Мужчина с проволокой споткнулся и упал на одно колено. Один из стрелков за его спиной схватился за грудь и начал медленно пятиться к обрыву. Боец, идущий следом, бросился на помощь товарищу. Из-за шума вертолета они не слышали выстрелов и не сразу сообразили открыть ответный огонь. Раненый боец все же не удержался и, дрыгая ногами, полетел вниз. Вальке казалось, что он смотрит немой фильм — все происходило совершенно беззвучно. До низа парень не долетел, а шмякнулся о камень тремя метрами ниже и там повис, зацепившись одной рукой. Разбиться он не мог, потому что находился в одной связке с остальными, и тут же потащил их вслед за собой. Строй альпинистов сломался, товарищи попадали, упираясь ногами, и, навалившись скопом, тянули пострадавшего вверх.

Валька получил минуту передышки. Руки тряслись, зубы стучали так, что он не мог закрыть челюсть без риска прикусить язык.

Отстрелявшись, он откатился под защиту волосатой лапы и перевел внимание на такелажников в клетке. При этом жгуты офхолдера намотались вокруг шеи и чуть его не придушили. Эхус все так же послушно стоял на полусогнутых, подпирая спиной низкий каменный свод. Парень в черном трико успел уже перепрыгнуть с крыши клетки на карниз и прятался за углом, мелкими рывками подтягивая к себе за канат все сооружение. Ловкостью он обладал невероятной. Его напарники заметили Валькину атаку: спрятаться им было негде, и обоим оставалось последовать примеру первого. Они скакнули на уступ, проворно раскатились в стороны, Старший не успел ничего сделать.

Он мог только лежать и смотреть, как неумолимо приближается нижняя платформа, составленная из стянутых муфтами полых металлических труб. Вот она коснулась края уступа — пилот вертолета, очевидно, получил команду и двинул машину вперед, прижав тросы вплотную к стене карьера. Старший снова по-пластунски обогнул слоновью ступню, но на сей раз выстрелить ему не дали.

Валентину невероятно повезло, что впереди его лица был выставлен ствол автомата. Оружие вырвало из рук, ложе треснуло пополам, Старший ощутил дикую боль в пальцах. Измятый «Калашников» отлетел в сторону, набирая скорость, покатился по камням и улетел в пропасть. Две или три пули попали Эхусу в ногу, в том месте, где Валька собирался высунуться.

Зверь вздрогнул. Нижняя секция каркаса легла на камни. Получилось немного криво, но вполне устойчиво, а пилот страховал конструкцию, предельно натянув канаты. Ширина карниза напротив пещерки не превышала трех метров, и дальний край ловушки еще на столько же вылезал за край. Только теперь Старший по-настоящему сумел оценить проведенную врагом подготовку. Наверняка железный садок создавался по специальному заказу, не слонов же они по воздуху доставляют…

Живот зверя вздрагивал снова и снова, колючая щетина хлестнула Старшего по затылку. Сволочи, они стреляли с большого расстояния, с верхнего противоположного края каньона! Не прошло и минуты, как Старший ощутил знакомое уже брожение в голове и легкую потерю ориентации. И это было лишь самое начало…

Несколько секунд ничего не происходило. Уши болели от непрекращающегося звона. Валька убедился, что вывернул два пальца на правой руке. Это было совсем плохо, потому что с левой он даже не сумел бы толком прицелиться. Хотя, из чего целиться, тоже непонятно… Валялись рядом бесполезный полный магазин и пять патронов в пистолете. Остальные стволы он бросил в кабине. Идиот! Старший нутром чуял, что охотники сбились в кучу за ближайшим поворотом тропы и только ждут команды атаковать. Парни в черном тоже прижались к стене, не решаясь вернуться в клетку за оборудованием. Они не знали, каким еще оружием располагает противник, но это замешательство ненадолго… А пока альпинисты отсиживались, снайперы продолжали обстрел. В Эхуса попало не менее десятка усыпляющих зарядов.

