– Егор Михайлович, какой приятный сюрприз, давно тебя в подобных местах не встречал, все по делам да на Совете… – услышала я тягуче-густой баритон, едва отдав курку гардеробщице.

Обернулась и увидела перед собой троих оборотней. Хорошо одетых, респектабельных жителей Нижнего города. Я незаметно вдохнула поглубже – запах псины; волки, если мне не изменяет чутье. Седовласый господин – значит, уже очень старый – сдержанно, но искренне улыбался Хмурому. Рядом с ним стояла примерно такого же возраста дама с королевской осанкой. Ее по-сыновьи за плечи обнимал мужчина на вид лет тридцати-сорока. В черной шевелюре которого не было заметно ни одного седого волоска, а темные глаза этого хищника при взгляде на нас неприязненно сверкнули. Его эмоции только подтвердили: он чем-то недоволен.

Благородное серое семейство бегло, видимо, следуя этикету, но внимательно осмотрело меня с головы до ног. И черное классическое приталенное платье с белым воротничком и длиной до колена их почему-то удивило, о чем я по глазам да эмоциям догадалась, а не по выражению лиц, абсолютно не изменившихся. Видимо, рядом с одинокими холостыми мужчинами-оборотнями они привыкли видеть более раскрепощенно одетых женщин.

– Приветствую вас, Сергей Петрович, Анна Гавриловна… Артур, – бесстрастно произнес Хмурый. – Мы решили отвлечься от работы.

Анна Гавриловна и Артур, надо полагать, Сергеевич любезно кивнули.

– Да-да, твое дело молодое, Егор Михайлович, нужно отдыхать, расслабляться… – весело согласился старый оборотень. Затем, еще приблизившись к Егору и встав ко мне в полоборота спиной, негромко добавил: – Мне надо переговорить с тобой до следующего Совета. Есть вопросы, требующие отдельного внимания.

Меня задело, что я удостоилась лишь его оценивающего взгляда, а затем словно перестала существовать. Да еще и широкая волчья спина перед носом взбесила – как минимум невежливый жест. Хмурый секунду-другую помедлил, слушая Сергея Петровича, затем взглянул на меня. Не знаю, что его подвигло на следующие действия, может, почувствовал или почуял неладное, но он будто встряхнулся внутренне, сделал шаг назад, отодвигая меня от своего собеседника, и извинился:

– Простите мою оплошность и невнимательность, знакомьтесь… – Я ощутила его мимолетное напряжение, перед тем как он представил меня: —…Моя подруга – Ксения Зацепина.

Казалось бы, банальная фраза, которая в моем бывшем мире могла означать что угодно, но в этом, Сумеречном, семейство волков подобралось, три пары темных глаз сверкнули неподдельным интересом, а губы растянулись в официальных улыбках.

Пожилой господин, склонив голову набок, хмыкнул, разглядывая меня уже не как предмет интерьера или бесплатное приложение. Волки не таясь потянули носами, знакомясь с моим запахом, и после их взгляды стали еще более внимательными, цепкими, неприятными.

– Рад за тебя, Егор Михайлович. Давно пора подумать о будущем и…

Хмурый поспешил прервать собеседника:

– Извините, но моя спутница голодна…

Я едва не скрипнула зубами: «Вот не надо сваливать свою головную боль на мою голову, пока здоровую».

– Понял, приятного вечера, – кивнул наверняка старый прожженный политик.

Егор, не дожидаясь дальнейших реверансов, вежливо кивнул даме и молодому мужчине, прощаясь, приобнял меня за талию и повел в зал. И пока мы шли между столиками, часто кивал знакомым и пару раз представлял меня как подругу. А стоило нам отвернуться и следовать дальше, доносились глубокие вздохи оборотней и ощущались липкие энергетические «щупы» магов, перекрываемые бурным эмоциональным интересом и прямо-таки голодным любопытством.

В результате, как только мы присели за стол, я спросила:

– Егор, я не понимаю, отчего здесь все проявляют ко мне повышенный интерес? Что во мне такого? Я не так одета?

Он поморщился недовольно и нехотя ответил:

– «У Шаниных» – элитный ресторан. Сюда приходят с семьями… женами или партнерами по бизнесу.

Мое сердце пропустило удар.

– Другими словами, кроме меня ты сюда женщин не приводил?

– Я – нет!

– То есть, Глеб или Сава – да? – я радостно улыбнулась, ведь моя душа запела от счастья. Я первая пришла с ним в этот ресторан!

В потеплевших желтых глазах напротив отразились чувства, наверное, мои – слишком заразительные.

– Сава – да, но наш тигр не особо уважает устои и традиции, не подчиняется условностям и правилам. Он сам по себе и поступает так, как ему удобно или хочется.

Я кивнула, полностью соглашаясь с характеристикой, выданной рыжему баламуту, и заодно спросила:

– А как он сиротой остался?

– Сава? – удивился Егор, но быстро сообразил. – А-а-а, Пелагеюшка наша проболталась… На самом деле этого бунтаря выперли из староверческого клана. У сына старшого крупного южного клана был выбор: или следовать традициям, или уйти. Ему повезло – отпустили. А могли бы заставить. Надели бы ошейник подчинения на годик-другой…

– Какой кошмар, – потрясенно выдохнула я.

– Простите, господа, вы готовы сделать заказ? – справился возникший рядом со столом маг-официант.

– Да, – резко ответил Егор.

Официант, принимая заказ, косил любопытным глазом на меня. Мы с Егором заказали одно и то же, только он – двойную порцию.

В центре стола в замысловатом стеклянном подсвечнике таинственно мерцает декоративная свеча. Рядом красуется одинокая белая роза с тонким нежным ароматом. Мы молчим, глядя друг другу в глаза, в которых отражается пламя, но, странное дело, впервые в жизни молчание не напрягает, мне хорошо и уютно, и не нужны слова…

Неожиданно Егор спросил, подавшись ко мне и взяв мои руки в свои:

– Чего ты хочешь от жизни, Ксения?

Наслаждаясь лаской, я не удержалась, зажмурилась, прислушиваясь к своей довольной кошке, готовой замурлыкать. Мои пальцы горели в его прохладных руках, по венам разбегалось живое тепло…

– Любить и быть любимой, – сорвалось с моих губ.

– И это все, чего ты хочешь? – насмешливо спросил он.

Я вздохнула, грустно посмотрев на него:

– Поверь, это очень много, хоть и так мало.

– Об этом любой эмпат мечтает, или только ты уникальная?

– Наверное, любой, я не задумывалась, – пожала плечами. – Кто же не захочет любви? Это же целый океан положительных сильных эмоций.

Егор молчал несколько долгих томительных минут. Потом проворчал:

– Любовь разрушает контроль.

Я потрясенно вскинула на него глаза и запротестовала:

– Неужели ты правда веришь в то, что контроль над чем-то важнее сути жизни – любви?

Хмурый отпустил мои руки – лишил тепла и ласки. Выпрямился на удобном мягком стуле и заговорил: