— Поздравляю!

— Спасибо. А тебя будем ставить моим замом и командиром полуэскадрильи.

— Э-э… Я, может… Погоди, Ибрагим, а почему меня? Ведь Кожемякин же! У него опыта!.. — Я осекся. — Или он… тоже? Но ведь на балу я его… Что с ним?!

— Да не бледней, Саша, не бледней. Для Кожемякина вакансия поинтереснее открылась. Его в первую направляют, комэском. Там всех кадровых выбило вчистую. Бердник уже утвердил.

— А Цапко? Ты сказал, сегодня прилетает?

— Ему истребители теперь заказаны. Летать он будет. Но скорее всего на «Асмодее» или «Андромеде». Максимум, что ему светит, — штурмовик. Через месяцок, когда окончательно оклемается.

— Да-а-а… Выходит, больше некого? И никого со стороны нам на укрепление кадров не пришлют?

— Именно. Одни мы с тобой остались и полагаться будем только на себя. Бердник твою кандидатуру поддерживает. В авиакрыле тебя знают и ценят. Так что, Саша, надо.

— Ну раз надо — значит, надо, — без энтузиазма сказал я.

— Вот и отлично. Завтра в одиннадцать ноль-ноль встретишь на четвертой площадке «Огюст Конт» — это воентранспорт из мобилизованных магистралов. С ним прибывают новые машины в контейнерах и орава пацанов из Подольска.

— А что там — в Подольске-то?

Бабакулов тяжело вздохнул и потер переносицу. В вылет он обычно надевал линзы, но в небоевой обстановке предпочитал очки, которых, кажется, имел в запасе две дюжины.

— В Подольске вообще-то малоафишируемое училище, где почти весь наш осназ готовят. Есть у них и свой космодром. В первые же дни войны на его базе развернули Подольскую Военно-Космическую Школу.

— Школу? Конверсия гражданских пилотов, что ли?

— И не только пилотов. Туда загребли всех, кто хоть каким-то боком имел отношение к полетам на воздушно-космических аппаратах. В штабе травят байки, будто брали даже стюардесс пассажирских флуггеров. Чушь, конечно, но какие-то женщины там точно есть.

— Лишь бы не черти с рогами. Ну, встречу я их, а дальше?

— К «Огюсту Конту» прибегут «купцы» от других эскадрилий и полков, так что придется подшустрить. Полагаюсь на твою интуицию: отбери десять человек с виду поживее. Отведешь их к центральному капониру, его уже местами подремонтировали. Тебе укажут, где их поселить. И сам будь готов переселяться. С послезавтрашнего утра снова переходим на казарменное положение. Пора работать.

— Лады.

— Чего ты грустный-то такой?

— Да как тебе сказать, Ибрагим…

А дело было в том, что именно «Огюсту Конту» предстояло, согласно обнародованному неделю назад эвакорасписанию, вывезти Таню из Города Полковников на Землю. Заодно с большинством других обитателей «Велико Тырново». Но только согласно тому же расписанию «Конт» ожидался не так быстро, дней через пять. А теперь вот оказалось: завтра…

«Что ж… Такая, видно, у нас судьба», — подумал я.

Апрель, 2622 г.

Лавовый полуостров

Планета Фелиция, система Львиного Зева

Светило ослепительное полуденное солнце, когда Эстерсон, Полина и сирх Качхид выбрались из моторной лодки на пристань конкордианской базы Вара-8.

Пришвартовавшись, Эстерсон помог выбраться своим спутникам — вначале с галантной улыбкой извлек из лодки Полину, а затем подал руку помощи Качхиду. Инженер ни на минуту не сомневался в отменной ловкости сирха, анатомия которого давала ему карт-бланш на самые головокружительные акробатические трюки, однако помнил: ничто так не радует дурашку, как человеческое внимание. В этом отношении сирх мало чем отличался от обычного домашнего кота, которого чем больше гладишь — тем лучше.

Поначалу Эстерсон был против того, чтобы брать Качхида на базу, поскольку опасался, что сирх замучает их рассуждениями о Скрытой Каче и своими стихами, до чтения которых он, как и всякий непризнанный гений, был не в меру охоч. Однако сирх наотрез отказался оставаться на «Лазурном берегу». Дело дошло даже до имущественных споров.

— Это я нашел лодку, на которой вы будете плыть. Значит, лодка моя! — возмутился сирх в ответ на вежливое предложение Эстерсона посторожить хозяйство. Шерсть на мордочке сирха пошла коричнево-оранжевыми волнами, выражая обиду. — Качхиду, владельцу лодки, нужно побывать в доме однолицых бесцветиков!

— Но эту лодку ты нашел на нашей биостанции! Возле нашего дома! — лукаво улыбаясь, парировал Эстерсон.

— Ну и что?

— Сам подумай: кому принадлежит капуста, выросшая в моем огороде?

— Капуста принадлежит тебе.

— Значит, и лодка, найденная на моей земле, тоже принадлежит мне!

— Но лодка не растет! — вскричал Качхид.

— Не ссорьтесь, братья по разуму, — к разговору присоединилась Полина. — Эта лодка принадлежит клонам. Они ее сделали, они ее привезли сюда. Они ею владеют, хотя их здесь и нет! Можете считать, что мы взяли лодку в аренду. И вообще, если Качхид хочет плыть с нами — пусть плывет. Места нам не жалко.

— Да я просто волнуюсь за него! Он такой нежный, ранимый, — сказал Эстерсон, ласково глядя на сирха. — Мало ли что увидим мы там, на базе?

Сирх воспринял слова Эстерсона близко к сердцу.

— О горе мне! — вскричал он и его шерстка стала медно-красной. — Влюбленные бесцветики считают меня несмышленышем, не видевшим Железной Колесницы Жизни! Они зовут неженкой Качхида, который своими глазами видел Закат Западного Края! Который заглядывал в Черную Пасть Перводварва! И даже в хрустящую пасть Поедающего Все!

— Кстати, о дварвах, — будничным тоном заметил Эстерсон, перебивая Качхида. — Не повышает ли использование лодки риск быть атакованными дварвом? Может быть, лучше поплывем на скафе? Знаешь, после того, как я наблюдал «Дюрандаль», увлекаемый на дно щупальцами этой гадины…

— Побережем ресурс скафа. Мало ли что нас ждет в будущем? А насчет дварвов, уверяю тебя, милый, в это время года для тревоги оснований нет, — уверенно заявила Полина. — По моим наблюдениям, девяносто процентов опасностей, которые подстерегают людей на других планетах, носят антропогенный характер.

Первые же минуты на клонской базе доказали правоту Полины.

Вара-8 была разорена. Перепахана взрывами. Изуродована и сожжена. И гигантские дварвы тут были вовсе ни при чем.

Кстати, именно со стороны океана Вара-8 выглядела наиболее презентабельно. Лодки были вытащены на затянутый изумрудной тиной песок, перильца на пристани обновлены белой краской, имелось даже небольшое кафе с крытыми тростником беседками. Кафе называлось непритязательно: «Место отдыха». Со всех же остальных сторон…

Первым, что увидели Эстерсон, Полина и Качхид, была высокая деревянная арка в начале пристани, своего рода символические ворота. Над аркой чванился лозунг «Колонизация дальних планет — почетная обязанность каждого ашванта!» И подпись: «Народный Диван».