мужской баритон. – Я ожидал вас в гостиной. Я позволил себе проникнуть в вашу квартиру, извините. Нам нужно поговорить, Зоя.

До дверного проема, что загородил хромой и однорукий с глазами улыбающейся змеи, от шкафа, где закоченела Зоя, прикрыв голую грудь махровым полотенцем, около двух с половиной метров пустого пространства. Скомканное длинное полотенце весит достаточно – грамм четыреста – для того, чтобы пролететь эти два с лишним метра быстрее, чем их преодолеет Зоя.

Она швырнула полотенце ему в лицо, сорвалась с места. Она умела быть быстрой. Она сумеет избежать былых ошибок. Она будет очень быстрой, более быстрой, чем тогда, в кабинете президента «Никоса», возле вскрытого сейфа. Тогда она ошиблась – она вошла в слишком близкий контакт. С хромым и одноруким разумнее держать дистанцию. Не следует подставляться под его локти, разумно атаковать, сместившись к его неполноценной, менее подвижной ноге.

Она – морская волна, гонимая бурей. Ее мягкие ладони концентрируют энергию шторма.

Он взмахнул тростью. Металлический набалдашник на конце тросточки взметнулся вверх, подцепил махровый комок, перебросил полотенце за спину хромому.

А тем временем ее бедра вильнули, смещая тело, и она атаковала его сбоку, со стороны больной ноги. Высоко над ее головой поднятая, подцепившая полотенце трость, а она, Зоя Сабурова, в низкой, совсем низкой стойке. Она буквально стелится по полу. Одна ее ладошка нацелена в область его сердца, другая толкает его хромую ногу в колено.

Она выполняла движение под названием «Женщина, которая ткет». То, что это движение имитирует работу ткачихи, Зоя узнала из книг. Зоя училась у китайского Мастера с вьетнамской пропиской, будучи малышкой неразумной, динамика самого легендарного из всех мягких стилей кунг-фу стала ее природной моторикой, ее естеством, а в отрочестве ей было ужасно интересно листать учебники по тайдзи-цюань, коих на перестроечных книжных лотках появлялось немерено, и узнавать, как что называется из арсенала ее умений.

В кабинете президента «Никоса» хромоногий уклонился от атакующего движения в пах под названием «Одинокий золотой петушок», изогнувшись червяком. Хромой на пороге Зоиной спальни ушел от атаки ткачихи гораздо более замысловатым образом.

Ее ладони достигли целей, от бедер к ладоням, к углублениям между большими и остальными женскими пальцами хлынули потоки физической и метафизической энергий. По всем законам физики, анатомии и боевой околонаучной мистики врага должно было швырнуть со страшной силой на дверной косяк, однако ловкач с тросточкой, презрев обязательные для остального человечества законы, закрутился юлой вокруг оси здоровой ноги. И его бешеное вращение погасило, свело на нет энергию спаренного толчка.

Совершая полный оборот вокруг правой, опорной ноги, ускоряясь невероятно, пронзительно скрипя подошвой правой сандалии, Зоин оппонент согнул, «зарядил» для контратакующего удара хромую ногу. Центробежная и сила его мускулов суммировались, разящая нога распрямилась, «выстрелила».

Зоя спаслась от ураганного удара, сменив прежнюю позицию на «Обратную стойку кнута». Пропустила атакующую конечность над собой и ответила «Ударом кнута». Хромой резво блокировал «кнут», использовав прием, очень похожий на известный Зое под названием «Красавица смотрится в зеркало». И тогда Зоя выполнила телодвижение «Белый журавль хлопает крыльями», но Бультерьер обесценил ее усилия, уйдя в «Позу кошки».

Словесная стенограмма их боя похожа на построчный перевод средневековой поэзии Дальнего Востока. Рисунок схватки напоминает... «Черт побери! Мы деремся, как герои фильмов Джеки Чана!» – промелькнула ошеломившая Зою мыслишка, вспыхнула догадкой в безумно малом временном промежутке меж очередных па единоборческой пляски.

Он играл с Зоей. Он задал сверхтемп их парному «танцу», при этом он свободно дышал, а ей, чтобы соответствовать ритму схватки, приходилось испытывать кислородное голодание. Он легко, играючи, блокировал ее атаки, как будто предвидел их, он атаковал, не давая ей расслабляться, он ее выматывал, он ее подчинял или...

Ну конечно же, «или»! Он ее успокаивал! Он сам подчинился ее манере ведения боя, с каждым прожитым в бешеном ритме мгновением она все отчетливее осознавала, что он играет, блефует, он просто-напросто не хочет ее травмировать, а хотел бы...

«Трость!» – осенило Зою. Он продолжал удерживать трость. Он держал тросточку «обратным хватом», прижимая древко к предплечью, он сменил «прямой хват» на обратный, когда вращался юлой, сразу после того, как перебросил через голову полотенце. Он умудрился парировать и ИЗОБРАЖАТЬ атаки, не задевая ее металлом трости. А хотел бы, давно бы, сразу использовал преимущества импровизированного оружия, вместо того чтобы их нивелировать.

Зоя оттолкнулась босыми пятками от паркетного пола, отлетела к ложу, к водяному матрацу, покрытому пушистым ласкимо.

– Ну все! Хватит! – сварливо выкрикнула на выдохе Зоя, села на мякоть матраца, смяв ласкимо, скрестила руки, спрятав от мужских глаз голые груди. – Хватит комедии, довольно клоунады!

– Тайки-куэн, правильно? – спросил хромой, прислоняясь спиной к дверному косяку и перехватывая тросточку таким образом, чтоб на нее можно было опереться, использовать по прямому инвалидному назначению. – Вы изучали тайдзи-цюань с вьетнамским акцентом, я угадал?

– Угадали, – произнесла Зоя, получая громадное удовольствие от того, что может наконец отдышаться.

– О, как обязаны мы, россияне, гражданам маленького Вьетнама! О, скольких Мастеров и Мастериц восточных единоборств, наших соотечественников, помог взрастить дружественный Вьетнам! Вас, девушка Зоя, немножко недоучили, было бы время, я бы помог полностью раскрыть заложенный в вас потенциал.

– Вы Семен Ступин? Вы тот, под кого косил хромоногий урод... Черт! Извините за «урода». С языка сорвалось.

– Отчего же, все верно – урод моральный косил под меня, изуродованного жизнью физически. – Он расслабился окончательно, его плечи опали, его улыбающиеся глаза закрылись, а губы тронула ласковая полуулыбка. – О, Великий Будда! Слава тебе, носитель Мудрости! А я-то боялся, что придется долго и муторно объяснять девушке Зое ху из кто. Боялся, что придется говорить о моем железобетонном алиби, требовать сравнений моей искалеченной персоны как образца для подражания с наглым подражателем. Девушка Зоя, ежели вы такая умница, зачем же набросились на меня с кулаками... пардон, с ладонями?

– Представьте – вы у себя дома, оборачиваетесь и видите призрак, чертовски похожий на ненавистного вам урода морального.