Римляне очень веселились по этому поводу, а многие были рады — последние события должны заставить папу понять, что опасно в личных интересах распространять политику протекционизма слишком далеко.

Чезаре перестал волноваться о состоянии здоровья отца, поскольку Александр был полон сил и энергии, как обычно, и Чезаре не собирался упускать возможность подразнить брата.

Он позвал своих друзей, и они вместе придумали насмешливые объявления, которые потом развесили у главных въездов в город.

«Разыскиваются, — говорилось в них, — те, кто располагает какими-либо сведениями относительно известной папской армии. В случае, если имеются новости, немедленно сообщите их герцогу Гандийскому».

Джованни вернулся домой, где его встретил отец, любивший его ничуть не меньше. Он сразу же стал искать оправдание сыну и убеждать каждого, что, не получи Джованни ранения, дела бы обстояли совсем иначе.

И все, кто слушал это, изумлялись лицемерию Александра, которому, видно, нравилось себя обманывать. Но потом пришлось восхищаться его талантом дипломата, потому что выходило, будто бы папа вовсе и не проигрывал войну. Может, он потерпел поражение на поле брани, но мирные условия обсуждались после сражения, и судя по этим условиям, Александр выходил несомненным победителем.

Чезаре отправился навестить отца и застал с ним Джованни.

Увидев брата, Чезаре не смог скрыть кривой усмешки.

— Значит, ты покинул свою армию, генерал.

— Кардинал, мы просто разъехались, — весело ответил Джованни. — Мы устали друг от друга.

— Я так и слышал, — улыбнулся Чезаре. — Весь Рим только и говорит об этом. На городских стенах даже висят объявления.

— Хотел бы я узнать, кто их повесил, — в глазах Джованни мелькнула угроза.

— Не ссорьтесь, дети мои, — вмещался Александр. — Что сделано, то сделано. Нас постигла неудача, а теперь мы заключим мир.

— Нам приходится просить о мире! — мрачно заметил Чезаре. — Хорошенький переход!

— Мы и в самом деле сделаем хороший переход, — беззаботно проговорил Александр. — Орсини не в настроении продолжать борьбу. Я уже предложил им свои условия, они будут приняты.

— Ваши условия, отец?

— Мои условия и их. Я позволю им выкупить свои замки. Увидите, мы ничего не потеряем.

— А Урбино? — спросил Чезаре. — Он в плену. Какой выкуп они запросят за него? Папа пожал плечами:

— Наверняка его родичи соберут деньги и выкупят его.

Глаза Чезаре стали похожи на щелочки. Этот блестящий дипломат, его отец, и в самом деле превращал поражение Джованни в победу. Джованни хитро поглядывал на брата.

Он сказал:

— Устав от войны, я рад, что завтра начинается карнавал.

Братья посмотрели друг на друга, и каждый увидел в чужих глазах ненависть. Ты хотел унизить меня перед отцом, Чезаре Борджиа, думал Джованни; не воображай, что я позволю тебе безнаказанно дразнить меня. Берегись, потому что я найду способ отплатить тебе той же монетой, дорогой кардинал!

Папа обсуждал мирные условия с Чезаре. Джованни был слишком занят — он придумывал себе карнавальный костюм и планировал, как проведет время в праздничные дни. Он тосковал о Джеме, который всегда предлагал что-нибудь необычное и забавное.

Должен наступить день, думал Чезаре, когда отец поймет, что рядом остался я один и готов разделить с ним его честолюбивые устремления. Как может такой незаурядный человек, как он, продолжать рисковать нашим положением из-за слепой веры в одного сына и неверия в другого?

В такие минуты, как сейчас, Чезаре чувствовал себя почти счастливым. Теперь ему незачем было обращать внимание папы на недостатки Джованни — все промахи брата должны стать очевидными даже ослепленному любовью Александру.

— Отец, — говорил Чезаре, — ты изумляешь меня. Борджиа только что потерпели поражение, которое многим кажется катастрофическим, а ты тут превращаешь его в победу.

Александр рассмеялся.

— Дорогой мой, гораздо важнее победить за столом переговоров, чем на поле брани.

— Осмелюсь предположить, что это зависит от солдат. Если бы солдатом довелось быть мне, я бы водрузил свое знамя на крепости врага. Я бы растоптал врага, а мирные условия предлагал бы сам. Вернее, их просто бы и не было. Я бы завоевывал владения и замки противника.

— Превосходно сказано.

Чезаре насторожился. Не мелькнул ли в глазах Александра огонек раздумья? Может, теперь победит благоразумие?

— Но, — продолжал папа, — сейчас уже сложилась определенная ситуация, и мы должны найти достойный выход. В данном случае самое важное — это скорость. Если мы испытали унижение, то они истощены. Они страшатся дальнейшей борьбы; именно поэтому мы согласны договориться.

Чезаре улыбнулся. Он искренне восхищался отцом.

— И ты заставил их выкупить свои замки!

— За пятьдесят тысяч флоринов.

— Надо было оставить замки себе, отец, тогда бы враги потерпели полное поражение.

— Мы теперь на пятьдесят тысяч флоринов богаче.

— Это только начало. Мы начали с Орсини? Кто следующий?

— Недолго отдохнем.

— А если Орсини соберутся с силами? Папа прямо посмотрел на сына.

— В договоре есть одно условие, на которое мне пришлось согласиться. Во время конфликта Вирджинио Орсини находился в тюрьме в Неаполе…

Чезаре потер руки.

— Иначе нам бы не поздоровилось. Папа согласился. Чезаре улыбнулся; он вспомнил то далекое время, когда его увезли из дома матери, и он стал жить в Монте Джордано. Он вспомнил, как в замок Орсини приходил великий воин, как билось от радости мальчишеское сердце; он думал о долгих прогулках верхом и о суровом, но любящем Орсини. В тот год одним из героев Чезаре был Вирджинио. Чезаре испытал чувство гордости, когда Орсини сказал, что мечтал бы иметь такого сына, как он, Чезаре; тогда Чезаре стал бы настоящим солдатом.

— Ты восхищаешься им, я вижу, — заметил папа.

— Он великий воин.

— Не такой уж надежный, когда у порога враг.

— Без сомнения, у него имелись на то свои причины, отец. Ведь Орсини заключил союз с Францией.

— Против нас, — ответил Александр. — Но это условие в договоре… Орсини требуют немедленного освобождения Вирджинио из тюрьмы.

— Понимаю, ты не хочешь отпускать его.

— Ты сам сказал, что положение дел сложилось бы не в нашу пользу, если бы Вирджинио оказался с ними и возглавил борьбу. Они по-прежнему наши враги. Сейчас они устали, у них нет настоящего командира, но стоит только ему появиться… — Папа пожал плечами. — Мне кажется, что Орсини с готовностью согласились на мои условия потому, что надеются вызволить Вирджинио из тюрьмы, чтобы после этого собрать свои силы и, выступить против нас. Вирджинио не должен оказаться на свободе.