И вот теперь я вынуждена уйти.

Рука Грэма легла на мою поясницу. Он встал за моей спиной — крепкий и надежный, словно вековой дуб, — и приблизил губы к моему уху. Услышав слетевшие с его губ слова, я окончательно поняла, почему именно в этого мужчину так безоглядно влюбилась. Грэм произнес слова, после которых моя душа навсегда стала принадлежать ему.

— Если чувствуешь, что падаешь, падай — я рядом.

Грэм

На следующий день Джейн вернулась — как будто у нее было право приходить в любое удобное ей время. Я не знал, что она задумала, и это реально бесило. А еще было ненавистно то чувство тревоги, которое во мне порождало ее возвращение в город.

Я знал, что Джейн способна на все, но больше всего боялся, что она попытается отнять у меня Тэлон. Если я и знал что-то о Джейн наверняка, так это то, что она чрезвычайно умна… и хитра. Еще никому и никогда не доводилось узнать до конца, что у нее на уме, и от этого озноб прошел у меня по спине.

— Она здесь? — спросила Джейн, входя в прихожую и взглядом обшаривая пространство дома, но я лишь закатил в ответ глаза.

— Ее нет.

— Хорошо, — кивнула Джейн.

— Они с Тэлон ушли на прогулку.

— Что-о-о?! Я же тебе говорила, что не желаю, чтобы она находилась рядом с моим ребенком.

— А я тебе говорил, что в этом вопросе у тебя нет права голоса. Зачем, собственно, ты опять пришла сюда? Что тебе нужно, Джейн?

На мгновение наши взгляды встретились. Как же она не похожа на свою сестру! Совсем. В ее глазах нет света — только темные радужки, совершенно не отражающие душу. Однако в голосе звучала такая нежность, какой я раньше у нее не замечал.

— Я хочу вернуть свою семью, — прошептала Джейн. — Я хочу, чтобы в мою жизнь вернулся ты. И Тэлон.

Какая невероятная наглость! Решить, что сможет запросто вернуться в нашу жизнь, словно это не она бросила нас и не появлялась целый год.

— Этого не будет, — сказал я.

Она сжала кулаки.

— Будет. Я знаю, что совершила ошибку, когда ушла тогда, но сейчас хочу все исправить. Я хочу быть рядом с ней всю жизнь. Я имею на это право.

— Ты не имеешь никаких прав. Ни на что. Я надеялся, что мы не будем доводить дело до судебных разбирательств, но если придется, то я готов идти в суд. Я не побоюсь сражаться с тобой за свою дочь.

— Не надо так, Грэм. Неужели ты на самом деле этого хочешь? — В ее голосе звучало предупреждение, но мне было все равно.

— Я не собираюсь сдаваться.

— Я выиграю эту битву, — предупредила Джейн. — И заберу ее у тебя. Я заберу Тэлон отсюда, так что Люси больше не сможет находиться рядом с ней.

— Почему ты так ненавидишь ее? — резко оборвал ее я. — Она — лучший человек из всех людей, с которыми мне довелось встречаться.

— Тогда тебе стоит чаще встречаться с людьми.

В груди возникла жгучая боль при мысли о том, что это чудовище заберет у меня ребенка.

— Ты не можешь просто взять и вернуться, вдруг решив, что наконец-то готова стать матерью. Так не пойдет. И я ни за что в жизни не позволю тебе сделать этого. Ты не имеешь на Тэлон никаких прав, Джейн. Ты никто для этого ребенка. Ты ничего не значишь для нее. Ты всего лишь эгоистка, бросившая дочь в угоду собственным потребностям. И будь ты трижды юрист, все равно не сможешь забрать у меня ребенка.

— Смогу, — сказала она, и я заметил, как вздулись вены у нее на висках — Джейн начинала сильно злиться. — Я не буду бездействовать и молча наблюдать, как из моей дочери делают вторую Люси.

От ее слов кожа у меня покрылась мурашками. Я ужаснулся: Джейн говорила о сестре так, словно Люси была монстром, ворвавшимся в нашу жизнь. Словно это не Люси спасла меня от самого себя. Словно это не Люси сотворила со мной чудо.

— А кто ты такая, чтобы указывать, кому можно быть рядом с Тэлон, а кому — нет? — спросил я. Сердце в груди билось так сильно, что причиняло боль.

— Я ее мать!

— А я ее отец!

— Нет, ее отец не ты! — злобно и с надрывом выкрикнула Джейн.

Ее слова эхом отразились от стен и вонзились в мое сердце. Они были подобны бомбе, разорвавшейся в центре гостиной и сотрясшей самый фундамент моей жизни.

— Что? — спросил я, прищурив глаза. — Что ты сейчас сказала?

— Что? — прозвучал за нашими спинами голос. Ошеломленная Люси стояла рядом с сидящей в коляске Тэлон.

Тело Джейн окаменело, если не считать дрожащих рук. Когда ее взгляд встретился с глазами Тэлон, она словно поникла, плечи ее опустились. На моих глазах разбивалось ее сердце, но мне было все равно. Я ни на секунду не проникся сочувствием при виде страдальческого выражения на ее лице. Единственное, что меня волновало, — она пыталась отнять у меня мою семью.

— Я сказала, что ты… — опустив глаза, она с трудом сглотнула.

— Смотри на меня, — строго приказал я.

Джейн подняла голову, моргнула и тяжело вздохнула.

— Повтори, что ты сказала.

— Ее отец не ты.

Она лгунья.

Она злобная.

Она подлая.

Она — тот самый монстр, которым я всегда считал себя.

— Как ты смеешь приходить сюда и, прибегнув ко лжи, пытаться забрать у меня дочь? — тихо прошептал я, изо всех сил стараясь не поддаться, не попасть во власть своих теней, своих призраков, своих страхов.

— Это не… — Она поморщилась и покачала головой. — Я… хм…

— Тебе пора уходить, — сказал я, стараясь скрыть свой страх. Какая-то часть меня поверила ей. Где-то в глубине души возникло ощущение, что я всегда это подозревал, но всеми возможными способами гнал от себя эти мысли. Я смотрел на Тэлон и видел в ее глазах отражение себя. Я видел себя в ее улыбке. Я видел лучшие свои качества в ее душе. Она была моей, а я — ее.

— Ты был в турне, презентовал свою новую книгу, — дрожащим шепотом начала она. — Я… хм… незадолго до этого я заболела и несколько недель чувствовала себя не очень хорошо. До сих пор помню, как мне было обидно из-за того, что за целую неделю, пока был в отъезде, ты ни разу не поинтересовался моим здоровьем.

Мысленно я перенесся в тот период времени, пытаясь хоть что-то вспомнить и найти хоть какие-то подсказки. Тэлон родилась намного раньше срока. Но я думал, что на тридцать первой неделе, а оказалось, что на двадцать восьмой. Просто тогда я не позволил этой догадке сформироваться в окончательный вывод. Тэлон моя дочь. Мой ребенок. Мое сердце. И я даже мысли не допускал о том, что это может оказаться неправдой.

— У тебя был грипп, и ты сама постоянно названивала мне.