В этот момент рядом что-то ударило, как будто молотком по стеклу, морпех инстинктивно отшатнулся, обернулся – и в этот момент в уже разбитое, пошедшее трещинами стекло угодила вторая пуля. Изнутри на лобовое стекло что-то брызнуло и стало расплываться уродливой кляксой.

Морской пехотинец распластался прямо на асфальте, потому что в «Кэмп Леджун» его учили: в перестрелке первое, что ты должен сделать, так это залечь за укрытие или просто на землю. Только потом стрелять. Сначала спасай свою задницу и только потом попробуй прострелить чью-нибудь чужую.

Прикрывавший его от бронетранспортера стрелок высунулся и дал длинную очередь по машинам с мексиканцами – потому что стрелять могли только они и никто другой.

– Какого черта…

– Контакт! Контакт с фронта!

Из бронетранспортера начали выскакивать морские пехотинцы, у одного из них был пулемет.

– Огонь на поражение! Цели по фронту!

Мексиканцы начали разворачивать свои машины, пытаясь смотаться, кто-то выскочил на ходу и дал деру, что было умно, кто-то саданул из машины по морским пехотинцам из автомата Калашникова, что было очень и очень глупо.

– Огонь!

Несколько автоматических винтовок и один пулемет заговорили в унисон – и один из внедорожников, пытаясь развернуться, так и замер посреди дороги на спущенных шинах, от него во все стороны летели искры и уже шел дым. Второму под прикрытием первого все же удалось развернуться – но тут проснулся ганнер в башенке десантного средства. Забухтел крупнокалиберный – старая добрая машина Браунинга, стреляющая пулями в полдюйма – и внедорожник с мексиканцами, в зад которого попала целая пулеметная очередь, сразу потерял ход, катясь уже по инерции. Потом к крупнокалиберному подключился и гранатомет – и уже искалеченная машина исчезла во вспышках разрывов…

– Cease fire! Cease fire![57]

Стрелять уже и так никто не стрелял, огонь прекратился сам собой. Автоматчики добили свои магазины, а пулеметчик – выпустил целый короб. После «М2» вкупе с «Мк19» – там и вовсе нечего было делать…

– Что произошло?! Что произошло?!

Лейтенант, у которого на форме была табличка с именем «Вулбридж» и из наград – Бронзовая звезда с Пурпурным сердцем, переводил взгляд с одного морского пехотинца на другого. Те совершенно не знали, как вести себя в перестрелке, вместо того чтобы занять позиции для отражения нападения, они стояли и смотрели на своего лейтенанта.

– Донахью, какого черта? Кто начал стрелять?!

– Сэр, кажется… я не знаю, сэр, просто этот человек… я вызвал вас, а тут… я смотрю, это был снайпер, сэр. Точно, это был снайпер.

Лейтенант подошел к машине, стоявшей перед заграждениями, глянул внутрь и скривился от отвращения. Зрелище и в самом деле было… малоприятным.

– Ты видел, кто стрелял?

– Нет, сэр, я просто повернулся и увидел, что в стекло попала пуля, а потом… потом я залег, сэр, как вы же учили.

– Ясно, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказал лейтенант, – а кто начал стрелять по мексам?

– Я, сэр, – сказал высокий парень с автоматической винтовкой.

– А почему? Ты видел, как они стреляли?

– Ну, сэр… я видел, как стреляли, потом Донахью упал и что-то закричал, я подумал, что и его подстрелили.

– Ты видел, как из машин стреляли? Ты видел, как мексы начали стрелять?

– Нет, сэр, – признался стрелок.

– А почему ты начал стрелять по ним?

– Ну, сэр… а кто же еще мог тут стрелять…

Лейтенант выругался.

– Трудяги-бродяги, мать вашу… Все целы?

Морские пехотинцы переглянулись.

– Да, сэр.

– Григгс, Донахью – за мной. Остальным – удерживать периметр.

Они отошли на несколько шагов. Уже собиралась толпа, но близко к чекпойнту морских пехотинцев они не подходили…

– Значит, рассказываю, как это все будет. Вы двое – устроили пальбу, хотя ясно не видели цели. И завалили нескольких молодых ублюдков. Но дело в том, морпехи – что нашей ср…й, до мозга костей толерантной власти нужно будет продемонстрировать, что закон един для всех. Не только для этих ублюдков с ружьями и автоматами, – но и для морских пехотинцев с полицейскими. А ваше дело относится к таким делам, на которых это можно продемонстрировать. Поэтому вас обоих отдадут под суд военного трибунала – и Ливенворт вам гарантирован. Теперь поняли, во что вы вляпались, сосунки чертовы?

Лейтенант внимательно смотрел на своих подчиненных, и не только как лейтенант морской пехоты, но и как… Он давно наблюдал за ними и сейчас еще раз убедился в своих предположениях. Из Григгса толк будет, парень начал стрелять сразу, особо не разбираясь и не рефлексируя по этому поводу. В зоне боевых действий именно так и надо действовать. А вот из Донахью ничего хорошего не выйдет, разве что только офицер. Маменькин сынок.

– И что же нам делать, сэр? – за обоих спросил Донахью.

– Шевелить мозгами. Вот ты, например, Донахью, стоял спиной, когда началась стрельба, поэтому не мог ничего видеть. А вот ты, Григгс, хоть тоже стоял спиной, но ты был прикрыт бронетранспортером – и ты кое-что увидел и только потом начал стрелять. Так ведь, сынок?

– Ну… кажется, все так и было, сэр.

– И что же ты там видел, парень? – поощрительно улыбнулся лейтенант.

– Ну, сэр… я видел ублюдка… кажется, у него была винтовка. Я видел его около машин, сэр, да, точно.

– Молодец. А ты, Донахью? Ты что-нибудь видел?

– Да, сэр… Я видел, как ублюдок с оружием кинулся от машин. И я видел, сэр, что из одной машины нас обстреляли из автомата, только после этого мы открыли массированный огонь на подавление.

– Отлично. Именно это вы и видели. А остальные – как думаете, что они видели?

– Они видели то же самое, сэр, – уверенно сказал Григгс, – я поговорю с ними, сэр.

Да, парень неплох. Пользуется уважением в коллективе… наверняка из него выйдет хороший ганни[58], это у него на лбу написано.

– Вот и отлично. Только не тяни, поговори с ними сейчас. Потому что сейчас сюда припрутся все, кому не лень.

– Да, сэр.

Лейтенант перестал улыбаться.

– Стать в строй, обеспечить оборону позиции!

– Есть, сэр!

Лейтенант морской пехоты проводил взглядом своих подчиненных, сплюнул на землю. Потом достал телефон, набрал по памяти номер…