Геринг в 1943 году писал графу Чиано: «В лагерях для русских военнопленных участились случаи людоедства. Только в этом году от двадцати до тридцати миллионов людей умрут от голода. Вероятно, это хорошо, так как некоторые нации стоит проредить». В так называемой «Зеленой папке» Геринга хранился приказ Гитлера вывозить из России все, что может оказаться полезным для немецкой военной машины. Экономический штаб Геринга вывозил из России все, прекрасно зная, что из-за этого миллионы русских умрут от голода. Геринг говорил своим подчиненным 5 октября 1942 года, чтобы они не забывали, что у России отобраны самые плодородные провинции: там можно найти яйца, масло и муку в невообразимых количествах.

Генерал фон Гревениц приказал расстреливать тех русских военнопленных, кто из-за истощения не способен работать. Великое множество русских военнопленных было брошено умирать в чистом поле без продовольствия и медицинской помощи. Многие умирали от эпидемий; голодные солдаты ели мясо своих умерших товарищей. Эсэсовец Пауль Вальдман говорил на Нюрнбергском процессе, что за короткое время в концентрационном лагере Заксенхаузен были убиты и сожжены восемьсот сорок тысяч русских военнопленных. Рейхскомиссар Эрих Кох сказал: «Мы – раса господ. Я пришел сюда не для того, чтобы раздавать благословения. Простой немецкий рабочий в тысячу раз более ценен в расовом и биологическом отношении, чем любой русский». Шеф отдела расовой колонизации Гофман писал в 1942 году: «Земли хватит для всех, кто пожелает стать колонистом. Даже дети наших солдат и их дети найдут здесь в будущем достаточно земли. Пусть никто не боится опоздать». Они разрушили 1700 городов, 70 тысяч сел и деревень, 1700 церквей, 530 синагог, ряд наиболее известных средневековых монастырей. Они ограбили все музеи и библиотеки, похитив драгоценные персидские, эфиопские и китайские рукописи.

Гаулейтер Заукель отдал приказ поставлять людей для рабского труда в Германии. Если они не пойдут добровольно, сказал он 20 апреля 1942 года, то их надо принудить силой. Немецкие агенты обоего пола буквально охотились за русскими и швыряли их в неотапливаемые вагоны поездов, лишенных всякого санитарного оборудования. Людей, умиравших в пути, и младенцев, рождавшихся в вагонах, просто выбрасывали из окон. Для того чтобы облегчить жизнь многодетным немецким матерям, в Германию были доставлены от четырехсот до пятисот тысяч здоровых русских девушек. 14 апреля 1943 года Заукель докладывал Гитлеру, что после года такой охоты на немецкую военную машину работают три с половиной миллиона русских гражданских лиц и полтора миллиона русских военнопленных. В другом докладе Заукель сообщал, что с ноября 1941 года по январь 1942 года умерли пятьсот тысяч русских.

Гаулейтер Альфред Розенберг, грабивший после войны 1940 года художественные сокровища Франции (список похищенного составил тридцать девять томов), сказал в 1941 году, что войну можно выиграть только в том случае, если армия будет питаться исключительно взятым в России продовольствием; если при этом умрут миллионы русских, то к этому надо будет отнестись спокойно, так как Гаагская конвенция потеряла свою силу, ибо СССР можно считать более не существующим. Судьба русских военнопленных в Германии – это отдельная ужасная трагедия; многие умерли, других, ослабевших и неспособных идти, расстреливали на глазах у населения. Что же касается евреев, то Розенберг писал: «Европейские нации не могли решить еврейский вопрос в течение двух тысяч лет, но теперь его решит национал-социалистическая революция».

