мой голос, казалось, теперь жил отдельно от сознания. — Не хотел тебя тревожить. У «Детей» сейчас и без того масса дел…

Он нахмурился. Разом постарел лет на десять, сморщил изломанный нос, но ответить не успел — словно подтверждая правдивость моих слов, у него засигналил гаппи.

Жестом попросив меня обождать, фер Скичира щелчком пальца сбросил вызов на консоль. Отвечал односложно, твердо, выслушивая только ему различимый голос в заушнике, но я смекнул, что речь идет почти о военных приказах. Что и требовалось доказать…

Оборвав разговор, Нискирич выбрался из огромного кресла и натянул джинсовую рубаху. Одевался неспешно, почти не глядя в мою сторону. Расправил складки, подтянул рукава, надел самый простой в казоку жилет. Спросил вдруг в пустоту:

— Помнишь, мой мальчик, что я говорил тебе про «личное» и приближающуюся непогоду?

Я кивнул. Сообразил, что этого мало, и подтвердил вслух. Да, в последнее время мне все намекают о приближении бури, от подручных самых могучих казоку-хетто до седомордых ушастых гендоисток, вышедших из пустыни…

— Это в самом деле личное, касается только меня, — мягко повторил я, надеясь, что до ссоры все же не дойдет. — Клянусь тебе, что вопрос улажен и я уже разобрался.

Эх, если бы. Гаденький Ланс с моей голове ехидно рассмеялся…

А через секунду Нискирич доказал, что умеет удивлять не хуже Алой Суки. Наверное, иначе бы и не был главой семейства, сисадда? Искоса взглянув на своего пасынка, он спокойно спросил:

— Это как-то связано с подозрительными слухами вокруг «Слюдяного небесного моста»?

В его зеленом глазу плескалось лукавство. Пожалуй, он и правда не станет меня наказывать. Разве что выругает, что я не взял его с собой. А еще он в очередной раз доказал, что в этом крохотном городе тайком нельзя даже бзднуть…

Я сделал неопределенный жест:

— Твой пасынок похож на безумца, способного связаться с сидящими в «Мосту» чу-ха?

— Похож, — чинно подтвердил старший Скичира.

Он откровенно забавлялся, но поднятая тема все еще не казалась мне смешной.

— Что бы ты ни услышал про суету вокруг «Слюдяного моста», — попросил я, позволив себе гримасу легкого недовольства, — подели на три. И нет, это никак не связано со мной.

Ложь. Снова ложь, старая добрая подруга. Но чтобы в этом кабинете?

Проклятье, врать отчиму у меня получалось многим хуже, чем использовать «низкий писк» на обитателях Юдайна-Сити. Нужно было срочно менять тему, иначе старик выведет меня на чистую воду, и тогда…

— Сегодня я разговаривал с Магдой Мишикана, — отчеканил я, опуская взгляд. — Думаю, ты должен об этом знать…

Казоку-хетто «Детей заполночи» окаменел.

Кулаки его сжались до белых костяшек, он медленно повернулся ко мне на пятках. Верхняя губа приподнялась, едва не выпустив окурок, агрессивно обнажились зубы; нижняя челюсть ходила ходуном. Впрочем, как минимум от истории с «Мостом» это его отвлекло, хотя бы ненадолго.

— Ты⁈ — прорычал Нискирич, шагая ко мне и очень опасно щурясь. — Ты, «Дитя заполночи», посмел приблизиться к этой дряни на расстояние разговора⁈

п.2; г.12; finis

Я едва ли не ощущал жар, исходящий от старика. Пожал плечами, отпил еще отвара. Вздохнул, откинулся на спинку кресла и укоризненно взглянул на отчима снизу вверх.

Тот нахмурился, лапищи медленно опустились вдоль тела.

— Совсем не смешно? — с упреком спросил он, откладывая остатки самокрутки в чашу с пеплом.

— Было смешно только первые раз сто, — улыбнулся я.

— Байши… — пробормотал чу-ха. Вернулся за стол и старательно затушил окурок. — Ладно, рассказывай. Чего сука хотела на этот раз?

— Информацию, конечно. — Смена темы удалась, и гаденький Ланс в моей голове торжествующе захлопал в ладоши. — Пришлось немного пересыпать. Про район, про мягкое подминание. А еще она вынюхивала про Хатама-Крик… Что там вообще стряслось?

Отчим скривился, словно в морду ему сыпанули перца.

— Байши! Вот же заварили лапши… Вкратце, мой мальчик — не бери в голову. Но что бы ты ни услышал про ту заварушку, помни — твой старик выделил отдельный отряд, чтобы развести жителей по норам и ни в коем случае не выпускать на перекресток до окончания дела. Но нет, же, байши, целая стая тупых местных все равно решила, что сегодня их не возьмет ни одна фанга…

Он казался расстроенным, причем сильно, отчего мне стало еще больнее передавать ему новые детали разговора с Магдой.

— Кхм… В общем… Еще она подозревает тебя в возможных генетических манипуляциях на районных фермах.

Нискирич оглушительно рыкнул.

— Тупая дырка!

Принялся разворачивать выкуренный оковалок, бережно откладывая уцелевшие листки.

— Ладно, мой мальчик, я понял. Все в порядке, это точно делу не повредит. Кажется, я знаю членососа, который ковыряется в ДНК фасоли, и тоже этому не рад… В следующий раз назовешь ей пару имен. А бонусом сольешь адрес грибной фермы, где тоже мутят подобные непотребства. Помни, что твоя главная задача: заставить ее верить, что мы все делаем тихо и правильно, и смирпам нет абсолютно никакой нужды лезть в наши дела, сисадда?

— Разумеется.

— Мой мальчик! Ты молодец, Ланс! Все делаешь очень правильно. — Он широко оскалился в сомнительном, но все же приятном мне комплименте: — Мы можем на многое смотреть по-разному, сынок, но кое в чем ты стал самым настоящим чу-ха!

Я кивнул ему с почти церемониальным почтением.

— Никогда не забывал, кому обязан всем, что у меня есть.

Нискирич вернул мне поклон, поднял скрещенные пальцы и коснулся правой брови, испачкав ее в пепле истлевшего «бодрячка».

— Продолжай. Но не подставляйся. Помни: ты нужен семье целым и невредимым.

Это уж точно, старик… а уж до чего я нужен целым и невредимым самому себе!

— Клянусь, что буду осторожен, — подтвердил я, в очередной раз оскорбив знаменитый кабинет откровенным враньем.

Переложив спасенные ошметки в отдельную шкатулку, старший фер Скичира отодвинул золоченую чашу и вдруг предложил:

— Останешься сегодня в крепости? Выпьем, поболтаем, я покажу тебе новые болиды?

Признаюсь честно, это выглядело крайне заманчивым предложением. Но даже спустя годы привязанность к Наросту мешалась у меня с устойчивым отвращением, и я не горел желанием узнать победителя этой схватки.

— Благодарю за приглашение, отец, но я лучше уползу в собственную нору.

— Никаких «приглашений», умник, — Нискирич недовольно нахмурился. — Это и твой дом тоже! Впрочем, как скажешь…

И вдруг стал серьезным, деловым, каким его и знавало большинство окружающих:

— Твой долг сестре обсудим позже, когда… когда закончатся бурные деньки. А то накопилось, знаешь ли, да еще и эти *бучие «Шуты» на границах. Поднимайте тревогу, держитесь стаей, точите ножи! Сисадда?

Он задумчиво побарабанил когтями по столешнице. Стареющий вожак и вправду проседал над ворохом навалившихся задач и вопросов.