– Заползла ко мне в кровать, а для чего? Тебе же нужно было знать, что я думаю, делаю, какие предприму меры. Ты начала уговаривать меня не заниматься пулей, немножко запугивала, я не слушался. После поездки к Вадику поняла, что могу не остановиться и докопаться до правды. Тогда ты сообщила киллерам, что я становлюсь опасным, те позвонили мне уже с угрозами. Что не так?

– Многое не так, – сказала она.

– Пошла вон отсюда.

Он повернулся к ней спиной. Убьет его – пусть, самому хоть в петлю лезь. Милена встала, обошла его, у двери повернулась лицом:

– Ипполит, повторяю: ты многого не знаешь…

– И не хочу знать, – спокойно произнес он, сунув руки в карманы. – Ты лживая, грязная баба, меня тошнит от тебя. Мне плевать на Арамиса, на твою ложь, не хочу знать, кто ты есть на самом деле. Скажи спасибо, что я не задушил тебя и не закопал под теннисным кортом, ты этого достойна. Здорово развела нас. Убирайся из маминого дома. Сегодня. Сейчас.

– Прощай, – сказала она и вышла из комнаты.

Горбаневу сохранили его драгоценную задницу, он вышел из больницы, приступил к делам, ходил в героях. Алла сумела его убедить купить джип Арамиса:

– Извини, но человеку твоего положения не пристало ездить на заурядной иномарке пятилетней давности. Пора обновить автомобиль. Арамис имел вкус, учись у него выбирать стильные вещи. Машина с нуля, пылится в гараже, надо быть круглым дураком, чтоб не забрать ее. Таким образом, сохранятся твои деньги, а иначе будешь дожидаться решения суда год, потом два года исполнения, и никакой гарантии, что Раиса выплатит долг. Она тоже с мозгами и хочет сохранить имущество.

Подумал и купил, причем Раечка палец о палец не ударила, ему пришлось потратить кругленькую сумму, выправляя бумаги на джип.

И вот он снова на даче, Аллочка у камина курит и пьет шампанское, Горбанев жарит шашлыки… Соседи, кажется, не видели, с кем он приехал.

Мясо на блюде, на тарелках зелень и овощи. Алла подняла бокал, он – рюмку, чокнулись, выпили.

– Ммм… – закачался из стороны в сторону Анатолий Петрович. – Мясо удалось. Но у меня еще один рецепт есть, мариновать мясо сначала с луком в вине, потом…

– Толик, – с аппетитом уплетая, держа кусок пальцами, перебила его Алла. – А когда я получу свою долю?

Он перестал жевать, застыл. Губы выпачканы в кетчупе, глаза выкатились, Алла забеспокоилась:

– Ты не подавился?

– Нет. – Анатолий Петрович проглотил кусок.

– А, – поняла Алла. – Тебе неприятна тема…

– Почему же, тема как тема… Я отдам тебе твою долю. Не сейчас. Позже. У меня из-за джипа… Короче, нет пока денег. Но будут. За аренду получу… за пару месяцев, и ты заберешь всю сумму сразу.

– Понятно, – с выдохом процедила она.

– Еще налить?

– Лей.

У нее упало настроение. Нет, каков Толик! Когда-нибудь сдохнет от жадности, скотина. Она потратила кучу времени, Раису убедила, свела с покупателями, чтоб жена Арамиса видела в ней участливую подругу, джип ему загнала. Уж лучше в гараже иметь джип, чем фигу в кармане.

– За что выпьем? – поднял он рюмку.

– За мое простодушие, – улыбнулась она. – Лишь бы оно мне не мешало.

– Значит, за тебя, Алла.

Который раз Алла наступила на грабли? Казалось, ученая, заруби на носу, что Толик не изменится, даже если изобретут таблетки от жадности и он будет жрать их упаковками за раз. М-да, ничего не меняется на этом свете!

Раиса ничего не понимала, донимала старшего сына вопросами, почему ушла Милена, а он как в рот воды набрал. Но это событие – внезапное исчезновение подруги – в какой-то степени отвлекло ее от переживаний. Ипполит был настолько разочарован, что позволил матери уговорить себя остаться еще на пару дней, потом еще на пару, на три… Ему и не хотелось ехать в «город деревенского типа», признаться, он страдал. Еще бы. Но тот, кто не ценит чистое и настоящее рядом, тому страдания и разочарования в самый раз. Заслужил, так сказать. Ипполиту было жалко себя, ой, как жалко… не описать.

Тем не менее каждый день (без выходных) ездил на свои поля, вечером неизменно возвращался к маме. Она бегала по делам Вито, совещалась с адвокатами, Ипполит не принимал участия в брате, мама обижалась, но не высказывалась резко, боясь, что сын уедет, оставив ее одну в доме. Как в этом замке спать одной?

Встреча, которой он боялся больше всего на свете, не могла не состояться, ему же приходится подписывать кучу бумаг. Обычно Дина передавала их через кого-нибудь, она тоже не горела желанием увидеться с ним, высчитывала время и место, стараясь не появиться там, где он, а тут столкнулись нос к носу. Его обдало кипятком, он смутился, она нет, протянула папку:

– Ипполит, будь добр, подпиши, раз уж мы встретились.

Отчего-то он не увидел стола, наверное, временная слепота наступила, завертелся, ища, куда бы примоститься.

– Сюда клади, – положила Дина ладонь на стол. – Держи авторучку.

Он ставил подписи, Дина вынимала лист за листом, наконец они закончились, Ипполит выпрямился, поднял на нее глаза… И вдруг увидел, что он потерял. Кто ему сказал, что у Дины средненькая внешность? Сам придумал. Прекрасные глаза чистого синего цвета, ресницы черные, лицо с мягкими чертами, волосы…

– Дина, подожди, – догнал ее у выхода.

– Что?

– Надо поговорить…

– Если по работе, то говори, а если просто так, то мне некогда.

– А когда ты освободишься?

– Никогда.

Она ушла, дав понять, что не простит, горше ему еще не было.

Как обычно, приехав к маме, не перекусив, он валялся в гамаке и жалел себя. Вдруг притопала гладилка (тетка, что гладит, стирает):

– Ипполит, тут тебе передали сверток.

– Кто? – не открыл глаз, страдания – вещь тяжелая, отбирает силы.

– Женщина какая-то.

Он взял, вертел в руке плоский квадратный предмет. На бомбу не похоже. Разорвал обертку, а там диск. Пожимая плечами, отправился в дом. Ипполит был уже около своей комнаты, как вдруг позвонили, он ответил:

– Да, Мстислав?

– Мы кое-что выяснили. Та вещь… надеюсь, понимаешь, о какой вещи я говорю?

– Само собой.

– Так вот какое предположение. Когда делают новые модели, их, конечно, проверяют на пригодность. Потом, если они показывают себя в деле, партию кидают подразделениям спецслужб для дальнейших испытаний. Если и там они показывают себя, налаживают серийный выпуск. Все понял?

– Да. Спасибо.

Ни хрена он не понял. При чем здесь спецслужбы и Арамис? Что, мамин муж, большой мошенник, живший за чужой счет, оказался завербованным резидентом, его грохнули агенты ФБР, МОССАД, ASIS, ФСБ? За то, что брал в долг и не возвращал? Абракадабра.