Валентин поудобнее пристроил тяжелый пистолет в трещинке между камнями. Он повернулся слишком резко, и перед глазами все поплыло, пальцы на руках онемели. Черт с ним, пять раз выстрелит, а там…

Сердце выпрыгивало из груди, по лбу и вискам стекал пот и сразу же замерзал мелкими противными сосульками. Старший тер глаза, шевелил бровями, но лицо все равно стягивало соленой ледяной коркой. Надо было плюнуть на пистолет, решиться и пойти на прорыв. Он чувствовал, что теряет последний шанс спастись. Никакой Наездник на помощь не придет, даже будь его конь о восьми ногах! Еще можно было вскочить в кабину и направить зверя на людей. Нет, ничего не получится! Он сомнет тех, что ближе, а затем его нашпигуют снотворным…

Вероятно, они ждали, что он сорвется. Тогда внизу им будет легче упаковать уснувшего зверя в сетку! Вальке хотелось завыть. Прогонял же его Лукас, какого черта не послушался?!

И в тот момент, когда он перестал бороться с потоком слез и постыдные рыдания вырвались наружу, что-то случилось.

Стало тихо. Истерзанные барабанные перепонки купались в глубокой подводной тишине.

А потом трубчатый каркас оторвался от скалы, словно его рвануло неведомой силой, заодно с вертолетом. Альпинисты, удерживающие концы крепежных тросов, так и не успевшие забить страховочные сваи, вылетели с карниза вместе с клеткой. Двое с воплями сорвались вниз, третий вцепился в дно сооружения и повис на руках. Разинув рот, Старший глядел, как грандиозная железная авоська, совершив полукруг, с размаху врезалась в природный барельеф на той стороне каньона. Удар был такой силы, что лебедки вырвало из креплений, но клетка не упала ниже, а, как ни странно, продолжала все ускоряющееся движение вверх. Двое снайперов не удержались в нависающих над обрывом корнях. Испуская дикие крики, они летели вниз, вдоль стеньг, ударяясь о выступы и провалились, наконец, сквозь темно-зеленый еловый панцирь.

Что стало с несчастным альпинистом, Валентин не увидел, потому что не мог оторвать глаз от того, что творилось в небе. Он сам не заметил, что больше не лежит на пузе, а стоит на четвереньках, задрав голову, точно пес. А справа от него, почти вплотную, в таких же бестолковых позах, застыли охотники. Словно бы все разом решили помолиться Богу.

С многотонным вертолетом творилось нечто необъяснимое. Он летел боком, волоча за собой ловушку, оба винта бесшумно вращались перпендикулярно земле и, словно бритва, состригали кроны деревьев над обрывом. Затем один винт целиком отломился, у второго оторвало две лопасти, но гигантский зеленый огурец не упал вниз, а продолжал жуткий молчаливый полет над лесом, пока окончательно не исчез из виду. Перекосившаяся ловушка взмыла над обрывом, будто сгоревший остов летучего змея, и тоже пропала.

Гулкое эхо взрыва ударило в уши, земля затряслась, сверху пронесся настоящий град из мелких камней. Старшему почудилось, что гора валится на него, так потемнело вокруг. Кто-то из бойцов Седого плаксиво матерился. Оставшиеся внизу стряхнули оцепенение и, побросав амуницию, удирали в лес. Но не все. Человек шесть отважно целились в небо из своих смехотворных пугачей.

Хотя то, во что они целились, вряд ли можно было испугать.

И в этот самый момент Эхус начал заваливаться на бок. Очевидно, последний залп снотворного превысил критический уровень его сопротивляемости. Если бы он лежал на брюхе, Старший бы ничего не заметил. Возможно, они уснули бы вместе, только и всего. Но зверь стоял, подогнув лапы, пряча под собой нового хозяина. Даже теряя сознание, он не рухнул на человека, а попытался сделать шаг в сторону. Обе левые лапы лишились опоры, и многотонная туша начала сползать в трещину.