имела против нее вспыльчивая и острая на язык мисс Анна Болейн, «шлюха короля»?

На первом заседании бракоразводного процесса, который, как рассчитывали Болейны и король, пройдет быстро и безболезненно, Екатерина поставила ход конем: она объявила, что не примет решение английского суда, и единственным, чью волю она примет, был сам Папа Римский Климентий Второй. Оскорбленная до глубины души, гордая испанская принцесса яростно сопротивлялась желанию супруга избавиться от нее, и это сопротивление приводило двух главных зачинщиков этого развода в ярость.

Европа во всем поддерживала Екатерину, ведь всем было очевидно, что Генрих желает избавиться от нее не из вдруг вспыхнувшего в его душе чувства религиозной неправоты (он взял в жены жену брата, а ведь Библия запрещает это), но из эгоистичного и неслыханного решения жениться на мисс Болейн. Над Генрихом насмехались, его сумасшествие и непреодолимую страсть к молодой юбке поднимали на смех, его поступки обсуждались в каждом европейском замке. Английский народ сочинял об Анне Болейн грязные песни и ненавидел ее. Она была невероятно непопулярна. Казалось, горестям Генриха и Анны не было конца, но они стойко держались и настаивали на своем, в то же время устраивая козни против Екатерины и намеренно очерняя ее имя сплетнями и ложью. Но народ было не обмануть: люди помнили доброту и щедрость Екатерины и признавали своей законной королевой именно ее, отчего ее супруг и его возлюбленная кусали губы и гневались, проклиная упрямство Екатерины Арагонской.

Пролетел год, но развод так и не состоялся. Пролетели два, три. Папа Римский отклонил прошение Генриха на развод с Екатериной, и тот был в отчаянии. Анна, в свою очередь, устала ждать и постоянно напоминала возлюбленному о его клятве жениться на ней и сделать ее королевой. «Я трачу на это ожидание мои молодые годы. Моя молодость проходит, а вы все так и не дали мне того, что обещали!» — с горечью упрекала она Генриха. Эта женщина, которую все знали, как сильную и черствую, искренне жалела о том, что все еще не стала матерью, чего она очень хотела, но она твердо стояла на своем: ее дети не будут королевскими бастардами, и именно ее сын станет следующим королем Англии. Только так и не иначе.

Леди Анна Болейн страдала, и вместе с ней страдала ее верная Альенора.

Мисс Нортон казалось, Тьма не расступится никогда, но это все же случилось, когда ранним свежим июньским утром Альенора получила письмо, которое заставило ее сердце забиться сильнее и увидеть радугу в дождливом грозовом небе.

Глава 11

Июнь 1530 года

— Отец, вы только подумайте! Письмо от Бригиды! Первое за три года! — Альенора без стука зашла в кабинет отца, подбежала к столу и положила перед лордом Нортоном расписанное красивым почерком Бригиды письмо, которое было доставлено во дворец лишь четверть часа назад.

Лорд Нортон был не один: он как раз проводил небольшое совещание с сэром Уолшем, с которым за последние три года очень сблизился и которого стал считать своим другом.

— Ангел мой, я занят… Сэр Уолш и я… — начал было лорд Нортон, но Альенора игриво ущипнула его за щеку.

— Вижу, что вы вновь беседуете вместе, отец. Но ведь сэр Уолш не против моего вторжения, не так ли, сэр? — кокетливо обратилась девушка к Леонарду.

— Как я могу быть против, мисс Нортон? Ваше появление озаряет любые комнаты словно свет солнца, — ответил ей тот.

За три года отношения между Альенорой и сэром Уолшем оставались все такими же острыми, но в них появилась сладкая нота флирта, который, однако, со стороны флиртом назвать было трудно: они ругались, мирились, танцевали вместе, танцевали лишь с другими партнерами, не спускали друг с друга взгляда, а затем не желали находиться даже в одном зале. Но эти отношения не двигались вперед, а оставались все в той же стадии непонимания и нежелания принять мнение и ценности друг друга. Но, несмотря на все различия и отсутствие общих интересов и взглядов, эти двое тянулись друг к другу, ревновали друг друга и один раз даже поцеловались, спрятавшись ото всех в дальнем темном углу королевского сада. Однако это был не поцелуй любви, но он был наполнен жаждой, гневом и даже одержимостью, и он был прерван весьма быстро, а затем Альенора дала Леонарду звонкую пощечину, с отвращением вытерла тыльной стороной ладони свои губы и, сделав вид оскорбленной дамы, гордо покинула своего почти любовника. Альенора играла с сердцем Леонарда, знала, что он мечтает о ней, как и она мечтала о нем, и вспоминала тот страстный поцелуй каждую ночь, но сэр Уолш оказался ей под стать и также дразнил ее, заставлял думать о том, какие изысканные плотские ласки может подарить ей. Но, несмотря на все это, между ними никогда не было ничего больше того поцелуя в саду: оба берегли честь и репутацию, и не желали, чтобы их насильно повели в церковь на венчание.

Лорд Нортон, хоть и проводил много времени в своем кабинете, не был слеп и с опаской следил за тем, что происходило между его дочерью и его другом. Он был не против их брака, и ведь для Альеноры Леонард был бы отличной партией, но, казалось, молодым людям нравилось лишь флиртовать и мучить друг друга.

— Вам нужно жениться, сэр, и как можно скорее, — равнодушным тоном бросила Альенора сэру Уолшу.

— Увы, мисс, единственная девушка, на которой я хочу жениться, никогда не будет ласковой и послушной супругой, поэтому я всю жизнь буду ходить в холостяках, — парировал ей тот.

— Ах, как, должно быть, страдает эта девица! Только подумайте, какое горе и как много она потеряла! Вне брака с вами у нее нет возможности быть посаженной на цепь и быть приниженной за то, что она не мужчина! Нет возможности быть вышколенной вами, сэр! Глупая и несчастная страдалица! — фальшивым жалостливым тоном отозвалась Альенора, приложив ладони к сердцу.

Привыкший к подобным сценам лорд Нортон предоставил молодым людям поупражняться в метании кинжалов и, молча, принялся читать письмо, которое принесла его дочь.

Бригида просила прощения за то, что молчала так долго, и описывала, что случилось с ней за последние три года. Уехать из Англии было верным решением, говорила миссис Нортон. Эти годы она провела в строгости тела и ежедневных молитвах. Она не потратила ни монетки со своей вдовьей доли и донашивала те платья, что взяла с собой, отплывая в Кале… Благодаря достаточно теплым зимам, Бригида не нуждалась