Фельдмаршал Мильх находил забавным, что русские делают для немцев пушки. Генерал Кейтель отдал приказ расстреливать от пятидесяти до ста русских за одного убитого немецкого солдата и приказал солдатам развязать жесточайший террор – даже против женщин и детей. Прежде чем американские войска успели подойти к концентрационному лагерю Дахау, все заключенные, доставленные туда согласно приказу Кейтеля об операции «Мрак и туман», были убиты. Тех, кто не мог идти, тащили в крематорий на носилках. Профессор Гебхардт вскрыл черепа живых русских военнопленных, чтобы описать костные изменения.

Доктор Ойген Когон говорит: «Немецкие генералы во Франции и на Востоке вели себя как безумцы, думавшие, что их поведение есть реальная политика. На самом же деле, попирая законы гуманности, они попирали интересы Германии: Ex ossibus – ultor – из убитых заложников восстанут тысячи мстителей». Диктор баварского радио сказал 7 февраля 1956 года, что высшие офицеры немецких вооруженных сил принимали участие в депортациях, ликвидациях и убийствах, наказуемых даже по нацистским законам. Генерал Гейр фон Швеппенбург сказал: «Национал-социализм разложил германский вермахт. Эти преступники разложили и воинскую доблесть немецкой армии, чем ускорили поражение Третьего рейха».

Многих русских (и польских) военнопленных использовали в концентрационных лагерях как подопытных морских свинок. В результате этих опытов люди умирали или становились инвалидами на всю жизнь. В России умерло много детей в возрасте от шести до восьми лет, так как у них брали кровь. Фельдмаршал Кюхлер на Рождество 1941 года приказал убить 2309 русских инвалидов. Фельдмаршал фон Рундштедт приказал прогнать по минному полю русских военнопленных, чтобы «сберечь немецкие жизни». Доктор Вильгельм Егер рассказал судьям в Нюрнберге, как содержали русских людей, пригнанных в Германию для рабского труда на заводах Круппа. Рабочие жили в переполненных бараках; одно из двух ежедневных блюд – водянистый суп. Большинство страдало кожными заболеваниями, истощением, голодными отеками и невритом. 19 февраля 1946 года судьям показали фотографии семи тонн волос, состриженных с умерших и убитых женщин. Волосы предназначались для промышленной переработки. Фирма «Штрем» заказывала человеческие кости для производства суперфосфатов. Профессор Шпаннер изобрел способ изготовления мыла из человеческого жира и для каких-то целей собирал человеческую кожу. Когда 15 сентября 1941 года адмирал Канарис в разговоре с Кейтелем протестовал против варварства в отношении русских военнопленных и подчеркивал, что, несмотря на то что Россия не подписала Женевскую конвенцию, немцам все же должно придерживаться ее принципов в обращении с военнопленными, Кейтель просто отмахнулся от этих слов, надменно сказав: «Эти угрызения совести уместны в рыцарских поединках, а нам надо искоренить мировоззрение. Поэтому я одобряю такие меры и беру на себя ответственность за них».

Немцы опубликовали множество книг и статей о том, что сделали с ними в 1945 году народы, которых немцы унижали и убивали, утверждая, что читать их должны не только все немецкие политики, но и политики западных держав. Правда, немцы не удосужились опубликовать или перевести хотя бы одну из множества польских, чешских и русских книг, в которых описаны неслыханные преступления, совершенные немцами против народов Восточной Европы. Когда в Майнце Международный конгресс ученых в 1955 году обсуждал вопрос «Европа: наследие и задачи», профессор Макс Белофф (Оксфорд) заметил, что много было сказано об ужасах большевизма, но преступления нацистов, а в исторической перспективе и католической церкви были сглажены, невзирая на то что куда страшнее большевизма было массовое убийство десяти или двенадцати миллионов ни в чем не повинных мирных людей.

Неужели они искренне надеялись, что поляки, чехи и русские скажут им: «Спасибо тебе, раса господ!»? Человеческая природа такова, что мщение было неизбежным. Его предвидели такие люди, как Черчилль и Томас Манн. Один из величайших немецких писателей Фридрих Шиллер говорил: «Проклятие каждого злодеяния состоит в том, что оно множит зло на своем пути».