Фиорелла рассказывала и при этом проводила Дова сквозь толпу дам, заполонивших ее магазин. Она провела его за прилавок, за дверной проем, занавешенный бусами. Чем дальше они ухолили от торгового зала «Кота и котла», тем лучше становилось самочувствие Дова, поэтому он не стал возражать, когда Фиорелла не предложила ему остаться в маленькой гостиной, где она в свое время принимала Пиц. За дверью в дальней стене «Логова Ли-лит» начиналась узкая каменная лестница, уводившая под землю. Снизу поднимались потоки теплого воздуха. Они осушили капельки нервного пота на лице Дова. Теплый ветерок доносил ароматы восточных специй.

Лестница обрывалась в комнате, где не было ничего, кроме широкого зеленого бархатного дивана, столика с мраморной крышкой, на котором стоял хрустальный графин и дза серебряных бокала, и пары деревянных стульев с такими прямыми спинками и таких неудобных с виду, что их бы весьма одобрил даже пуританский старейшина. Стены были оклеены обоями, имитирующими полки богатой библиотеки.

— А вы вроде бы сказали, что ведете меня в кладовую, — заметил Дов, неуверенно оглядевшись по сторонам.

— Это и есть кладовая. — Фиорелла протянула руку и постучала кончиками пальцев по корешку ближайшей книги. Очертания корешка замерцали, и из стены выскочила настоящая книга, будто тост из тостера. Королева ведьм передала ее Дову, дабы тот убедился в ее материальности. Пустое место, оставшееся в стене, уже занял новый томик.

— Немного магии — и решается множество проблем с хранением, от которых порой не знаешь, куда деться, когда торгуешь книгами, — объяснила Фиорелла.

— Замечательно.

Дов полистал книжку и отдал хозяйке. Она вернула ее на место. Том-заместитель послушно утонул в стене, чтобы дать место своему собрату.

— Я была так рада вашему звонку, — призналась Фиорелла, указав Дову на один из деревянных стульев. — Я ждала встречи с вами с того самого дня, как у меня побывала ваша сестра.

— И как она? — сорвалось с губ Дова. Этот вопрос изумил его самого. Он и не думал, что спросит о чем-то подобном. Ну, может быть, он мог бы поинтересоваться насчет того, обещала ли Фиорелла свою протекцию его сестре. Пожалуй, он мог бы полюбопытствовать, какие привилегии посулила королеве ведьм Пиц, и уж тогда он, вероятно, подумал бы о том, не сумел ли бы он переплюнуть сестрицу в этом плане. Но самый простой вопрос о ее здоровье и делах? Искренний вопрос, никак не меньше! Поразительно.

Вопрос был самым что ни на есть искренним. Дов не мог этого отрицать. И в самом деле Пиц была ему настолько небезразлична, что он спросил о ней! Это было что-то новенькое. Как же это произошло?

«А почему это не могло произойти? — сердито спросил он у себя, словно кто-то оспаривал его право на заботу о сестре. — Она моя сестра, проклятие! Мы — одна семья! И с какой стати, хотел бы я знать, я не должен интересоваться тем, как у нее дела?»

— Все отлично, — ответила Фиорелла, сев напротив Дова и наполнив бокалы. — Немножко разочаровалась из-за того, что я не смогла пообещать ей безоговорочную поддержку, но в остальном все было хорошо. Понимаете, я люблю всегда выслушивать обе стороны, а уж потом принимаю решение. Вот почему я так рада, что вы в конце концов надумали посетить меня. Мне бы хотелось выбрать вас или вашу сестру на роль главы «Э. Богги, Инк.» после того, как Эдвина...

Дов расплакался, как дитя.

Он все еще весь сотрясался от рыданий, когда почувствовал, что Фиорелла подсела ближе и обняла его за плечи. Она стала гладить его волосы, помогла встать, подвела к зеленому бархатному дивану, уложила и легла рядом и прижала его к себе. Он плакал и плакал до тех пор, пока у него не осталось слез. Потом он крепко зажмурился, вдохнул поглубже, резко выдохнул и высвободился из объятий Фиореллы.

— Какой же я болван, — сказал он, сидя на краешке дивана и сжав в ладонях голову.

— Не исключено, — согласно кивнула Фиорелла. — Но не могли бы вы оказать мне такую любезность и поведать, что вызвало такой порыв самобичевания?

— Ужасно смешно. У меня есть приятель, с которым вам бы следовало познакомиться. Это серебряная побрякушка, но вы бы с ним непременно поладили. Вы бы на пару уменьшили мое эго до размеров песчинки, а сами бы при этом ни капельки пота не пролили бы.

— Побрякушки не потеют. Но вот вопрос: вы — болван, потому что расплакались или потому что расплакались передо мной? — Королева ведьм возлежала на диване совсем как Клеопатра наших дней. — Успокойтесь, мистер Богги: мужчинам позволено плакать на людях с девяностых годов и не только на футбольных матчах. Боитесь, как бы ваш порыв чувств не заставил меня думать хуже о вашей кандидатуре на посту руководителя «Э. Богги, Инк.»? Au contraire.[70]Это подлинный подарок Божий — найти главного администратора, которому ничто человеческое не чуждо. Как вы думаете, почему магию порой называют симпатической?

Дов немного распрямился. Он почувствовал, как по его жилам растекается привычная уверенность в себе.

— Правда? — проговорил он. Фиорелла кивнула.

— Учитывая весь тот стресс, какой вам довелось пережить, я была бы поражена, если бы вы не проявили хотя бы немного чувств. Мистер Богги, если вам будет угодно знать, то на избранном мной духовном пути — да, собственно, этим занимаются все, кто выбирает подобный путь, — я ищу близости, родства. Если бы мне был дозарезу необходим босс, холодный и равнодушный ко всему, кроме того, что диктует его драгоценное эго... — Она вздохнула. — Ладно. Терпеть не могу разговоры о политике.

— Время у меня действительно выдалось крутое, — признался Дов. — И с того самого момента, как я получил сообщение от маминого доктора, я постоянно старался об этом не думать. Мне это кажется так... странно.

— Не вам одному, — заметила Фиорелла. — Признаться, когда я впервые услышала о болезни бедняжки Эдвины, я была просто в шоке.

— Понятное дело. Вы ведь с ней — не просто коллеги по бизнесу, верно? Когда подруга сообщает вам, что доктора говорят, что ей осталось жить совсем недолго...

— О, дело не в этом... То есть нет, и в этом, конечно, тоже, но меня поразило гораздо больше то, что Эдвина не только обратилась к обычному врачу, но и поверила в то, что он ей сказал. Мне хватит пальцев на одной руке, чтобы сосчитать, сколько раз Эдвина посещала обычных медиков за все те годы, что мы знакомы с ней. Честно говоря, я так подозреваю, что эти-то визиты были связаны скорее с налогами.

— С налогами?

— С налогами, страховками — со всяким таким. Ну, знаете, например, вам нужно затеять новый проект, а на нем должна стоять виза медика. Большинство страховых компаний не принимают документы, которые визированы специалистами по траволечению, какими бы эти специалисты ни были уважаемыми. Эдвина обычным докторам не доверяет. Говорит, что все их диагнозы — чепуха на постном масле и что они слишком ограниченны для того, чтобы согласиться с альтернативными методами лечения. И я так думаю, что если бы кто-то из них сказал ей, что она того и гляди помрет, то она рассмеялась бы ему в лицо и... — Королева ведьм вдруг умолкла и пристально воззрилась на Дова. — Мистер Богги? — с опаской проговорила она. — Мистер Богги, что-то не так?