– Мы сделали круг, дом совсем недалеко, – сообщила Жаклин и, показав на другую тропинку, на противоположном берегу пруда, направилась к большому плоскому валуну, на котором стояла каменная скамья: идеальное место отдыха, где можно было посидеть и полюбоваться прудом.

Джерард подождал, пока усядется Жаклин, прежде чем сесть рядом, и показал вдаль, где переливалась серебром узкая полоска:

– Полагаю, там мы оставили озеро?

– Да, – кивнула она, едва не подскочив, когда он взял ее за руку. По спине прошел знакомый озноб, но Жаклин не пошевелилась. Он поднес ее руку к губам и, глядя ей в глаза, прижался пылким поцелуем к ладони.

И снова ей усилием воли пришлось подавить свою реакцию.

Но прежде чем она успела взять себя в руки; он сжал ладонями ее лицо, привлек к себе и поцеловал в губы. Страстно. Не делая секрета из своего желания к ней. Из того, что он хочет.

Он нашел ее язык своим и стал ласкать, требуя ответа. Вовлекая в чувственную игру. В открытое проявление их взаимного желания.

Жаркий, настойчивый, жадный поцелуй. Поцелуй встречи после недолгого расставания. Поцелуй-приманка, поцелуй-капкан ...

Она не знала, как это получилось, но когда все же смогла поднять голову, чтобы перевести дух, оказалось, что он откинулся на спинку скамьи, а она прильнула к нему, приоткрыв губы и глядя в бездонные карие глаза, опушенные темными ресницами.

– Почему, – вырвалось у нее против воли, – ты требуешь так много от меня ... почему хочешь, чтобы решала я?

Он замер, и эта неподвижность показала ей, какое напряжение им владеет. Ее вопрос застал его врасплох, и он лихорадочно искал ответа.

Жаклин боролась с желанием настаивать, повторить вопрос: смысл и без того был достаточно ясен, и он все прекрасно понял.

Джерард облизнул губы, помолчал и неожиданно сжал ее талию, не пытаясь, однако, привлечь ее к себе.

– Я уже сказал: хочу все, что ты способна мне дать.

– Что ты под этим подразумеваешь и почему так этого хочешь?

– Потому что в этом смысл желания между мужчиной и женщиной.

– Но ты намекнул, что желаешь большего. Больше обычного, – возразила Жаклин. Он молчал. Она ждала, впервые ощутив в нем некую неуверенность, не столько смущение, сколько настороженность.

Почему он ее остерегается?

Он по-прежнему не произнес ни слова. Только провел большими теплыми ладонями по ее спине. Жаклин выгнула брови:

– Ты очень скрытен. Что за тайны ты прячешь?

Его глаза вспыхнули.

– Во мне нет ничего таинственного.

Она и не заметила·, как он поднял ее себе на колени, и теперь в ее бедро упиралась его взбунтовавшаяся плоть. Сила его рук, низкий, почти рычащий голос лишь подчеркивали ауру опасности пребывания в объятиях хищника.

Жаклин не испытывала страха, ни малейшего трепета. Просто смотрела в темнеющие глаза и знала, что, как бы дерзко он ее ни жаждал, как бы откровенно ни выказывал свой пыл, в его намерения не входило ранить ее физически или душевно.

Жаклин не могла объяснить, почему в его объятиях чувствовала себя так спокойно, так надежно.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила она.

Но он лишь плотнее сжал губы.

– Так объясни же, почему ты хочешь от меня большего? И почему так важно, чтобы я на это согласилась?

Джерард шумно выдохнул. Его взгляд упал на ее губы. Его собственные были упрямо сжаты.

Она наклонилась ближе, и смело провела по ним своими полураскрытыми губами.

– Я не приму решения, пока не услышу ответа, – прошептала она и, ощутив, как вздымается его грудь, поняла, что победила. Потому что ультиматумы могут предъявлять обе стороны!

Прижавшись к нему, она снова стала его целовать, словно бросая вызов.

Шелест листьев был почти неразличим. Но она услышала, просто не обратила внимания, слишком поглощенная целью добиться его реакции, ласки этих неподатливых губ.

И только когда за ее спиной кто-то театрально ахнул, девушка от неожиданности дернулась, выпрямилась, обернулась...

На краю поляны стояла Элинор, широко раскрыв глаза и прижав к губам руку. Рядом обнаружился мрачный как туча Бризенден. Жаклин с огромной радостью удавила бы обоих!

Пробормотав под нос не приличествующее леди ругательство, она попыталась вырваться из объятий Джерарда, соскользнуть с его колен. Но его руки сжались еще крепче, и она повиновалась безмолвному приказу. Только тогда Джерард спокойно, не спеша, поднял ее и поставил на ноги. Продолжая обнимать ее талию одной рукой, он тоже встал и с невозмутимой учтивостью кивнул незваным гостям:

– Мисс Фритем, мистер Бризенден! Вы гуляли у озера?

Жаклин невольно отметила ленивый, слегка скучающий тон, словно он обсуждал прогулку в парке. Поцелуй не считался таким уж кошмарным неприличием, и он отказывался позволить этим двоим обращаться с ними как с преступниками.

И тут, как раз вовремя, прозвучал гонг, эхом отдаваясь среди деревьев.

– А ... кажется, нас зовут к столу, – заметил Джерард. Сжал локоть Жаклин, поднял брови в вежливом вопросе, обращенном к Элинор и Мэтью, И показал на ведущую к дому тропинку: – Итак?

Им ничего не оставалось, кроме как следовать за ним и Жаклин. Элинор с готовностью согласилась вернуться в дом; Мэтью, как подозревал Джерард, с огромным удовольствием вызвал бы его на дуэль, но, по-прежнему угрюмо хмурясь, неохотно топал в арьергарде.

Вскоре Элинор, как и прежде, взяла Джерарда под руку. Сухо кивнув, он продолжал развлекать беседой Жаклин, а именно – обсуждал деревья, мимо которых они проходили: иногда его хобби совершенно неожиданно оказывалось очень полезным.

Жаклин непринужденно отвечала: вместо того чтобы смущаться и конфузиться из-за неприятной ситуации, в которой их застали, она вела себя с абсолютным хладнокровием. Правда, он отчетливо ощущал ее раздражение, направленное на чересчур бесцеремонных друзей. И это неожиданно обрадовало Джерарда: возможно, он чего-то добьется сегодня! Помимо явных знаков внимания Элинор, которых до этого момента всячески старался избегать.

В свое время он знал немало подобных хищниц. Элинор определенно принадлежала к этому племени. Теперь, когда она увидела его интерес к Жаклин и поняла природу этого интереса, ее азарт, подстегнутый духом ревности, неожиданно разгорелся. Она считала, что ему требуется легкая, необременительная связь, и была готова предложить ему себя, уверенная в собственной неотразимости.

Он с неприязнью ощущал каждый взгляд, брошенный в его сторону Элинор. Она не пыталась вмешаться в их с Жаклин разговор, но явно оценивала его, решая, как половчее набросить узду.

Элинор ожидало разочарование, но больше всего Джерарда интриговало то, что Жаклин знала о наглых притязаниях подруги. По крайней мере, она уже успела заметить оценивающие взгляды Элинор, и в ее глазах стыло грустное понимание.