Зачем мне и ему всё это?

Хочу жить спокойно, независимо ни от кого. Не выслушивать гневные тирады. Не думать, как оправдаться.

Но смогу ли я жить без Егора?

Очевидно, что не будет уже как раньше.

В самом начале я жила в этом доме, потому что Егор не отпускал. Но потом я и сама не хотела уходить. Потому что он показал, какая может быть любовь и нежность. Я почувствовала её и, Боже, как же сложно ее потерять, а еще сложнее – самой отказаться от нее!

Несколько дней я просидела в закрытой комнате. Я не особо этому противилось. Мне хотелось остаться одной. Раз уж самый близкий мне человек отвергает меня.

Он не приходит, не целует, не обнимает. Ничего. Как будто меня нет в его доме. И в его жизни.

Если таким вот образом он решил наказать меня, то ему удалось.

Не хочу есть. Горничная приносит завтрак, обед и ужин. Фрукты, сладости. А я не хочу. Она смотри жалостливо. Но чем она может помочь? Только уговаривает поесть. Но что я поделаю, если не хочу.

Знаю, так нельзя. Это может навредить моему сыну, но не могу себя пересилить. Не могу.

Наконец, спустя несколько дней дверь в комнату открывается и входит Егор. Мрачный и осунувшийся. Нам обоим нелегко дается это расставание. Но упрямство и нежелание идти на компромиссы пересиливают страх потерять все, что было создано с таким трудом.

И я лишний раз убеждаюсь в том, что надо уйти, когда Егор начинает разговор.

– Почему ты ничего не ешь, – спрашивает строго, пронзая меня своим взглядом.

На лице непроницаемая маска. Пытаюсь разглядеть его чувства и эмоции и не могу.

– Не хочу, – отворачиваюсь к стене.

– Ты должна есть, это важно для нашего ребёнка. Иначе…

– Что иначе? – не даю ему договорить. Поворачиваюсь и смотрю на него. – Что ты сделаешь?

Егор подходит ко мне и смотрит на меня сверху вниз. Руки – в карманах брюк.

– Тебе лучше не знать этого, Лея.

– Привяжешь и будешь кормить меня насильно?

Усмехается.

– Хоть бы и так. Ты должна в первую очередь думать о том, кто в твоём животе. О ребенке. А не о своих капризах. Пора повзрослеть, Лея.

– А ты думаешь о нём?

Еще раз попыталась найти хоть капельку тепла в этом холодном взгляде непроницаемых глаз. Безуспешно. Опускаю взгляд.

– Отпусти меня Егор, – произношу чуть слышно. Да, решение принято. – Нам с тобой не будет будущего. Я не хочу такой жизни и ты не хочешь. И ребенок не заслуживает такой жизни. Я должна уйти Егор.

В его глазах сразу же вспыхивает огонь. Огонь, который обжигает, а не греет.

– Это мой наследник. И поэтому ты никуда не уйдешь. Я не позволю, чтобы мой сын родился не понятно где, – голос Егора эхом ударяется о стены огромной комнаты и проникает в меня острыми иглами.

– А я? – спрашиваю с вызовом. – Кто для тебя я?!

– Ты? – он задумывается лишь на минуту. – Ты – женщина, которая родит мне наследника и поэтому ты должна остаться здесь.

В последние дни я провожу на работе гораздо больше времени. Здесь ищу спасение от мрачных мыслей и подозрений.

Одной маленькой девчонке удалось так усложнить мою жизнь, как не удалось это сделать ни трем предыдущим женам, ни конкурентам.

Порой я думаю, что все было бы проще, не будь она беременна. И сам же признаюсь себе, что ошибаюсь. Все равно я не смог бы её отпустить.

С такими мыслями в голове Серый застаёт меня в кабинете.

– Ну, что? Поговорили? Что ты решил? – спрашивает он, устраиваясь в кресле.

– Блять, Серый, почему все так сложно? – искренне возмущаюсь я.

– Может, ты сам все усложняешь? – усмехается он. – И девчонку мучаешь, Гром. Не можешь быть с ней, отпусти.

– Не могу, – говорю упрямо. – И не хочу. Пытался уже.

– Хуйня какая-то, Гром. Ты решил стать примерным семьянином на старости лет?

Не отвечаю.

– Не ожидал от тебя. Зацепила.

– Понимаешь, Серый, хреново мне без Леи. Правда, хреново. Пробовал. И с ней сложно.

– Может, многого хочешь?

– Многого?! – сразу же взрываюсь. – Хочу доверия! Понимаешь? Доверия! Конечно, я не верю в то, что она хотела отсосать Даниле. Мой сын тот ещё говнюк. Но почему не рассказала мне сразу?! Почему я узнаю об этом от какой-то шлюхи?!

– Успокойся, Гром, – улыбается Серый. – Даааа, теперь я вижу, что зацепила.

Он уже откровенно ржёт, чем злит меня ещё больше.

– Ну, хватит, нагонять страха, – не успокаивается он. – Если ты и на Лею так смотришь, не удивительно, что она боится тебя.

– Поддержал. По-дружески, – цежу я.

– Гром, – Серый пытается успокоить меня, – ты же не пацан. Оцени все трезво и реши уже. Не мучь девку. Тем более беременную. Твоего же ребенка-то носит. Выкинет ещё из-за этих всех переживаний. Или ты будешь рад этому?

Резко перевожу на него взгляд.

– Понял, – он поднимает руки. – Был не прав. Извини. Что будешь делать?

– Мириться, – пожимаю плечами. – После того, как усвоит урок. Пусть осознает свои ошибки.

– Сбежит, – заключает Серый. – Представляю, какой прессинг ты ей устроил.

– Не сбежит, – уверенно произношу я, но умалчиваю о том, что Лея сидит в запертой комнате. Так надёжнее. А то и правда натворит дел.

– А когда ей рожать? – спрашивает Серый.

– Месяца через три, по-моему.

– Ну, у тебя есть ещё время, – усмехается.

Потом его лицо делается серьезным.

– Вот ещё что, Гром. Ты тут со своими чувствами выпал из жизни. Султан вернулся.

Мы серьезно смотрим друг другу в глаза.

– И что говорят? – спрашиваю.

Серый пожимает плечами.

– Пока тишина. Но он приехал не пустой. Теперь – доверенное лицо нового главы республики. И в планах завод подшипниковый заполучить.

– Хуй ему, а не завод, – произношу твердо.

– Просто будь в курсе, Гром. И, если что, ты знаешь, я всегда помогу.

Жмём руки и Серый уходит.

Звоню Даниле.

– Да, пап, – непривычно ласково отвечает он.

– Ты когда вылетаешь?

Надо, чтобы он как можно скорее вернулся в Женеву. К учебе. Подальше от Леи. И Султана.

– Сегодня вечером, пап. Я вот, что хотел спросить. Можно я заеду к вам, заберу кое-какие вещи?