Данила взлетел над кроватью точно подброшенный катапультой. — Убью су…Лев Иванович, ну вот зачем?!

Яшин злорадно улыбнулся.

— Сам ведь предлагал на рыбалку сходить. Вот и пошли. Я и удочки уже тебе приготовил.

— Так это когда было, — заныл Мельник. — С тех пор столько всего случилось, что уже не до удочек. Может, лучше поспим? Сколько там времени…ух, е, полпятого! Лев Иванович, ты с ума сошел? Куда в такую рань-то?

— Нормально, — отрезал Яшин. — Собирайся давай, не филонь. — Знаменитый вратарь уселся на стул возле кровати Мельника. — И учти, все равно спать тебе не дам. Даже не надейся!

— O que está acontecendo[1]? — приподнялся на соседней кровати заспанный и взъерошенный Ривелино.

— Спи, — буркнул по-английски Данила. — Злой дядя Яшин ведет меня на озеро, чтобы утопить.

— Que?!![2] — глаза бразильца превратились в два блюдца.

— Чего ты ему про меня болтаешь? — подозрительно осведомился Лев Иванович. — Я ведь точно свою фамилию слышал. Чего он так всполошился?

— А, не бери в голову, — страдальчески поморщился Мельник, натягивая треники. — Рассказал, что ты секретный агент КГБ и пришел его убить. А в чехле оружие с глушителем.

— Сдурел?! — подскочил Яшин, поперхнувшись. — А ну, немедленно успокой его, скажи, что набрехал!

— Сами скажите, — мстительно ухмыльнулся Данила и стремительно умчался в туалет, злорадно посмеиваясь на ходу. А денек-то того, налаживается!

Женевское озеро тянется на сто с лишним километров, а ширина его на порядок меньше. Оно зажато между горных хребтов, которые господствуют в Швейцарии практически безраздельно. Но пейзажи таковы, что захватывают дух. Особенно сейчас, в пору цветения, ведь сады и виноградники спускаются прямо к воде. Это не промозглой осенью бродить по склонам. Аромат сшибают с ног, легкий ветерок приятно холодит кожу, туманная дымка красиво стелется над волной — романтика!

Данила с удовольствием вздохнул полной грудью. Красота. Буквально пьешь этот живительный чистый воздух, точно изысканный напиток. Даже сон давно улетучился. А тут еще и солнышко стало неторопливо подниматься из-за сверкающих белизной снежных шапок вершин гор, освещая приютившиеся на склонах, словно гнезда ласточек, старинные замки. Прямо как на картине. Вот бери в руки кисточку, поворачивайся к мольберту и шуруй. Создавай, так сказать, шедевр. Эх, жаль, но не дал бог или те неведомые силы, что забросили Мельника в иную эпоху, ни вокальные, ни какие-то иные творческие способности. А как заманчиво было бы бряцать на гитаре, распевая песни из будущего под овации стотысячных стадионов, или малевать картины, которые будут разлетаться на заграничных аукционах точно горячие пирожки за бешенные миллионы долларов.

Ну да ладно, грех жаловаться, одернул сам себя парень, зато талант к футболу явно подрос в своих виртуальных значениях до уровня «виртуоз». И теперь Даниле по плечу такие финты и иные технические приемы, о которых раньше он и мечтать не мог. Спасибо, благодетели! Без иронии, если что.

Московское «Динамо» после феерического финала нежданно-негаданно задержалось в уютной и слегка сонной после отъезда разочарованных испанских болельщиков Швейцарии. Вместо того, чтобы триумфально вернуться в Союз и наслаждаться заслуженными почестями, советские футболисты сменили локацию и переместились из ставшего для них счастливым Базеля в Лозанну, где разместились в шикарном одноименном отеле. Оказалось, что Андрей Петрович Старостин воспользовался удобным моментом и на волне всеобщего восторга от победы, договорился с местной федерацией о паре товарищеских матчей с клубами местного высшего дивизиона. А динамовцам объяснили, что за эти игры они получат весьма щедрое вознаграждение.

