Ааша стала победительницей Турнира. Она выиграла желание.

…Но как?

Сестры кружили по шатру в танце.

– Что ты собираешься загадать, Ааша? – воскликнула одна. – Пожелай нам дворец пороскошнее! И слона из драгоценных камней, чтобы возил нас по его просторам!

– Лентяйка, – усмехнулась другая. – Пусть лучше попросит дар песней чаровать погоду. Тогда мы в любой миг сможем наслаждаться теплыми деньками или даже снегом.

– Или пусть…

– Довольно, – перебила старшая, и сестры умолкли. – Готовьте шатер. Как только Владыка сокровищ развлечет чемпионов, участники со всей Алаки хлынут сюда, умоляя уделить им время.

Сестры лишь пожали плечами.

– Молодец, Ааша!

Едва они ушли, Ааша опустилась на стул и сложила руки на коленях. Желание? Она и не думала, что когда-нибудь ей придется принимать собственное решение.

Всю жизнь она всем делилась с сестрами. Было разумно предположить, что даже желание, завоеванное одной из них, станет общим. В животе заворочался стыд. Ааша не хотела делиться.

В последнее время многое изменилось. Она даже одевалась теперь иначе, сегодня вот за ухом красовался цветок. Большинство сестер думали, что то лишь мимолетная фантазия, любопытство, которое исчезнет после турнира, ведь тогда подобные радости будут ей недоступны. Но старшая сестра не сводила с Ааши глаз. Словно только сейчас наконец ее увидела.

– Не слушай их, – раздался голос старшей, и Ааша резко выпрямилась. Она и не знала, что за ней наблюдают. – Это только твое желание. Ты его заслужила.

– Но я не понимаю чем.

Сестра улыбнулась, но как-то грустно и задумчиво, словно прощаясь.

– А я понимаю, – тихо промолвила она. – Ты мечтала. И стремилась к мечте. Ты проявила доброту, отвагу и любопытство.

Насчет доброты и отваги Ааша сомневалась, но вот любопытство ее точно мучило. Все чаще и чаще она пропадала за пределами шатра, продвигаясь в глубь леса и возвращаясь, только когда сестры уже начинали волноваться. Ааша ничего не могла с собой поделать. Перед уходом из Алаки столько всего нужно было увидеть, столько всего попробовать и потрогать. Буквально на днях она нашла куст, увешанный ярко-синими ягодами. Прежде при попытке съесть что-нибудь кроме желаний якшей и якшини рот моментально наполнялся пеплом, и Аашу рвало. Но на сей раз ягоды не сморщились на ее ладони, оставаясь сочными и яркими. Синими, как осколки неба. А потом лопались во рту, растекаясь по губам вязким сладким сиропом. В зубах застревали крошечные семена. Ааша потом целую вечность их выковыривала, но оно все равно того стоило. Прием пищи вишканий никогда не сопровождали насыщенные вкусы – ни отвратные, ни приятные. Ааше не хватало слов и опыта, чтобы описать сладость… та была похожа на невинное воспоминание, что-то случайное и слишком легко забытое. На прерванную улыбку. На съедобную поэзию, конечно же. После Ааша поймала себя на том, что водит языком по нёбу в надежде уловить призрак этого вкуса.

– Я знаю, где ты пропадаешь, Ааша.

В голосе сестры не было обвиняющих ноток, но Ааша все равно вздрогнула. Она хотела бы походить на других сестер и довольствоваться тем, что есть. Хотела бы не чувствовать себя единственной, кто отчаянно желает иной жизни. Но она не могла изменить собственную суть и отныне не желала извиняться за свои мечты.

– Ступай, – сказала старшая. – Я слышала, Парад Баек очень зрелищен. Потом расскажешь нам, что и как.

– Вот бы вы тоже могли пойти со мной во дворец, – вздохнула Ааша.

– Осторожнее с желаниями, сестренка.

Она покраснела:

– Я же не…

– Освободи свой разум, Ааша. Мы будем скучать, когда ты нас покинешь. – Старшая пристально смотрела на Аашу, и между ними расцветали невысказанные слова. – Когда бы тебе ни понадобилась помощь, мы всегда рядом. Где мы ты ни находилась. И… кем бы ни стала.

Сестра ушла, и теперь Ааша ощутила себя по-настоящему одинокой. В комнате вдруг стало тесно. Тяжесть выбора давила со всех сторон. Этот короткий месяц Ааша жила более насыщенной жизнью, чем предыдущие сто лет. И неистовый голод узнать еще, увидеть еще, потрогать еще все нарастал и нарастал, пока она не обнаружила, что царапает голубую звезду на шее. Отчаянно желая ее сорвать.

Собираясь на Парад, Ааша слышала, как сестры в соседних комнатах ссорятся из-за потерянных украшений и позаимствованных нарядов и спорят о философских достоинствах той или иной поэмы. Так долго их любовь и нежные перепалки сплетались в музыку ее жизни, но теперь другая песня звала Аашу из шатра.

Шагая прочь, она без конца оглядывалась.

Ни одну вишканью еще не пускали во дворец, и Ааша все ждала, когда кто-нибудь выскочит из-за угла и скажет, что ей здесь не место. Но все занимались своими делами. Она шла осторожно, щиколотка все еще болела после нападения. Вздрогнув, Ааша огляделась, но не…

– Предавшая род, – прошипел кто-то.

– Осквернившая наше наследие.

– Погубившая сестер.

Из тени выскользнули Безымянные. Аашу затрясло. В последнюю встречу они гнались за нею по лесу, вопя и требуя флакон с ядом Змеиного короля. Она бежала так быстро, что споткнулась о бревно и подвернула лодыжку. Сейчас Безымянные и вовсе походили на саму месть, воплотившуюся в трех женщинах. На отчаяние, облаченное в кожу.

– Это твой последний шанс помочь нам, сестра, – сказала одна из них. – Забери яд у людей, и сохранишь благословение. Не вынуждай нас отнимать его.

Глаза Ааши расширились.

– Это не ваше благословение! Я даже не знаю, кто вы.

Безымянные расхохотались. Жуткие улыбки раскололи их лица. Ааша бросилась во дворец, но не смогла перегнать ветер, что подхватил их тихий ответ:

– Мы – это ты.

Сегодня Алака напоминала финал истории – спокойная и бесповоротная. Все улыбались. Кругом царила безмятежность. На сцене, выложенной из крыльев, танцевали апсары. Пучки света проносились сквозь толпу, цепляясь за начищенные рога и сверкающие хвосты. Воздух пах жженым сахаром и жасмином, и это было похоже на завершившийся праздник, когда измученный вечер уже готов вытолкать гостей и провалиться в сон. Но мне не удавалось расслабиться. Все казалось слишком… ровным. Я не могла избавиться от ощущения, что не все еще кончено и кто-то ждет, наблюдает…

Толпа росла. Невозможно было угадать, кто здесь просто участник Турнира, а кто чемпион, который вот-вот получит желаемое. Флакон с ядом Змеиного короля жег карман. Прежде чем озвучить свое желание, я хотела поговорить с Каувери. Толку просить трон Бхараты, если меня отсюда так и не выпустят. Если бы удалось найти Повелительницу до Парада Баек, может, я сумела бы убедить ее, что Змеиный король не причинял зла ее сестре. Вдруг тогда Каувери просто сохранила бы флакон с ядом и не стала бы его использовать, а я бы заработала пропуск из Алаки и очистила совесть. Удача не особо ко мне благоволила, но магия научила меня верить в невозможное.