поехали куда-то на север. Местные сидели на передних сиденьях, а я с кубинцами – сзади. Машина отъехала от литературного клуба метров на пятьсот, когда сзади грохнул взрыв, потом второй, а следом началась бешеная пальба. Водитель ударил по тормозам. Мы оглянулись и увидели, как из клуба литературного вылетают клубы огненные и дымные. Из дверей выскочили пара человек, но тут же упали. Судя по грохоту канонады – все стреляли во всех. Карлос быстро достал пистолет, подставил к уху водителя и убедительно сказал:

–А мы куда ехали, туда и едем! Руки – на руль, ноги – на педали! Или будет наоборот!

Педро уже держал на мушке второго тайсоновца. Те быстро сообразили, что в таком споре истина не родится, и наш джип поехал дальше. Ехали почти час. У нас уже закралось подозрение, что нас хотят надуть, и кубинцы приготовились резать проводникам шеи, но тут автомобиль остановился. Местные провели нас к какому-то тёмному невысокому зданию. Через разбитые витрины мы прошли внутрь, подсвечивая парой фонарей. В дебрях здания в полу обнаружился тяжеленный люк. Первыми в него по убедительной просьбе кубинцев спустились местные, я шёл последним, надев ночные очки. Как только на меня дохнул воздух подземелья – я сразу узнал знакомый запах мертвечины и понял, что идти придётся по кладбищу.

В моих очках видно всё было отчётливо, но без цветов, только в оттенках серого. Под зданием проходил тоннель. Я глянул в карту на ноуте и понял, что это ливневая канализация. По ней мы прошагали по щиколотку в тухлой воде километра два, потом через какой-то пролом в стене перелезли в маленький тоннель, из него – снова в ливнёвку, уже другую, поменьше, зато не такую мокрую. К моему удивлению, трупы, объеденные крысами до костей, встречались нечасто. Всего раза четыре.

–Теперь только вперёд! – махнул рукой один из проводников. – Нам дальше нельзя. Над нами – белый район. Тут много патрулей. Они могут быть и в тоннелях. Тебе надо уйти по трубе как можно дальше, чёрный брат. Миль пять. Иди вперёд, пока сможешь протискиваться в трубу. Будет пролом слева – туда лучше не ходить. Там выход в систему метро, можно нарваться на охрану. Они чёрных не пощадят. Удачи, брат!

–Удача мне не повредит. Удачи всем! Спасибо, Карлос! Спасибо, Педро! Не знаю, что бы без вас делал. Съешьте за меня в Гаване кусочек тунца, а то жрать охота!

Я выдал кубинцам по сто тысяч макулатуры и по сотне песо, хоть они и отказывались от денег. Проводникам дал сто песо на двоих, но деньги тем были, как вскоре оказалось, ни к чему. Когда я отошёл от компании метров на сто, позади раздались два негромких выстрела. «Эх, жизнь-копейка!» – махнул рукой я и пошёл один в кромешной темноте подземелья.

Часть девятая

Судя по карте, я прошёл около восьми километров, когда широкий тоннель резко перешёл в трубу меньше метра в диаметре. Я медленно побрёл назад, и метров через двести разглядел вбитые в бетон ступеньки, ведущие наверх. Я замер и прислушался. Капала вода, где-то пищали крысы. Наверху что-то зашумело, потом стихло и снова зашумело: где-то недалеко проходила дорога. Я протёр морду платком от чёрной краски и сверился с электронной картой. Выходило, что я нахожусь на границе парка (Господи, сколько же в американских городах парков!) и какой-то «Львиной» улицы. (Названия улиц были французские, испанские, английские, причём улиц, в которых фигурирует персик, я насчитал с десяток.) Папин адрес находился всего в трёх кварталах восточнее.

Я поднялся по ступенькам и упёрся головой в крышку люка. Люк отъехал на пару сантиметров, и в образовавшую щель на меня, прямо за шиворот, хлынула вода. Это было так неожиданно, что я чуть не сверзился со ступенек вниз. К счастью, водопад из грязной холодной воды тут же закончился, я отодвинул крышку наполовину, высунул голову и осмотрелся. Было ещё темно, до рассвета оставалось часа два. Метрах в ста проходила оживлённая автомагистраль. То и дело деревья парка освещались фарами автомобилей. Людей видно не было, и это радовало. Я вылез, закрыл люк, (Он оказался в небольшой ложбинке, куда собиралась дождевая вода.) не снимая хитрых очков прошёл по парку около километра, выбрал момент, когда на трассе станет тихо, и перебежал улицу. Две точки на моей карте неумолимо сближались. Не скажу, что я очень волновался, но лазить по чужому городу враждебной воюющей страны в грязной мокрой одежде с целью увидеть папу, которого не видел ни разу в жизни – такое случается не каждый день. Одно успокаивало: этому адресу около десяти лет. Новых сведений нет. Поэтому вряд ли я застану Николая Бойновича на месте.

Я свернул на небольшую улочку, и из-за всех заборов тут же поднялся жуткий лай. Собаки рвались с цепей и хрипели в ошейниках. Но окна оставались тёмными, фонарей на улице тоже не наблюдалось. Я держал палец на курке, когда ноут тихо пискнул: цель была передо мной. Я оглядел высокую калитку и нажал кнопку звонка. За этим забором собаки не лаяли. За соседним – тоже. Видимо, дома заброшены, хозяева уехали от греха подальше. Я постоял в нерешительности. Конечно, просчитывался и такой вариант. Сейчас придётся идти в ближайший мотель, потом покупать одежду, автомобиль, приводить себя в порядок. Потом постараться найти Василия Григорьева. Но сначала – выпить кофе и съесть что-нибудь натуральное.

Второй адрес был неподалёку отсюда. Видимо, этот район в своё время застраивали именно в расчете на то, что тут будут жить учёные. И от лаборатории недалеко, и следить за людьми, когда они в куче, проще.

Вдруг в доме что-то звякнуло, и динамик за калиткой хрипло спросонок спросил:

–Это кто?

–Это я! – ответил я.

Щёлкнул электрический замок, калитка открылась, и я сделал шаг вперёд, опасаясь буквально всего: собак, мин, колючей проволоки, полиции. Но дворик был пуст, не считая столика, двух бочек с водой и тележки на двух колёсах, а из-за железной двери дома кто-то сказал по-английски, но с очевидным русским акцентом:

–Кто это – я?

–Мне Николай нужен! – ответил я, снимая очки, потому что уже светало. – Бойнович!

Дверь открылась, и какой-то коротконогий дед с всклокоченными остатками волос, в майке-алкоголичке и серых кальсонах высунулся на крыльцо и сонно пробормотал:

–Ну, я Бойнович! Что за необходимость в такую рань? Подождать не могли? Вы от кого?

Я смотрел на этого человека и думал: уйти или войти? Это существо не могла быть моим отцом!