– Мы просто вели безобидную беседу, милорд, только и всего…

Взгляд Ранульфа не дрогнул. Сердце его колотилось о ребра, а в груди бушевали разрушительные, пугавшие его чувства.

– Ты принадлежишь мне, Ариана, – резко бросил он. – И лучше бы тебе примириться с этим.

– Я уже примирилась с этим, Ранульф, – ответила она со спокойной убежденностью, стремясь развеять его сомнения и подозрения. – Мне не нужен другой мужчина… ни любовник, ни муж.

Он долго и настороженно смотрел на нее, а потом отвернулся. Во второй половине дня неразумный гнев вроде бы оставил его, но холодность с лица так и не сошла.

Между ними воцарилось молчание, поэтому на заре следующего дня Ариана и Ранульф попрощались очень натянуто. Он занялся с ней любовью перед тем, как позвать своего оруженосца, чтобы тот помог ему одеться, а потом обращался к Ариане только для того, чтобы дать последние распоряжения. На ее пожелание хорошей дороги Ранульф ответил коротким кивком, не совсем веря в ее искренность.

Вот почему Ариана отпускала его с тяжелым сердцем. Из окна их комнаты она смотрела, как Ранульф, одетый в доспехи, сел верхом на своего могучего коня и поскакал впереди отряда через подъемный мост. За ним развевалось красное шелковое знамя с наводящим страх символом – черным драконом, стоявшим на задних лапах.

Когда они исчезли из виду, Ариана глубоко вздохнула. Она знала, что будет считать дни, пока Ранульф не вернется к ней целый и невредимый… Несмотря на ледяное равнодушие, которое он упорно проявляет к ней, она все же надеялась, что однажды сумеет смягчить его, сумеет преодолеть то затравленное выражение, которое видела в его глазах.

Вдали затрубил рог дозорного. Ариана, сидевшая и вышивавшая в ткацкой комнате вместе с остальными дамами, напряглась. Ранульф? Он уже вернулся?

Безуспешно пытаясь подавить волнение, она вслед за щебечущими женщинами подошла к окну, чтобы посмотреть, в чем причина суматохи. К воротам замка приближался одинокий всадник, держа в руках знамя цветов короля Генриха.

Всадник оказался герольдом, объявившим о прибытии королевского кортежа, потому что в руках он держал трубу и трубил в нее часто и подолгу. Часовой у ворот, похоже, счел его другом, а не врагом, потому что скоро раздался скрип и лязг цепей и подъемный мост медленно опустился через ров.

Позвав с собой одну из камеристок, Ариана поспешила в свою комнату и быстро переоделась, сменив старое коричневое шерстяное блио на очень красивое, из красного индийского шелка. Ариана перенесла и свои вещи, и вещи Ранульфа сюда, в свою прежнюю комнату, чтобы подготовить покои для королевы Алиеноры и ее придворных дам. Такой важной персоне годились только самые лучшие комнаты замка.

Ариана разгладила складки, на платье и поспешила ко входу в башню, чувствуя, что в ее желудке все сжалось в комок. Будучи заложницей Ранульфа, она уже сильно превысила свои полномочия, готовясь к визиту королевы, хотя не сделала ничего сверх того, что сделала бы любая хозяйка замка. Она совещалась с управляющим и со старшим егерем, а также с кухонными работниками; обеспечивала запасы в кладовых, в буфетных, в хранилищах, проверяла рыбные пруды, голубятни и кроличьи садки; наблюдала за сбором трав в огороде и заказывала пряности у торговца в деревне; учила слуг, как себя вести, – в общем, вникала во все, вплоть до мелочей, чтобы визит прошел гладко.

В конце концов, Пейн дал ей свободу действий, доверяя ее суждениям в таких женских делах и зная, что она не сделает ничего, что могло бы опозорить Кларедон.

Ариана вышла из башни вместе с Пейном, чтобы дожидаться королеву на верхних ступеньках наружной лестницы. Ее напряжение все росло. Прибывший и в самом деле был герольдом королевы, и теперь Ариана видела за стенами замка приближающийся к воротам отряд рыцарей, чьи доспехи сверкали под заходящим солнцем. На красном знамени, развевающемся в голове отряда, виднелся герб Ранульфа – дракон.

– Это Ранульф, миледи, – пробормотал стоявший сбоку Пейн.

Одинокий всадник в доспехах на черном коне оторвался от общего отряда и легким галопом приближался к воротам.

Ариана ощутила, как внутри у нее клубится предвкушение. Ранульф отсутствовал целую неделю, и она очень по нему скучала.

И она нисколько не удивилась тому, что дрожит, спускаясь вместе с Пейном по длинной лестнице, чтобы встретить возвращающегося лорда во дворе. Ранульф ворвался во внутренний двор. Копыта его коня громко отбивали ритм, совпавший с ритмом сильно колотившегося сердца Арианы.

Резко остановив коня, Ранульф легко и непринужденно поздоровался с вассалом. Пейн ответил ему тем же, а Ариана стояла, затаив дыхание. Конический шлем Ранульфа со стальным переносьем, спускавшимся почти до рта, скрывал чуть ли не все его лицо, однако она почувствовала на себе взгляд золотистых глаз.

Его глаза, всматривавшиеся в лицо Арианы, казались темными и напряженными. Потом он сорвал с себя шлем и откинул назад кольчужный подшлемник, обнажив иссиня-черные волосы и щетину на лице.

Подражая изяществу своей матери, Ариана присела перед ним в глубоком реверансе:

– Добро пожаловать, милорд.

Кивнув ей, он снова повернулся к вассалу, пытаясь не обращать внимания на Ариану, которая занимала его мысли всю прошлую бесконечную неделю.

– Как прошло путешествие? – спросил Пейн, когда к ним подбежал паж, чтобы увести коня.

– Бывало и лучше, – сердито отозвался Ранульф. – Леди Алиенора упряма, как мул.

Вскоре через внутренние ворота проскакал отряд всадников во главе с хохочущей светловолосой леди на белоснежной лошадке, седло и уздечка которой были украшены серебряным орнаментом и кисточками.

Ариана слышала рассказы о своевольной герцогине, ставшей теперь королевой Англии. Говорили, что от красоты и остроумия Алиеноры Аквитанской захватывает дух. Говорили также, что она превосходная наездница, – и во все это Ариана охотно поверила, глядя, как Ранульф помогает леди спешиться.

– Господи! Я уж думала, мы никогда не доедем, – беспечно рассмеявшись, сказала Алиенора.

– Добро пожаловать в Кларедон, миледи, – отозвался Ранульф так скованно, что Ариана буквально ощутила, что между ними существуют разногласия.

Пейн шагнул вперед и склонился над рукой королевы:

– Приветствую вас, ваша светлость.

– Фицосберн! Тот самый человек, который сможет успокоить мои расстроенные чувства. У твоего сюзерена манеры как у полевого быка.

– Возможно, ваша светлость, – улыбнулся Пейн. – Но на этого быка вы всегда можете положиться.

Она деликатно хмыкнула:

– Могу поклясться, что лорд Ранульф запеленал бы меня в свивальник, если бы я ему позволила. Он заставил меня бездельничать в этой душной штуке до тех пор, пока это не сделалось невыносимым. – И королева сердито посмотрела на позолоченные носилки с шелковыми занавесками, которые как раз проносили сквозь ворота.