Пламя бушевало и расцветало в туннеле позади Вэла, за первым поворотом. Он разглядел какую-то жуткую фигуру — человек приземлился в том самом месте, где сам он находился считаные секунды назад. Потом Вэла настигла вторая ударная волна, отбросив еще на десять футов.

Теперь он мог видеть.

Вэл стянул с себя шлем-маску и вытащил «беретту». Когда он бежал, пистолет был под шерстяным свитером. Туннель ливневки освещался невидимым красно-оранжевым пламенем, и тень Вэла металась перед ним, пока он несся со всех ног, порой пригибаясь, чтобы не удариться о торчащую арматуру, и слыша беспорядочные взрывы в тридцати ярдах позади себя.

Наверное, кто-то снаружи выстрелил из реактивного гранатомета. Или чего-то похожего. Если так, то никто из ребят, оставшихся в первом отрезке туннеля, не уцелел.

Мужские выкрики. Новые выстрелы. Охранники, копы или военные были здесь, в ливневке, как и Вэл. Превосходная идея: задержать преследователей, оставив часть внутренней решетки, — работала где-то с полминуты. Кто-то просто взорвал к чертям стальные панели, решетку ливневки, парней — вообще всё.

И преследователи оказались внутри ливневки.

Вэл бежал с такой скоростью и дышал так тяжело, что чуть было не пронесся мимо уходящего влево узкого ответвления. Он притормозил. Подошвы кроссовок заскользили по полу. Вэл вернулся назад и свернул налево.

Свет пламени тускнел у него за спиной. В тесном проходе — Вэл едва не задевал стенки плечами — стояла темень.

Чтобы попасть на уровень выше, а оттуда к выходу, следовало найти узкий лаз наверх с металлическими ступенями. Но в такой темноте Вэл не мог его увидеть.

Снова крики. Теперь люди оказались в том же ответвлении, что и Вэл, стреляя вдоль туннеля. У них были автоматы.

«Конечно же, у них автоматы, придурок».

Единственное, что мог сделать Вэл, если хотел найти вертикальный ход, — это подпрыгивать через каждые несколько шагов, пытаясь нащупать потолок свободной левой рукой. В правой руке он все еще держал шлем-маску и «беретту». Шанс проскочить мимо небольшого отверстия был высок, но Вэл ни за что не собирался снижать скорость.

Беда в том, что раньше Вэл проверял это ответвление: оно заканчивалось тупиком, ярдах в тридцати после нужного ему вертикального хода.

Снова крики за спиной. Грохот ботинок по цементу, множества ботинок. Чей-то голос разносился по проходу, хотя разобрать слов Вэл не мог.

Они все мертвы. Койн, Манк, Джин Ди, Сулли, Тухи, Костолом, Динджин. Все.

Пальцы его левой руки нащупали пустоту.

Вэл резко остановился, сделал шаг назад, прикинул, где могут находиться ступеньки, и прыгнул вслепую.

Левая его рука ухватилась за ступеньку, но вес тела чуть не вырвал предплечье из сустава. Он выронил «беретту» и шлем-маску, успел кое-как подхватить и то и другое, подставив колени, и этой же рукой нащупал следующую ступеньку, изо всех сил стараясь не выронить пистолет, хотя тремя пальцами правой руки уже держался за нее.

Вэл поднимался, ногами нащупывая ступеньки. Наконец он оказался уровнем выше и перевалился на сухой бетонный пол коридора, идущего на восток. Дыхание его взметало с пола пыль, ударявшую в лицо.

Несмотря на идущую кровь и боль во всем теле, — хотя он и был уверен, что ни одна из стреловидных пуль не попала в него, — Вэл поднялся на ноги и двинулся по коридору, ведя левой рукой по южной стене туннеля. Слава богу, туннель шел только в одну сторону от вертикального лаза, по которому он поднялся. Если бы еще пришлось выбирать направление в полной темноте, он наверняка бы потерялся.

Вэл прошел меньше сотни футов, когда услышал, как сзади и справа кто-то скользнул, шурша.

Крыса?

Но не успел он подумать об этом, как был ослеплен лучом фонаря, направленным ему прямо в глаза.

Копы! Позволят ли ему сдаться или сразу пристрелят? Если ребята, паля наобум, все же попали в советника Омуру, то Вэл, пожалуй, знал ответ.

И все же он начал поднимать руки, чтобы сдаться, когда голос Билли Койна за слепящим кругом света произнес:

— Я всегда знал, что ты полное говно, Вэл.

Невероятно, нелепо — но Вэл, испуганный, хотя и не впавший в панику, тут же вспомнил сцены из старых фильмов про Джеймса Бонда, Борна и Курца, которые смотрел с предком. «Главная ошибка всех негодяев, — говорил тот, сидя на диване вместе с Вэлом; их разделяло ведерко попкорна, — в том, что они говорят, говорят, говорят. Объясняют, продолжают говорить, вместо того чтобы пристрелить главного героя и покончить со всем этим».

— Я завтра буду флэшбэчить на это в самолете, которым улетаю в Москву вместе с матерью. Первым классом, слышь, гадина? — сказал Койн все еще высоким, жутким голосом: адреналин, хлынувший в кровь при стрельбе, еще не ушел из нее. — Я буду представлять себе, как сотня стреловидных пуль разрывает твое говенное хлипкое тело…

Вэл выстрелил из «беретты», спрятанной под намотанной на руку шлем-маской.

— Ой, — сказал Койн и уронил фонарик, который ударился о пол металлической частью и не разбился.

Луч света покатился неторопливым кружочком.

Вэл метнулся вправо, стараясь выйти из освещенной зоны. Фонарик двигался слишком быстро, но луч, осветив Вэла лишь на мгновение, покатился дальше. Он упал на одно колено и уперся в него правой рукой, стараясь целиться низко.

Луч фонарика остановился, осветив Койна. Тот стоял на коленях, опираясь на большой ижмашевский автомат, точно на костыль, и смотрел на собственную грудь. Над бледной бровью Владимира Путина и чуть правее нее расползалось красное пятнышко. Койн поднял взгляд. По его лицу гуляла глупая самодовольная ухмылка.

— Ты в меня попал.

В голосе Койна слышалось почти что недоумение. Он попытался поднять тяжелый, громоздкий автомат.

Вэл не думал, что у Койна хватит сил поднять оружие и прицелиться, но проверять не хотелось. Он выстрелил в Койна снова — на этот раз в горло.

Голова Койна откинулась назад, шея разорвалась, и он рухнул вперед, в круг света от фонарика. Звук его клацнувших зубов, когда он с отвисшей челюстью упал ничком, навсегда останется с Вэлом.

Новые крики сзади и снизу.

Вэл дышал так, словно пробежал стометровку. Он чувствовал, как по телу расползается странная немота, и засомневался, сможет ли он идти дальше, а тем более пробежать требуемое расстояние. Схватив фонарик, он начал поворачиваться, когда голос, исходивший от тела Койна, сказал по-русски:

— Ty rasstrelyal nas ublyudok!

Вэл развернулся и присел, выставив перед собой «беретту». Койн лежал неподвижно, лицом вниз. Лужа крови все расплывалась.

Не без опаски подойдя ближе, Вэл подцепил правое плечо Койна носком кроссовки и перевернул его.

Остекленевшие глаза мертвеца были широко раскрыты, как и рот с выбитыми передними зубами. От второго выстрела голова практически отвалилась.