станцией и большим мостом через Иман. Конные же пытались было даже захватить большой железнодорожный мост, но неудачно. Под огнем возвратившегося из-за моста бронепоезда (только одна часть бронепоезда, другая, как указано выше, осталась против конного отряда белых) группы белых стрелков принуждены были поспешно отойти и, под сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем бронепоезда, залегли. Бронепоезд приблизился к заводу шагов на триста. В состязание с ним вступила воткинская макленка. Вреда бронепоезду она никакого нанести не могла, и, надо думать, снаряды ее отскакивали от стен броневых вагонов, ударяясь приблизительно под углом в 45 градусов. В этой неравной борьбе воткинские артиллеристы проявили необычайную доблесть. Когда снаряды, выпускаемые бронепоездом, стали разбивать угол амбара, из-за которого стреляли воткинцы, они перетащили свою макленку на другую сторону амбара и продолжали состязание с более сильным врагом. Красный бронепоезд стрелял часто, но скверно. Он стоял не на одном месте, но маневрировал. Наряд воткинцев (пехотинцы), высланный еще до подхода бронепоезда к маленькому желдорожному мостику, при подходе бронепоезда не успел отскочить к своим на завод; забившись под мост, воткинцы отсиделись под ним, в то время как красный бронепоезд маневрировал над ними. Наконец красный бронепоезд прекратил огонь по заводу и отошел в сторону реки Иман.

Считая, что броневик ушел окончательно на север вследствие выхода конной группы подполковника Березина на железную дорогу, командир Ижевско-Воткинской бригады полковник Ефимов отправился в поселок (новый город) написать донесение и сделать распоряжения о расквартировании полков. Для этого он зашел в угловую избу квартала, выходящего на железную дорогу между станцией и заводом. На улице остались кони и несколько ординарцев. Вдруг полковник Ефимов слышит: «Броневик подходит». Вслед за этим возгласом, почти одновременно, в группу конных полетели снаряды. К счастью, никто задет не был, но часть крыши дома, в котором находился полковник Ефимов, была снесена. Боковой улицей Ефимов добрался до завода, где за главным зданием, за штабелями леса и разными постройками притаились ижевцы и воткинцы. Белая пехота без артиллерии с красным бронепоездом ничего поделать не могла, но также и красный бронепоезд без своей пехоты успешно бороться с белоповстанцами не мог, красная же пехота, как видно из всего вышеизложенного, по каким-то мотивам в бою участия не принимала, за исключением одной корейской роты, к этому времени уже уничтоженной частями Поволжской бригады. Возвратившись теперь к лесопилкам, бронепоезд стал слать один за другим снаряды. Большинство снарядов разорвалось внутри главного здания, но несколько штук, пролетев насквозь через обе стены, контузили двух или трех белых бойцов.

Ярость бомбардировки должна была создать впечатление, что Ижевско-Воткинская бригада попала под расстрел красного бронепоезда и уничтожается. Так думалось, видимо, генералу Сахарову в эти минуты, и он прислал полковнику Ефимову полевую записку с приказанием держаться как только можно, так как вскоре должен прибыть генерал Молчанов с подкреплениями. Кроме того, генерал Сахаров сообщал, что на поддержку Ижевско-Воткинской бригаде он выслал на участок к западу от железной дороги Камский полк.

3 декабря генерал Блохин со своим Сибирским казачьим полком (около 200 коней) занял ст. Муравьев-Амурская. Позднее в тот же день туда в эшелоне, предшествуемом конными дозорами, подтянулся отряд 1-й стрелковой бригады (полковник Климовских с 450 штыками и 50 саблями). В этот же день они получили следующий приказ генерала Молчанова:

«№ 153/оп 3/ХП генералу Шохину,

полковнику Климовских.

Генерал Сахаров в своем последнем донесении говорит, что, может быть, сегодня ночью он будет атаковать Иман и Сальский и что он, из-за усталости людей, отказывается от своего прежнего решения обхода противника на ст. Губерово. Сейчас отряд генерала Сахарова находится в деревне Введенка. Ввиду неопределенности в сроке решения генерала Сахарова приказываю генерал-майору Блохину и полковнику Климовских ночевать на станции Муравьев-Амурской, связаться с генералом Сахаровым и зорко следить за противником в районе ст. Иман; в случае отхода противника под давлением отряда генерала Сахарова преследовать противника всеми силами своих отрядов.

Генерал-майор Молчанов».

К большому сожалению, не удалось восстановить время отдачи этого приказа и время получения его адресатами. Как бы то ни было, сибирские казаки и глудкинцы всю ночь с 3-го на 4-е провели в Муравьев-Амурском. Казаки выставляли сторожевое охранение в дубняк. На заре 4-го, заслышав стрельбу в стороне Имана, белые в Муравьев-Амурском немедленно поднялись и спешно выступили на север, хотя бой для генерала Блохина и полковника Климовских оказался совсем неожиданным.

Полковник Климовских должен был со своим отрядом ударить по пос. Графскому, то есть выйти во фланг и тыл красных, занимающих Иман. Ввиду того что связи с генералом Сахаровым у белых в Муравьев-Амурском не было и белые выступили на Графское уже по завязке боя генералом Сахаровым, прибытие в Графское отрядов генерала Блохина и полковника Климовских запоздало. Пос. Графский был уже свободен от красных. Егеря и уральцы по занятии этого поселка, слыша стрельбу в стороне железнодорожного моста, прошли на ст. Иман, где наткнулись на части Поволжской бригады. Надо полагать, что подход белых частей из Муравьев-Амурского к Иману произошел почти сразу же после уничтожения корейцев на площади, так как волжане при своем движении после уничтожения корейцев на окраине города Имана столкнулись с цепью какой-то белоповстанческой части. Возможно, что отход корейцев с фанз, на которых они провели ночь, произошел вследствие появления против них отряда генерала Блохина.

Видя, что белые не могут дать ему надлежащий отпор, красный бронепоезд (точнее, часть его), находящийся к югу от реки Иман, стал действовать более решительно – он перешел в наступление и двинулся на юг к станции. Это его погубило: он сошел с рельс. Должно отметить, что со времени своего ухода под утро со ст. Иман бронепоезд теперь только впервые вернулся на этот участок. Правда, бронепоезд подвигался на юг медленно, но тем не менее его платформы и артиллерийская платформа сошли с рельс. Оказывается, в то время как бронепоезд находился к северу от реки Иман, путь на этом участке был слегка уширен и рельсы развинчены двумя охотниками: одним ижевцем и одним воткинцем (подпоручик Близоруков-1-й) – бывшими железнодорожниками.

Бронепоезд без конца сыпал снарядами – то гранатой, то шрапнелью, но причина ярости его теперь была ясна белым. Команда бронепоезда пыталась было исправить путь и поднять сошедшую с рельс артиллерийскую площадку, но это им никак не удавалось, ибо только кто пробовал вылезти из бронепоезда, как его сейчас же встречали огнем как рота ижевцев под мостом, так и стрелки из-за штабелей леса. Отчаявшись, видимо, спасти площадку, красные решили уничтожить весь запас снарядов для 75-миллиметрового французского орудия, рассверленного