— Слушай, — сказал Джейми, — я не хочу, чтобы кто-то из стариков увидел тебя в таком состоянии! Особенно Ариадна. Они не должны знать, что ты упала.

— Ну, так я осторожно войду в дом черным ходом!

Джейми нехотя позволил мне сесть в пикап.

— Он дурак, — сказал Ник, когда мы, подпрыгивая, поехали по ухабам. — Потащил новичка на такой высокой кобыле по пересеченной местности.

— Он не виноват. Кто-то стрелял в лесу; кобыла испугалась и понесла. Кстати, в меня саму едва не попали!

— Вот как? — Ник покосился на меня и нахмурился. — Может быть, кто-то стрелял голубей, а может, даже браконьер охотился на оленей. В наши дни оленина стоит дорого… Когда вернусь, непременно позвоню лесничему. Пусть пошлет пару егерей проверить, в чем дело.

Я попросила его высадить меня не у самого «Астара», а на дорожке, ведущей к дому. Кое-как доковыляв до двери черного хода, я вошла через кухню.

Увидев меня, Руби ахнула. Я объяснила, что Джейми вернется, как только найдет кобылу.

— Грязную одежду принесите мне, — распорядилась Руби. — Поднимайтесь наверх и примите горячую ванну. Посидите в ней подольше. Да, кстати, ничего не говорите мистеру Аластеру или миссис Камерон; они огорчатся, если узнают, что с вами произошел несчастный случай.

Я погрузилась в ванну, чувствуя себя столетней старухой. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы незаметно выскользнуть из дома и найти Ганеша. После ванны я вернулась к себе в комнату и провалялась на кровати до самого ужина.

Ко мне заглянула Руби с сообщением, что мистер Джеймс нашел Долли и благополучно вернулся домой.

Мне вдруг пришло в голову: не Джеймс, а я сегодня благополучно вернулась домой вопреки всем невзгодам. Кому-то не хотелось, чтобы я вернулась в целости и сохранности. Лесной стрелок метил вовсе не в голубей и не в оленей. Его целью была я. Я вспомнила мерзкую улыбочку Ланди, когда мы выезжали со двора. Но, если стрелял действительно Ланди, действовал ли он на свой страх и риск или ему дал поручение Джейми?

Оставалось надеяться, что ни Аластер, ни Ариадна здесь ни при чем.

После ужина Аластер достал старые семейные фотоальбомы и настоял на том, чтобы я их посмотрела. Интереснее всего для меня оказались снимки, на которых был изображен Филип Монктон, единственный член семьи, которого я еще не имела возможности встретить во плоти. Он оказался самоуверенным типом крепкого сложения, этаким цветущим красавцем. На паре фотографий, где его снимали с Терри, они не выглядели похожими. В противовес поговорке фотоаппарат умеет лгать. Зато позы и жесты не лгут. Отец и дочь снялись вместе исключительно по необходимости. Присмотревшись к Филипу, я решила, что он тиран.

Тем временем пошел сильный дождь; его капли били по стеклам.

— В такой вечер уютно сидеть дома, — заметил Аластер с видом человека, которому не нужно никуда выходить в плохую погоду.

Я невольно подумала о Ганеше, представила, как он, бедняга, мерзнет в своем фургоне, ест с ножа холодную фасоль с беконом из консервной банки и слушает, как дождь барабанит по крыше. Я почувствовала себя виноватой. Меня наверху ждет теплая постель. С другой стороны, я вся была в шишках и синяках; скорее всего, меня ждала такая же неуютная ночь, как и его.

Я проковыляла к окну и вгляделась во мрак. Дождь лил как из ведра.

— Что там? — подозрительно спросил Джейми. — В последнее время ты какая-то неспокойная. Что там такое?

— Ничего, — ответила я. — Просто смотрю в окно. — Понизив голос, чтобы слышал только он, я буркнула: — На мне живого места нет!

Джейми нахмурился и покосился на Аластера, но не стал переспрашивать, почему я такая беспокойная.

Бедняга Ганеш! С другой стороны, он сам решил приехать сюда.

Проснувшись на следующее утро, я поняла, что не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. Каждое движение было пыткой. Будь моя воля, я бы целый день провалялась в кровати. Но ничего не выйдет. Я буквально выкатилась из постели, перевалившись через край и упав на колени на ковер. С трудом поднялась, поскуливая от боли, и отправилась в ванную, сгорбившись, как Квазимодо. Горячая ванна немного помогла мне и придала сил для того, чтобы спуститься по лестнице.

Трудновато было входить в столовую с таким видом, словно ничего не случилось, хотя у меня болели все мышцы. Аластер как будто не обратил на меня внимания. Джейми за столом не оказалось.

Дождь за ночь прекратился. Мне удалось спрятать в кармане сэндвич из двух тостов с апельсиновым джемом; и я как робот вышла из столовой, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало. Наверное, у Гана уже развилось воспаление легких. Я представила, как он кашляет и тяжело дышит; сил у него останется только на то, чтобы прошептать: «А что я тебе говорил!»

Я глубоко вздохнула. Пахло мокрой листвой. После ночного потопа на дорожке остались глубокие лужи. Головки буддлеи поникли; с них капала вода.

В листве послышался шорох, и чей-то голос прошептал:

— Фран!

Я вгляделась в мокрое переплетение ветвей.

— Ганеш! Ты в порядке?

Он поднялся; мне сразу стало ясно, что он совсем не в порядке. Выглядел он ужасно: мокрый, небритый и дрожащий. Но, судя по его страдальческому взгляду, больше всего его беспокоил не физический дискомфорт.

Я схватила его за руку:

— Ганеш, что случилось?

Он крепко сжал мои пальцы и тут же отпустил их.

— Фран, нам надо срочно выбираться отсюда. Мы должны вернуться в Лондон… нам, то есть мне, нужно вызвать полицию! — Он сглотнул слюну и испуганно покосился в сторону дома.

Он имел все основания быть осторожным.

— Джейми за мной шпионит, — предупредила я. — Давай-ка назад в кусты! — Я толкнула его, и мы оба удалились под мокрую сень. По шее у меня текла вода, мокрые листья шлепали по лицу. — Ну, рассказывай! — велела я.

— Я оставил машину в лесу неподалеку… — Он попытался взять себя в руки и обеими руками убрал мокрые волосы со лба. — А потом пошел в кустики… ну, за обычным делом. Потом решил немного прогуляться — разведать окрестности… — Помолчав, он продолжал: — Фран, я нашел могилу!

Я лишилась дара речи и только смотрела на него с растущими ужасом и смятением. Потом мне каким-то чудом удалось выговорить:

— Ганеш, ты уверен? Местность здесь довольно неровная.

— Говорю тебе, там настоящая могила! Должно быть, дождь смыл верхний слой почвы. Видишь ли, вряд ли она появилась там давно. Там… из листьев и веток торчала рука. Я… взял прутик, отгреб в сторону еще немного листьев и увидел лицо… — Помолчав, он придушенным голосом продолжал: — Фран, мне очень жаль! Там… там один наш знакомый.

— Кто? — тупо спросила я.

— Фитиль. — Видя, что я не отвечаю, он продолжил: — Фран, как такое возможно? Что он там делал?..