— И ладно, — махнул я рукой, всё ещё непроизвольно морщась, хоть и залеченная, рана реагировала на каждое движение, — главное, чтобы следом за этой, другие не повалили.

— Быстро она меня вычислила, — архимаг взглянул на железный остов чужака, — я как мог аккуратно заряжал гранатомёт, но что-то меня всё-таки выдало.

— Это машина, — ответил я, вглядываясь в дыру с оплавленными краями, — у неё, скорее всего, куча различных датчиков работающих в куда большем диапазоне, чем биологические органы чувств, плюсом машинный разум сам по себе имеет высокую скорость обработки данных.

— Хм… — пожевал губами Кхан, — ну, наверное.

В это время в здании напротив показался один из легионеров, призывно маша рукой:

— Сюда, быстрее сюда!

И мы, ещё раз оглядевшись, побежали туда. Пора было помочь легиону магией.

* * *

Ещё сутки, целые сутки, мы держались отбивая атаки одну за другой, но подкрепления врага всё прибывали, бои становились жарче и отчаянней. Кхан пропал в одной из стычек, и я не знал, что с ним, погиб и командир первой манипулы, остатками легиона теперь командовал командир шестой. Из приданных подразделений выжил только паренёк-инженер, да несколько инквизиторов. Ведьм, тех что ещё оставались, я отправил из города раньше, когда понял, что они исчерпали все свои резервы и слишком близки к повреждению эфирного тела. А затем, принял единственное оставшееся решение, приказал отступить, сдавая город окончательно. Ни физических, ни моральных сил стоять дальше у людей уже не оставалось.

— Попейте, — заботливо произнесла девушка, студентка-лекарь, курса со второго, одна из немногих оставшихся магов жизни, при измотанном и медленно бредущем прочь от полыхающего тёмным малиновым заревом города легионе.

Я неловко приподнялся на мерно покачивающихся носилках, отпивая из стакана, смачивая пересохшее горло, а затем, почти без сил, рухнул обратно. От правой руки оставалась только короткая обугленная культя, другой луч спалил половину волос, а заодно подзапёк и кожу на правом виске. Девочка как могла облегчала мне боль, но сил справиться с такими ранами полностью у неё не было, да и другие раненые требовали помощи, поэтому большую часть времени я молча скрипел зубами, прикрыв глаза, да еле слышно стонал.

Тягаться с машинами в скорости было глупым занятием, но возможностей для манёвра, когда я остался в команде прикрывающей отход остальных сил, уже не было. Я появлялся из покрова, чтобы ударить проклятой магией и снова нырял в него, но если мне нужна была секунда, то чужакам хватало и её доли, спасало лишь, что сначала в мою сторону требовалось довернуть излучатель, но долго это продолжаться не могло и в очередной раз уйти вовремя я не смог, оставив там руку и половину волос.

Вынесли из города меня в полубессознательном состоянии, но я всё же запомнил лицо начальника управления инквизиции, дававшего команду уходить из города последним защитникам. Вот только сам он и несколько его подчинённых остались там. И ещё я запомнил его слова обращённые к самому старшему по званию, из тех, кто оставался на ногах — десятнику легиона: — “К утру вы должны быть как можно дальше от города”, - затем показал на меня и добавил: — Он должен выжить любой ценой”.

И люди выполнили приказ, двигаясь со мной на носилках, не просто на пределе, а за пределом своих возможностей. Поэтому к утру мы догнали основную колонну уходящего от города легиона.

Вот только меня продолжала глодать мысль, почему Диконтра остался там, к чему было это предупреждение? Что, наконец, он придумал и какого туза всё это время держал в рукаве? Ответов ни на один вопрос у меня не было, оставалось только гадать, да стараться себя отвлечь от волнами накатывающей боли.

Внезапно за нашими спинами что-то ярко сверкнуло, кто-то вскрикнул, а носилки накренились на один бок, заставив меня схватиться оставшейся рукой за край, чтобы не упасть.

— Что там? — прохрипел я и когда, выправив носилки, их развернули лицом в направлении давно скрывшегося вдали города, я увидел как в стороны и вверх гигантским куполом расходиться яркая волна оранжево-желтого пламени. Всё увеличиваясь и увеличиваясь в размерах.

Кто-то выматерился, в голосах людей вокруг послышался страх. Но купол огня до нас не дошел, схлопнулся и только порыв горячего ветра, спустя минуту, ударил, повалив людей и снеся носилки вместе со мной на землю.

А когда я очухался, то, лёжа на чём-то или на ком-то, только и мог, что думать, что Диконтра действительно имел туз в рукаве, и о том, что в том взрыве не выжил никто. Просто не мог выжить. Скорее всего на месте города осталась одна большая воронка. Утащившая за собой несколько сотен машин пришельцев и горстку инквизиторов. Вечная им память…

* * *

С трудом двигаясь по коридору родного управления, глава городской инквизиции устало опирался рукой о стену, подволакивая раненую ногу. Сил оставалось совсем мало, но Диконтра заставлял себя идти вперёд, туда, где кабина подъёмника могла его доставить на нижний, секретный уровень управления.

Несколько подчинённых, остались сзади, сколько возможно, прикрывая своего начальника и выигрывая ему время. Город было не спасти, но можно было их жертвы сделать не напрасными. И сейчас мужчина целеустремлённо двигался к одной ему ведомой цели.

До подъёмника он добрался без помех, правда, странные, еле слышные звуки сзади, подсказали ему, что погоня эльфокиборгов не слишком далеко. Диконтра против воли усмехнулся, придумал же Ширяев названьице.

Дёрнув рычаг, он заставил механизм заработать и кабина поползла вниз.

Добравшись до этажа, он коснулся ещё одного рычага внизу, блокируя подъёмный механизм, а затем побрёл к одному из залов, закрытому и опечатанному ещё несколько лет назад. Кто же знал, что когда-нибудь придётся им воспользоваться вновь.

Сняв печати своим кольцо, главный инквизитор, отворил тяжёлую створку, и посмотрел на пульсирующий в центре зала межпространственный разлом, злобно горевший неугасающим пламенем. Когда-то они с Амнисом открыли его, пытаясь попасть в временной слой реальности, давным-давно созданный древними магами, а может и богами, и стихия, вырвавшаяся оттуда, чуть было не уничтожила всё вокруг. Тогда они сумели спасти город и всех его жителей. А теперь, когда ни жителей, ни города не осталось, и только полчища чужеродных машин стеклись сюда как пчёлы на мёд, пришло время использовать разлом по другому.

Он запер дверь за собой, затем, подойдя ближе, принялся снимать одно за другой печати инквизиторов, ослабляя держащие разлом оковы. Дело это было не слишком быстрое, мужчина чувствовал, что потихоньку начинает уплывать, но раз за разом, силой воли, он выдёргивал себя из прострации, принимаясь за новый слой защиты.

Первый удар в дверь прозвучал, когда он развеял где-то половину печатей. Разлом тоже отреагировал на уменьшение давления, становясь больше в размерах, не слишком сильно, где-то на треть увеличившись в длину, но уже скоро должен был наступить момент, когда сняв очередную печать, стихия рвущаяся в этот мир, просто разнесёт остальные оковы, главное было успеть.