один мечехвост навязал на шип бантик из красной водоросли, на спинке щита другого была прилеплена набекрень ярко-малиновая губка, третий щеголял бусами из полосатых ракушек. Бусы были обмотаны вокруг тела и волочились сзади. Народ явно принарядился перед праздником.

– Красотища, – сказал Пип, поворачиваясь на бок. – Вон тот, с бусиками, вообще неотразим. Будем драться?

– Мы не сможем, мы беспомощны, как оторванное щупальце неродившегося Кхурра в брюшной трубке Дагоха, – вздохнул Шумар. – Надо немножко пошебуршиться, чтобы обеспечить бегство Изе, и пасть смертью храбрых. Да, не о такой карьере я мечтал, изучая математику.

– Парабар спасётся точно и унесёт сведения, – сказал Пип прежним командирским тоном, а не нынешним, стонущим. – Парабар, не геройствуй, это приказ. Марш отсюда!

– Облезешь, – возразил Парабар. – Раскомандовался. Я еще посражаюсь.

– Я и так уже облез, – хмыкнул Пип. – Что они делают?

Мечехвосты выстроились вокруг клетки хороводом и начали плясать. Предполагалось, видимо, что пляска разудалая и боевая, но мечехвосты – неповоротливые существа с тяжёлым панцирем и длинным хвостом. Поэтому разухабистая весёлая пляска выглядела так: три шажка вправо – притоп, три шажка влево – притоп, три шажка вправо и бац панцирем о панцирь соседа в знак крайнего веселья.

Мечехвосты явно радовались и дружно пели:

– Хуха-хуха-хуха-хуха! О-па-па! О-па-па!

Хуха-хуха-хуха-хуха! О-па-па! О-па-па!

– Душевная какая песня, – заметил Шумар. – А рифма какая изысканная: «о-па-па» и «о-па-па». У них явно всё получилось с этим произведением.

– Это скорее молитва, а не песня, – вслушался Парабар. – Мы точно участвуем в некоем обряде.

– Да-а, причём на главных ролях, – уныло подтвердил Шумар.

– Они же совершенно не злые, – сказал Изя. – Весёлые, добрые. Я не чувствую их злости.

– Я тоже не чувствую, – согласился Шумар. – И они действительно добрые. Сожрут нас просто из религиозных соображений. Ничего личного.

Несколько могучих мечехвостов, топча ракушки, убрали разукрашенную клетку, подхватили трилобитов и поволокли куда-то.

Пип застонал – его незатвердевший панцирь опять мяли жёсткие клешни мечехвостов, это было больно. Шумар молчал, только тихо шипел, хотя по природе своей шипеть не мог.

Парабар, всё ещё без головы, и Привидение двигались следом. На них почему-то не обращали внимания.

– Смотрите, – сказал Изя. – Это какое-то ихнее святилище.

– Нет такого слова «ихний», надо говорить «их», – поправил Шумар.

– Меня сейчас сожрут, поэтому имею право напоследок оторваться и сказать «ихний», как мечтал всю жизнь, – парировал Изя.

– Парабар, тебе пора бежать, пока они отвлеклись, – сказал Пип.

– Успею, – отказался Парабар. – Я быстрее их в десять раз.

Их притащили в странное место. Редкие плоские нашлёпки кораллов и мшанок расступились, и ребята увидели невысокую горку, явно искусственную, сложенную из отломанных кусков кораллов. На вершину вёл хорошо устроенный пандус, по бокам бордюрчик из ракушек. По такому пандусу мечехвостам было легко подниматься наверх. На вершине торчало что-то большое и бесформенное, неприятного грязно-бурого цвета.

– Похоже на губку, – вгляделся Пип. – Но в ней есть что-то странное. Эх, Силой бы посмотреть.

– Видимо, это та Великая Губка, о которой говорил незабвенный Мунька, – согласился Шумар.

– Но тогда нам ничего не грозит! – обрадовался Изя. – Губка не сможет нас съесть!

– Губка и не будет, что она – дура что ли? – сказал Шумар. – Они якобы отдадут нас Губке, Губка вежливо «откажется», и мечехвосты с удовольствием съедят нас. Как удобно: и религиозный долг выполнен, и позавтракали. Мы им, конечно, на один укус, особенно я, но для жертвы, видимо, сгодится всё.

– Мунька ням-ням, – радостно подтвердил парнишка-мечехвост, пробившийся из задних рядов поближе к месту действия.

– Я всё равно буду сражаться, – сказал Пип, и Изя поддержал:

– Конечно.

– А я зароюсь в песок, хотя ножки еще действуют плохо, – сказал Шумар. – Пусть выкапывают, если охота. Землекопы из мечехвостов ещё те. А Парабар доставит сведения.

Мечехвосты загомонили, придвинулись поближе…

– Остановитесь, несчастные! – загремело откуда-то сверху нечто грозное.

Мечехвосты замерли, страшные слова гудели у них в головах.

Трилобиты тоже замерли – что ещё за новая напасть?

– Падите ниц и заройтесь в песок! – гремело нечто (назовём его для простоты голосом). – Ваша жертва неугодна Великой Губке! Великая Губка разгневана!

И точно – бурая пакость на вершине холма приобрела малиновый цвет, а потом от неё повалил дым – ну, как будто дым, ведь в воде любая мелкая взвесь приобретает дымоподобный вид.

Мечехвосты в ужасе завопили и зарылись в песок так, что торчали только спинные щиты*.

– Вот так и сидите, – уже потише сказал голос, в котором явно слышалось удовлетворение. Потом он закричал погромче:

– Народ мечехвостов ждут неисчислимые беды, если вы хоть кончиком клешни тронете этих пришельцев. Они – друзья Великой Губки.

– Неис… нечислимые – это чего? – спросил один из полузарытых мечехвостов.

– Это много-много, – пояснил голос. – И всё очень плохо.

– А точно они друзья? – спросил второй из полузарытых мечехвостов. – Ням-ням нельзя?

– Лучшие друзья, самые любимые, – подтвердил голос. – Никаких нямням, Кудайка, а то Великая Губка закупорит твою брюшную трубку страшным клейким проклятьем, и ты никогда, никогда больше не съешь вкусных моллюсков! А тех, что уже съел – не… не… словом, не выкинешь из себя то, что от них осталось.

Толпа в ужасе завыла.

– Повинуетесь ли вы? – спросил голос.

– Мы повинуемся, о Великий Друг! – закричали мечехвосты. – Мы не тронем этих ням-ням.

– То-то, – с удовлетворением сказал голос. – Тогда можете выкопаться из песка и продолжить праздник. Великая Губка радуется, что её друзья спасены, и милостиво разрешает веселиться и плясать.

Действительно, Великая Губка перестала дымить и из малиновой сделалась прежнего гнусного цвета. Мечехвосты послушно принялись веселиться и плясать. А к изумлённым трилобитам откуда-то сверху неспешно подплыл… вот это сюрприз! Факопс Адамс, тот самый, которого Безымянный буквально вышвырнул из школы Игрек. Рядом с ним плыла очень довольная Мурка.

– Привет! – сказал он. – Сейчас я вас развяжу. Пип, Шумар, да вы линяете! То-то я удивлялся, что мои дурашки смогли вас захватить! Изя, как они тебя связали! Вот научил вязать морские узлы на свою голову.

А это кто без головы? Этого я не знаю. Новенький? После меня взяли?

– Я Парабар, – объяснил Парабар. – Адамс, дружище, неужели ты жив?

И в начальниках у этих дикарей?

– Парабар? Ох, как ты изменился – чёрный, безголовый, дырявый… да, профессия разведчика накладывает свой отпечаток. На тебе она отпечаталась прямо-таки мощно. Этот кусок эктоплазмы тебе очень нужен? Я бы его оторвал, а то вид какой-то неаккуратный.

– Это вот от него кусочек, – показал Парабар на Привидение. – Осторожно, я липну. Не приклейся.

– О Кхурры, он ещё и липнет! А-а, у вас привидение. Да, у нас тоже есть.

– Да как же ты тут оказался? И вообще что происходит? – допытывались Пип,