Внеплановое собрание прошло на следующий день после игры с «Барселоной» после завтрака. Вот там-то Старостин и сообщил, что в качестве поощрения предстоит еще самую малость попотеть.

— Зато на руки каждому капнет по пятьсот долларов, — улыбался Андрей Петрович. — И это, заметьте, помимо премии за еврокубок.

— Ни хрена себе! — присвистнул Аничкин. — Богато!

— Да я за такие бабки воробья в чистом поле на коленях до смерти загоняю, — пообещал Маслов, переглянувшись с приятелем. — Даже спрашивать не буду, с кем играть предстоит. — Динамовцы одобрительно загомонили. Деньги и в самом деле маячили огромные. После прежних суточных в два-три доллара…да, за этот гонорар можно было потрудиться.

— Исключительно для общего развития все же сообщу, — усмехнулся Бесков. — «Лозанна» и «Серветт». Первый входит в тройку сильнейших, второй — уверенный середняк.

— Да по хрен, — решительно рубанул воздух ладонью Маслов. — Какая нам разница, верно ребята?

— Константин Иванович, а почему домой не полетели? — неожиданно поинтересовался Долбоносов. Футболисты притихли. «Вот дурень!», сказал вполголоса кто-то.

— К жене под бочок не терпится? — саркастически усмехнулся Голодец, придя на помощь опешившему от неожиданного вопроса старшему тренеру. Но тут же посерьезнел. — Так надо, Володя. Помнишь, как в «Бриллиантовой руке»: «Куй железо не отходя от кассы!» Пользоваться надо моментом, пока буржуи на все согласны. Вы сейчас у всех на устах и они готовы раскошелиться без особого торга. Единственное, — Голодец посмотрел на Старостина, дождался разрешающего кивка и продолжил. — Единственное, они хотят, чтобы в обязательном порядке играли Яшин, Мельник и Ривелино. Так что, Малой, не судьба тебе к Лядину на помощь съездить.

— Да я особо и не рвался, — пожал плечами Данила. — Надо так надо.

— Молодец! — одобрил Адамас Соломонович. — Не то, что некоторые. — Тренер выразительно посмотрел на смущенного Долбоносова. — Или тебе, Володя, деньги не нужны? — вкрадчиво поинтересовался наставник. — Так ты только шепни, мигом в Союз отправим. Индивидуально.

— Да нет, это я так, — мигом пошел на попятную игрок.

— Володь, расслабься. Небось, встречу торжественную готовят, — зевнул в кулак многоопытный Яшин. — Видели, сколько сегодня Ильин с утра поздравительных телеграмм нес? Целую охапку. Думаю, что в Москву народ сейчас рвется со всех регионов. Каждому, поди, охота отметиться на встрече.

— В правильном направлении мыслишь, Лев Иванович, — согласно закивал Старостин. — А что здесь такого, замечательная победа нашего футбола — первая в своем роде. Естественно, что руководство страны, партии и футбола хочет провести празднование на высшем уровне. Гордиться должны, товарищи!

— Так мы гордимся, — сделал честные-пречестные глаза Маслов. — Честное слово, гордимся. Э… когда, говорите, денежки выдадут?

— Как успехи? — незнакомый мужской голос вывел Данилу из созерцательной нирваны. — Клюет?

— Да так, с переменным успехом, — с досадой буркнул Мельник. Надо же, какое настроение сломал. И только спустя пару секунд парень сообразил, что обратились к нему на английском. А он на автомате тоже ответил на языке Шекспира.

Мельник быстро обернулся. Рядом с ним стоял рыхловатый молодой мужчина в модном цивильном костюме и щегольской шляпе. Прямо скажем, не самый правильный прикид для походов ранним утром вдоль озера. Хотя, дорожки здесь вполне благоустроенные. Даже скамеечки кое-где расставлены. Аккуратисты хреновы.

— Вам просили передать