Пока Вика соображала, как ответить на этот вопрос, Сергей поднялся и, резко взявшись за край дивана, превратил его в двуспальное ложе. Девушка скатилась к стене. Что называется, подвинулась.

– Ты беспредельщик.

– Мне все равно, беспредельщик я или нет, – сказал он, улегшись рядом с ней. – Я на ваших уголовных мерках не зацикливаюсь. Я сам по себе…

– Что сам по себе?

– Не важно…

– Ты меня пугаешь?

– А твой Федя тебя не пугает?

– Пугает. Но не так сильно… Он хоть и грубый, но предсказуемый. А ты… Темный ты какой-то. Оболочка вроде светлая, а внутри – то ли темно слишком, то ли неизвестность в тебе такая черная…

Вика уже не лежала – сидела на диване, подобрав под себя ноги. И сна ни в одном глазу… Может, ей действительно страшно?

– Скажи, ты можешь ударить женщину? – спросила она.

– Женщину нет, а сучку – возможно, – хищно усмехнулся он.

– Знаешь, я, наверное, пойду…

Она попыталась перебраться через него, но Сергей крепко схватил ее за руку, притянув к себе, обнял за талию.

– Ты что, сучка?

– Пусти!

Она цепко схватила его за средний палец и оттянула его назад с такой силой, что Сергей взвыл от боли.

– Ну, ты сука!

Он разжал руки, и она выскочила в прихожую.

– Да не бойся ты, дура! Я тебя не трону!

Как ни странно, боль не разозлила его, а скорее развеселила.

– А водки нальешь? – робко, но без дрожи в голосе спросила она.

Похоже, Вика давно уже привыкла к таким сценам. Что вовсе не удивительно, если знать, с кем она живет…

– Налью.

– Скажи, что я не сука.

– И скажу…

Они прошли на кухню, он достал из холодильника последний пузырек.

Вика взяла кухонный нож со стальным негнущимся лезвием, положила рядом с собой.

– Это на всякий случай.

– Ты это брось! – Сергей резко потянулся к ней, забрал нож, сунул его в ящик стола.

– Значит, мир! – улыбнулась она.

– Мир.

– А твоего друга за что повязали?

– Я же говорил, дорогу не в том месте перешел. И не тому…

– Кому не тому?

– Ментам…

– А-а, это я понимаю… Они, падлы, никому житья не дают…

Вика махом справилась со своей стопкой. Хмелея на глазах, закурила.

– Не дают, – кивнул Сергей.

– Тебе тоже не дают?

– Дают, – презрительно скривился он. – И в хвост дают, и в гриву… Я их со всех сторон имею…

– Вот только врать не надо, – кисло скривилась она. – Не люблю, когда врут!

– Я вру? – неожиданно для себя завелся он. – Да твой Федька рядом со мной не стоит. Сколько раз он у ментов гостил, а?

– Ну, ему хватает…

– А я ни разу!

– Значит, нет за тобой ничего.

– А вот и есть!

Вика небрежно махнула рукой и сама наполнила опустевшие стопки.

– Давай выпьем за матку… то есть, я хотела сказать, за правду-матку…

Язык у нее не заплетался, но говорила она медленно, тяжело. Вика не сильно была под градусом, но ей снова захотелось спать. Предплечье уже на столе, голова клонится вниз.

– За это выпью, – кивнул он. – Потому что никогда не вру…

– Да. Ну тогда рассказывай…

После очередного возлияния ей еще больше хотелось спать. Глаза такие, что хоть спички вставляй…

– Если ты круче ментов, то я замуж за тебя пойду. Прямо сейчас…

– Круче.

– И круче Кручи?

– Ты его знаешь?

– А кто, по-твоему, Федьку повязал! – квело возмутилась Вика.

Она клюнула носом раз-другой и в конце концов уложила голову на руки.

– Круча только с виду крутой, – усмехнулся Сергей, думая о недавнем прошлом. – А так лопух лопухом…

– Кто бы говорил, – не поднимая головы, промычала Вика.

– Да я и говорю… Был один чувак из новых русских. Крутой, весь из себя… Когда его грохнули, менты на уши встали. А кого повязали? Такого же неудачника, как твой Федька… Ты меня слышишь?

Вика ничего не сказала, но едва заметно пошевелила головой.

– Твой Федька – неудачник. Потому что тупой и примитивный. А у нас все по уму… Мы ментов по ложному следу вели… С нами еще одна сука была, – с неожиданно нахлынувшей злобой сказал он. И посмотрев на Вику, добавил: – Такая же, как ты…

Но она его не услышала. Видно, заснула. А он выпил, зажег сигарету, крепко, до колыхания в мозгу затянулся.

– Красивая, сука. Даже жаль было убивать… А надо было. Она видела нас… И вообще… Крови много было…

Если бы Сергей не знал, что Антон служил в погранвойсках, он бы решил, что парень с детских лет промышлял квартирными кражами и автоугонами. Мало того, что он мог изготовлять отмычки из подручных материалов, так еще умело ими пользовался. Правда, ему пришлось попотеть, когда они ночью вскрывали дверь в квартиру Тихомировой; к счастью, утомленные любовники крепко спали – ничего не слышали. Они неторопливо разулись в прихожей. Девушка спала в обнимку с главной жертвой и не знала, что доживает последние секунды. Сергей поднял топор и… Успокоился он только после того, как с Загорцевым и его любовницей было покончено. Это и помогло ему справиться с ситуацией и с самим Антоном, который едва не сбежал от него со страха. Он смог успокоить и его. Тихо, без суеты они внимательно осмотрелись, убедились, что после них не осталось никаких следов. Отпечатков пальцев быть не могло, потому что они были в перчатках. В прихожей они обулись, приоткрыв дверь, убедились, что поблизости в подъезде никого нет, только после этого вышли из квартиры. Им везло, поэтому на пути они никого не встретили.

В машине они переоделись, забрызганную кровью одежду сожгли. Затем была горячая ванна и водка… А вот за девочкой потом ехать было не надо…

– Меня в училище учили убивать, – думая о своем, обращаясь к самому себе, говорил он. – Но там я не убивал… И думал, что убить – это трудно… Совсем нет… Антон убивал. В перестрелках. «Чехи» из Грузии шли, они там стояли… Но то война, а тут Ленка… Он ее ремешком от сумочки… Неплохо получилось… Только зря. За Ленку нам не платили… И суеты было много…

Им бы спать ночью, а они поперлись на кладбище. Нашли свежую могилу, отрыли яму… Рано или поздно Ленку найдут, вот в чем проблема…

– Паша нам за Ленку не платил… Паша нам за Загорцева заплатил…

Сергей разговаривал сам с собой, но неожиданно на его слова откликнулась Вика. Оторвала голову от руки, в упор посмотрела на него: