— Есть кто? — крикнул Усов, понимая, что попытка пройти тайно не увенчается успехом.

Голоса стихли. Из дверей, аккуратно прикрыв их за собой, вышел молодой рослый чеченец.

— Здравствуйте, — торопливо заговорил Усов, оглядываясь. — Вы ведь работаете здесь?

— Работаю, — невозмутимо подтвердил мужчина. — Я тут столяр.

— А не подскажете, где тут у вас пожарный кран?

— Вон там, — показал чеченец. Он стоял у двери все время, пока Усов открывал щит и копошился в нем, делая пометки в журнале.

Наконец полковник решил, что спектакль закончен. Он вышел, поблагодарив чеченца. Тот равнодушно ответил ему кивком.

Отойдя от общежития подальше и набрав с мобильника номер генерала Макаренко, Усов доложил:

— Товарищ генерал, они точно здесь. К гадалке можно не ходить.

4.

Примаков еще долго отпирался. Но когда ему сказали, как зовут главного в группе боевиков, засевшей в общежитии, сник.

— Они грозили, что семью убьют, — торопливо сказал он.

— А мне почему-то кажется, что тебе просто денег дали. Или нет? Или я ошибаюсь? — навис над комендантом Астахов.

Тот промолчал.

— Где живет Хусейн? Неужели тоже в подвале?

— Нет, не в подвале. Там, внизу, только его бойцы. А Хусейн — человек уважаемый, ему ли жить с простыми бойцами?

— Ясно. Ну а ты ему комфорт обеспечил. Комната какая? — спросил Макаренко.

— У кого?

— У Пушкина! В какой комнате живет Хусейн?

— В девятьсот десятой. Я его нарочно наверх поселил. Там абитуриентов нету.

— Ладно, сейчас ты просто посидишь у нас в камере, подумаешь о своей будущей жизни.

— А что такое? — испугался Примаков.

— А то, уважаемый, что ты обязан был информировать нас о появлении у тебя этих ребят! — холодно сказал Астахов. — Я тебя не для того в информаторах держал, чтобы ты мне такие подлянки строил! Так что готовь список вещей, которые надо будет тебе передать на отсидку.

Примакова уводили под руки — он просто не держался на ногах.

— Ну, Тимофей, а ты что скажешь? — обратился Макаренко к Усову-пожарному.

— А что говорить! Хусейна взять будет нетрудно. Раз уж он там один живет, то накроем. А вот внизу. Вот так выглядит этот этаж.

Он положил перед генералами лист бумаги, на котором был изображен план цокольного этажа.

— Отличная работа, полковник, — пожал ему руку Астахов. — Только знаешь, Хусейн-то наверху точно не один. Общага ведь эта блочного, а не коридорного типа?

— Ну да.

— То-то. Уверен, что в одном блоке с ним живет охрана. Не думаю, что больше трех, но есть. Да и сам этот Хусейн не просто руководитель — у «анчаров» не принято отдавать командование тому, кто не способен постоять за себя в бою. Так что нужны нормальные бойцы. Я опасаюсь еще, как бы наш беглец не предупредил Хусейна и его людей. А ведь он может, — сказал Астахов.

— Может, — согласился Макаренко. — Я предлагаю поторопиться со сбором штурмовой группы.

Астахов успокаивающе поднял руку:

— Я вызвал СОБР, они уже едут к управлению.

Отряд быстрого реагирования прибыл на автобусе. Обыкновенный туристский «мерседес» со слегка затемненными стеклами. Никаких опознавательных знаков, свидетельствующих о том, что в этом транспортном средстве едет полсотни бойцов спецназа. Кто-то пошутил по этому поводу, что если вдруг шайка грабителей туристов остановит именно этот автобус, то-то удивятся, когда окажутся на земле пузом вниз!

СОБР доложил о своем прибытии. Генерал Макаренко выглянул в окно — автобус стоял у крыльца. Открылась дверца, и на асфальт шагнул майор Пугачев — командир Сочинского СОБРа. Долговязый, худощавый, он не производил впечатления мощного бойца. Но первое впечатление всегда обманчиво — это все, что можно было сказать на сей счет. Пугачев поправил берет, надел темные очки и вошел в здание ГУВД.

— Пижонится майор, — заметил Макаренко.

— Ему можно, — ответил Астахов.

Пугачев вошел в кабинет, отстучав какой-то мотивчик. У порога вытянулся по стойке «смирно», отдал честь высоким чинам и перестал изображать бесправного подчиненного — со всеми присутствующими он был в хороших приятельских отношениях.

— Доброе утро. Что нам сегодня предложат? — спросил майор приятным звонким голосом.

— Присядь, Коля, — сказал Астахов. — Дело сегодня предстоит непростое. В Сочи проникла группа вооруженных чеченских боевиков, представителей организации «Анчар». С помощью коменданта общежития торгового техникума они туда заселились. Ваша задача — ликвидировать боевиков рядового звена. Руководитель этой группы — некий Хусейн. Вот его было бы желательно захватить живым.

— Понятно. Давайте диспозицию.

— Вот план цокольного этажа общежития. Там базируются все боевики, кроме Хусейна. Тот живет на девятом этаже. Предполагаем, что с небольшой охраной.

— А, ну да. Белая кость. Негоже ему с простыми воинами ислама из одной посуды жрать. Ну, так это все упрощает. Внизу мы их покрошим, как винегрет. А Хусейна возьму лично я. С несколькими ребятами. Только надо незаметно к общаге подобраться.

— Там с этим неважно. Боюсь, что возможности по-настоящему скрытого проникновения у вас не будет.

— Скверно. Ну, тогда попробуем с налету. Кстати, а в этом цоколе окна есть?

Пришлось звать коменданта. Увидев человека в черной спецназовской форме, Примаков окончательно потерял веру в себя и будущее. Его волновало теперь только одно: какой срок он получит за соучастие.

Он рассказал, что в цокольном этаже окна стандартные — неширокие, заделанные стеклоблоками. В той бытовке, которую отвели для чеченцев, есть форточка. Хусейн из своей комнаты не выходит. Вместе с ним в блоке всегда находятся трое охранников. Внизу еще семь человек.

— Форточка — это очень хорошо. Еще вопрос: а на какую сторону выходят окна Хусейна?

— На противоположную от входа.

Пугачев хмыкнул:

— Допустим. Ну, а наблюдатель у них какой-нибудь есть?

— За той стороной, которая у Хусейна, следят его охранники. А за той, что со стороны входа, смотрит Дорохов.

— Это кто?

— Славик Дорохов, охранник, вы его сегодня уже видели. Он мне помогает.

— Ага, значит, ты поедешь с нами. Поможешь нам разобраться со своим Дороховым.

Примаков побледнел.

Астахов сказал:

— Если не станешь кочевряжиться, считай, что тюрьма отменяется. Правда, с комендантского места ты уже слетел, но согласись, это не самое страшное.

Комендант вздохнул. Ну да, не самое. Хотя жалко. Где еще можно будет так легко и беззаботно стричь деньги? За электроприборы студенты платят, чтоб не регистрировать. За комнату получше, за мебель попрочнее, за то, чтобы позволили переночевать ухажеру или пассии. Э, да что там говорить!