сыграть в спектакле, на котором будет присутствовать верхушка немецкого командования. Однако вскоре поняли тайную пружину ее поведения: во время спектакля актриса, в руках которой, по ходу действия, должен появиться бутафорский пистолет, достала из сумочки настоящий и застрелила сидевшего в гостевой ложе высокопоставленного немецкого вояку.

Все это происходило на глазах у сына, которого Мадлен специально пригласила на спектакль. Шарль осуждает мать за якобы чрезмерную жестокость. Она же поражена произошедшей с сыном метаморфозой, требует, чтобы тот пошел к прокурору и признался в том, что выдал немцам многих участников сопротивления. Шарль категорически отказывается, он даже готов застрелить мать. Но не пришлось: это сделал у него на глазах один из дружков, такой же фашистский прихвостень…

То время для советской творческой публики было далеко от вегетарианского. Цензура лютовала вовсю. В редакциях создавались бюро проверки, сотрудники которых работали, не разгибая спины. Начальству повсюду чудились намеки, насмешки, напоминания о дефиците, призывы к расшатыванию столпов общества, стремление раскачивать лодку и т. п.

21 марта 1955 года министром культуры страны был назначен партийный функционер Н. А. Михайлов. Через два месяца, 20 мая, он послал в ЦК КПСС записку под названием «О серьезных недостатках в советском киноискусстве». В ней он выложил всю правду-матку о плачевном состоянии нашего кино, расцветив свой текст массой примеров, начиная с того, что для советских зрителей снимается мало фильмов о борьбе за подъем сельского хозяйства и кончая неприглядными явлениями в быту:

С. Герасимов уличен в неправильном отношении к женщинам и будет за это привлекаться к партийной ответственности. Свои недостойные поступки Герасимов при обсуждении этого вопроса в министерстве признал.

Бывший начальник Главка Кузаков был в связи с женщинами, что дискредитировало его как руководителя и коммуниста.

Или такой очаровательный пассаж:

И. Пырьев устраивает картежные игры. Во время таких игр обсуждаются вопросы, относящиеся к политике развития советского киноискусства.

Пару раз в своем сочинении Михайлов «царапнул» и Михаила Ильича. Во-первых, министр обвинил его в том, что наряду с другими крупными режиссерами Ромм пытается влиять на работу студии, принимая решения, идущие вразрез с указаниями главка.

Второе прегрешение более серьезное:

На одном из совещаний в Министерстве культуры СССР перед киноработниками был поставлен вопрос о том, что надо в художественных образах показывать в кино борьбу за новое в деревне, глубоко раскрывать на этой основе конфликты, столкновения, которые есть в нашей действительности. При этом делались ссылки на то, какой богатый материал для изображения характеров людей, их борьбы, труда дает, например, такая на первый взгляд прозаическая тема, как задача расширения посевов кукурузы в стране.

Некоторые работники кино отнеслись к этому скептически, с усмешкой, а некоторые работники прямо заявляли о том, что вряд ли в этой теме можно найти что-либо интересное. Режиссер М. И. Ромм, например, заявил: «Кукуруза — это спекуляция на злободневной теме»[55].

Каких-то видимых последствий этот крик души новоиспеченного министра не имел. Бузотер Ромм продолжал работать над долгожданным «Убийством на улице Данте».

У картины были два варианта названий: «Она не умрет к утру», «Шестая колонна». Выражение «пятая колонна», родившееся в недрах франкистских войск во время гражданской войны в Испании и растиражированное Хемингуэем, ныне хорошо известно. Оно относится к внутренним врагам, чья деятельность финансируется из-за рубежа. Для любого государства гораздо опасней «шестая колонна». Сюда входят деятели, которые занимают разные ключевые посты и вполне легально ведут работу по развалу страны, маскируясь патриотическими лозунгами.

Этот сценарий Габрилович и Ромм задумали как заключительный фильм трилогии о Западе, после «Мечты» и «Человека № 217», сочиняли его три месяца: с октября по декабрь 1944-го. Поскольку с точки зрения идейного содержания он вызывал определенные сомнения, то его поставили на обсуждение художественного совета при Комитете по делам кинематографии, состоявшееся в самом конце войны — 3 мая 1945 года. На заседании присутствовали 12 человек: чиновники, кинокритики, режиссеры, артисты. Каждый выступил. Замечания были однотипные: концепция сочинения весьма пессимистическая. Действительно, все положительные герои гибнут, а отрицательные торжествуют. Показано торжество фашизма — под его влиянием рушится даже прочная семья, демонстрировать силу немцев сейчас нецелесообразно, все слишком упрощено. Сценарий явно нуждается в переработке.

Итог заседания сформулирован в протоколе: «Постановили: В связи с поверхностным и неправильным разрешением темы показа „шестой колонны“ — воздержаться от запуска сценария „Она не умрет к утру“ в производство»[56].

Получив афронт, для творческих работников дело привычное, авторы не слишком огорчились. У них находились другие дела, появлялись новые заказы. Правда, забывать об этом сценарии не забывали. Они считали, что в нем рассказана серьезная и оригинальная история. При первой же возможности мечтали к нему вернуться. Таковая представилась в 1955 году.

Еще когда сценарий был в зародыше, подразумевалось, что главную роль будет исполнять Кузьмина. Елена Александровна подходила по всем статьям. И надо же такому случиться, что в самый разгар подготовительного периода из недр Министерства культуры неожиданно вышел приказ, запрещающий режиссерам снимать собственных жен в своих фильмах.

Драматург Е. И. Габрилович был частым соавтором М. И. Ромма

[Из открытых источников]

Если вспомнить, сколько плодотворных супружеских пар существовало тогда в нашем кино (Александров — Орлова, Пырьев — Ладынина, Герасимов — Макарова и т. д.), следует признать, что это был сильный удар. Ромма новый приказ коснулся ощутимее, чем кого-либо другого. Ведь с Кузьминой оговорены все подробности роли Мадлен Тибо, проверены все мизансцены.

Теперь на роль Мадлен пригласили Элину Быстрицкую, только что блеснувшую в фильме «Неоконченная повесть». Она начала сниматься и вдруг сильно заболела.

Очередной претенденткой на роль стала актриса Московского театра имени Маяковского Евгения Козырева. Несмотря на то что у нее не имелось большого опыта съемок в кино, с ролью она справилась благополучно.

Михаил Ильич уважительно относился к своим сотрудникам вообще и к артистам в частности. В случае досадных неудач, когда иные готовы броситься на виновника с кулаками, он деликатно старался войти в их положение, поддержать. В этом отношении показателен инцидент, произошедший на съемках «Убийства на улице Данте».

Действие происходило в маленьком кабачке, где собрались французы, сочувствующие участникам сопротивления. Молодой актер должен войти и произнести несколько слов. От волнения у дебютанта не получалось ничего путного. Что ни дубль, то провал. Съемка катастрофически затягивалась. Уже вся группа роптала: да замените вы эту бездарь, Михаил Ильич! Такую пустяковую вещь любой сыграть может.

Е. Н. Козырева и М. И. Ромм на съемках фильма «Убийство на улице Данте»