— Отстань, ведьма окаянная! — разъяренно рявкнул он, напугав Лоранс и ее сестру.

Спасение явилось через несколько метров, в облике Андреа. Она увидела их из окна и теперь почти бежала к ним своей походкой вперевалку.

— Боже милосердный, что случилось? — воскликнула она. — Это Киона! Дайте мне ее, месье Жослин, я сильнее вас.

Ее массивная фигура с пышными женскими формами говорила в ее пользу. Но мужчина наотрез отказался.

— Я могу нести свою дочь, сколько потребуется. Это мой крест, в некотором роде, мой крест любви! Я боюсь, что однажды она просто не очнется от своих проклятых обмороков. Тогда наступит конец всему.

— Идемте скорее к нам, у меня есть соли и холодная вода. Жозеф сбегает к мэру и позвонит доктору.

Киона ничего не слышала, не догадываясь, какой вызвала переполох. Лоранс с трудом сдерживала слезы, Мари-Нутта в глубине души взывала к Маниту. Лора несколько наигранно твердила: «Господи, спаси нас и сохрани». Девочка, потомок рода шаманов монтанье и колдуньи с пуатьерских болот[21], прекрасно себя чувствовала и находилась, по сути, в этом же месте, только в другое время, в том трагическом 1927 году, когда закрыли фабрику.

Вокруг нее стоял невыразимый шум. Рабочие столпились у здания почты. Они все говорили так громко, отчаянно жестикулируя и бранясь, что это создавало безумный гвалт. Но ее Мин, такая хорошенькая, маленькая, тонкая в своей заштопанной одежде, куда-то исчезла.

Небольшими группами посреди улицы Сен-Жорж, подбоченившись, собрались женщины в ситцевых платьях, поверх которых на талии были завязаны фартуки. На их лицах читались непонимание, страх и гнев.

Кионе показалось, что в тринадцатилетнем мальчишке с коротко остриженными черными волосами и пухлыми губами она узнала Симона Маруа. Он тоже кричал, но взгляд его темных глаз горел чисто юношеским азартом.

«Что теперь с нами будет? — надрывался какой-то мужчина. — У меня шестеро детей, мне надо их кормить!»

«А я все никак не мог понять, почему Жан Дамасс пошел на работу к Альме! Значит, он был в курсе, а я почему ничего не знал? Среди нас есть те, кто успел устроиться на другие места!

«А мы только недавно выкупили свой дом, — жаловалась немолодая женщина в черном платье. — Зачем нам оставаться здесь, если зарплаты больше не будет?»

«Мадам, не волнуйтесь раньше времени, возможно, компания возместит вам убытки или выкупит ваш дом», — сказал мужчина в костюме и шляпе.

Это был Жозеф Адольф Лапуант, управляющий фабрики, в течение пяти лет исполнявший функции мэра. Он являлся одним из почетных жителей Валь-Жальбера, и его роскошный дом, построенный неподалеку от монастырской школы, вызывал всеобщее восхищение.

«Прошу вас, не нужно впадать в панику! — добавил он. — В наших краях работы хватит всем».

Киона вглядывалась в каждое лицо из своего защитного кокона, делавшего ее невидимой для всех. Она надеялась и в то же время опасалась снова увидеть Эрмин, не зная, что девочка бросилась к дому Маруа, чтобы сообщить плохую новость Бетти.

«Мне кажется, я не должна ее видеть. Как же мы с ней похожи! Но сколько ей сейчас лет? Двенадцать, как и мне, поскольку она родилась в 1915 году. Я чуть выше ее и не такая изящная».

Мысли, связанные с настоящим, совершенно не отвлекали Киону от наблюдения за жизнью девятнадцатилетней давности. Мимо нее прошел коренастый светловолосый парень с правильными, но довольно заурядными чертами лица. «Пьер Тибо! — подумала она. — Он такой юный, что я едва его узнала».

Нечто вроде усталости заставило ее покинуть возбужденную улицу Сен-Жорж. Так она оказалась на фабричной площадке, совсем рядом с водопадом. В августе река Уиатшуан становилась спокойной, поскольку уровень воды был низким. Пейзаж сильно отличался от современного. Склоны, возвышающиеся над зданиями фабрики, выглядели неопрятно: вместо растительности их устилали спиленные стволы елей. Откуда-то доносился глухой шум. Турбины приводили в движение динамо-машину, вырабатывающую электроэнергию для большого поселка. «Такое ощущение, что здесь не осталось ни одного рабочего, — подумала Киона, чувствуя себя все более усталой. — Как здесь некрасиво! Мне больше нравится нынешний поселок, то есть пейзаж вокруг него. Сейчас выросло столько деревьев!»

Жослин, уложивший дочь на диван в гостиной Маруа, затененной плотными шторами, увидел, как она вздрогнула и коротко выдохнула. Он в ужасе закричал:

— Господи, она умирает, это ее последний вздох!

Андреа и близняшки в испуге перекрестились. Жозефа в доме не было, он ушел звонить доктору в Роберваль.

— Это невозможно, Жосс, она не может умереть! — воскликнула Лора трагическим тоном.

— Но посмотри на нее, она вся бледная и ледяная. Боже, сжалься надо мной, верни мне моего ребенка!

Он рухнул на колени, прижавшись лбом к одной из подушек и сжимая в ладонях руки Кионы. Его плечи затряслись в отчаянных рыданиях.

— Бедный месье Шарден, — вздохнула Андреа Маруа, — что же случилось с Кионой? В таком возрасте не страдают от болезней сердца!

— Что мы об этом знаем? — резко ответила Лора. — У нее может быть врожденный порок сердца, я читала об этом в одном научном журнале. Да, мадам, учиться никогда не поздно! Возможно, мы теряем драгоценное время в ожидании врача. Ее нужно отвезти в больницу. Жосс, ты меня слышишь? Так будет лучше всего. Девочки, бегите к Онезиму, пусть приезжает на своем грузовике или возьмет нашу машину. Ваш дедушка не в состоянии сесть за руль.

Андреа, нагнувшись над безутешным отцом, во второй раз влила немного уксусной воды в рот Кионы и смочила ею же виски девочки.

— На все воля Божья! — повторяла она.

Ощутив кислый вкус, девочка сморщилась. Она закашлялась, заморгав глазами.

— Жосс, она приходит в себя! — закричала Лора. — Приподними ее немного, чтобы она не захлебнулась. Господь всемогущий, спасибо, спасибо!

Лоранс и Мари-Нутта вернулись с порога и склонились над Кионой. С широко открытыми глазами она переводила взгляд с одного на другого. Ее пальцы пытались высвободиться из отцовских рук.

— Доченька моя дорогая… — пробормотал Жослин. — Ты снова с нами?

— Да, папа, — тихо ответила девочка.

Он выпрямился и сел на край дивана, глядя на своего воскресшего ребенка, как на небесного ангела.

— Никогда меня так больше не пугай, — сказал он. — Я уже думал, что потерял тебя.

— Правда? — удивилась она. — А почему?

— Да ты была как мертвая! — ответила Лора. — Скажи нам, что ты видела? Что-нибудь насчет Эрмин? Она серьезно ранена?

— Нет, нет! — возразила Киона. — У меня не было видений, просто я не позавтракала утром. Нужно было срочно идти слушать радио, и по дороге у меня закружилась голова.