И с этой минуты облегчение расцвело пышным цветом, смешавшись с надеждой, для которой теперь были все основания. Все будет хорошо, думала Джессика, все будет просто прекрасно, если только Мэттью не свалится раньше, чем попытка к бегству осуществится.

Спотыкаясь и приседая то на одну ногу, то на другую, граф добрел наконец до дверей. Ему удалось нащупать и дернуть за кольцо распахнутую створку, и та со стуком захлопнулась за ними. К несчастью, большая часть шлейфа Джессики и даже кусочек фаты вес еще оставались внутри, а поскольку Ситон упорно двигался вперед, то послышался треск рвущейся ткани. Шлейф разорвался, фата свалилась и осталась свисать из щели между створками. Прическа распустилась, длинные белокурые пряди повисли, и Джессика с ужасом ждала, что спаситель запутается теперь уже в се волосах.

С двух сторон лестницы по-прежнему стояли лакеи, все до одного с разинутыми ртами. Мэттью полностью игнорировал и их, и толпу лондонской черни, улюлюкавшую в полном восторге. Высмотрев карету Белморов, граф зашагал к ней. Вместо того чтобы распахнуть перед ним дверцу, лакей молча таращил глаза и был бесцеремонно отодвинут в сторону. Что-то буркнув кучеру, Стрикланд запихнул внутрь и Джессику, и остатки шлейфа.

Оставалось подняться в карсту самому. Как и следовало ожидать, капитан поскользнулся на подножке и мешком ввалился внутрь, нижней половиной туловища оставшись на мостовой. Титаническим усилием, издав утробный стон, он кое-как поднялся на ноги и вполз в карету. Лошади рванули с места как бешеные, Мэттью швырнуло на сиденье, так что Джессика едва успела отпрянуть. Только теперь она поняла, что Ситон пьян еще сильнее, чем казалось, Мэттью едва мог сидеть, не то что стоять.

Тем не менее, когда он втащил ее на колени, девушка почувствовала радостное волнение. Держа ее лицо в обеих ладонях, Мэттью поцеловал ее бесконечно долгим поцелуем, и в этот момент украденная невеста не возражала против сильнейшего запаха спиртного, пропитавшего не только дыхание, но и одежду графа. Джессика и не думала сопротивляться, наоборот, обняла его за шею и ответила на поцелуй, вложив в него всю радость, которую в этот момент испытывала.

Нет, не радость. Счастье. Счастье, на которое она уже перестала надеяться. Очень может быть, что впереди их ожидала катастрофа, но это уже было не важно. Мэттью пришел за ней.

Джессика подумала, что не променяла бы эту минуту даже на вечное пребывание в раю.

Несколькими часами позже, когда карета остановилась перед маленькой деревенской таверной по дороге в Гилмор, девушка уже не была так в этом уверена. Всю дорогу Ситон спал как убитый, а вернее, полностью отключился, мертвецки пьяный. Однако как только тряска и покачивание прекратились, он проснулся.

— Жди здесь… — буркнул Мэттью. — Я сейчас.

Он не только не проспался в дороге, а впал в cute более невменяемое состояние. От него несло перегаром, одежда измялась окончательно, а волосы перепутались и пропотели.

Пока Джессика следила, как граф ковыляет к двери, она впервые с момента бегства из церкви ощутила холодок тревоги. Мэттью всегда хотел се и не скрывал этого. Вчера вечером он, как видно, напился до потери сознания и поэтому положил конец венчанию. Но теперь, когда Джессика оказалась полностью в его власти, что он собирается делать?

Пока Мэттью не вернулся, девушка нервно кусала губы, но без протеста вышла из кареты и последовала за ним к двери постоялого двора. Когда они поднимались в снятую комнату, посетители показывали на них пальцами и хихикали. Да и было па что поглазеть: он — вдребезги пьяный и кое-как одетый, она — в рваном подвенечном платье, с растрепанными волосами.

Джессика не чаяла, как добраться до тихой гавани. По крайней мере, думала девушка, в комнате можно будет отдохнуть от разинутых ртов и вытаращенных глаз. Но когда Мэттью запер дверь и повернулся к ней, то почувствовала болезненное стеснение в груди. Это был страх.

— Что ж, ты привез меня сюда, — сказала она, стараясь «сохранить хладнокровие. — Что же дальше?

— А дальше то, что я хотел сделать с того самого дня, когда ты свалилась в грязную лужу к моим ногам, — почти связно ответил капитан, поглядывая на нее все с тем же хитрым видом.

Он подошел ближе, пахнув на нее смешанным запахом джина и сигарного дыма. Глаза его горели.

Мэттью пришел за ней и тем самым спас от ненужного, неправильного брака с герцогом. Сделай он это в трезвом виде, Джессика не задумываясь отдалась бы ему. Она не скрывала от себя, что хочет этого, что именно об этом так долго мечтала. Однако когда руки графа сомкнулись вокруг нее в неуклюжем объятии, девушка нащупала и сжала ручку пустого фарфорового графина, стоявшего на столике. Когда Ситон привлек ее к себе и впился в губы жадным, грубым поцелуем, девушка занесла кувшин над растрепанной рыжевато-русой головой и приготовилась опустить. Рука ее при этом чуть дрожала.

Но потом поцелуй стал ласковым, и Джессика заколебалась. Губы у Мэттью были мягкими и казались сладкими на вкус, они будили ощущения, заглушавшие голос рассудка. «Боже мой, — думала Джессика, — ведь я люблю его! Я не могу причинить ему боль! Он пришел и спас меня, не важно по какой причине, и я благодарна ему за это. Я просто не смогу…»

Именно в этот момент Мэттью опрокинул Джессику на постель, сумев при этом ловко раздвинуть ей ноги коленом. Он так тяжело рухнул сверху, что у нее захватило дух. Кувшин, однако, девушка из руки не выпустила. Мэттью был невероятно тяжел, ее под ним буквально расплющило. Мышцы на его груди так вздымались от глубокого дыхания, что казалось, это давит кузнечный пресс. На шее, куда он прижимался лицом, девушка чувствовала частые поцелуи, рука успела найти и больно сжать грудь, нащупывая сосок.

— Чтоб тебе пропасть, Мэттью Ситон! — прошипела Джессика и собрала все силы для толчка. Тяжелая туша на ней даже не шевельнулась. — Я не позволю тебе этого, слышишь… не в пьяном виде!

Она уперлась ладонями в широкие плечи и снова нажала изо всех сил, но без видимого результата. Постепенно Джессику осенило, что в глубине души ей нравится тяжесть мужского тела, даже теперь, когда Мэттью валялся на ней почти без чувств. Ей нравилось теплое дыхание на шее, ощущение мускулистой ноги, раздвигающей колени, а главное, этот отдельный мускул, пульсировавший, прижимаясь к ее телу.

— Мэттью, пожалуйста…

Пальцы сами собой зарылись в его волосы и скользнули по ним, словно живая расческа, отводя назад влажные рыжеватые пряди. Но потом послышался громкий храп, и рука се отдернулась. Этот негодяй спал!

С трудом подавив желание вцепиться в него ногтями, Джессика притихла и с минуту лежала, заново собираясь с силами. Она чувствовала великое облегчение… и некоторое разочарование. Пальцы правой руки онемели на ручке кувшина, разжать их удалось не сразу. Упав на матрац, графин скатился на пол, но, к счастью, не разбился.

— Черт бы тебя побрал, Мэттью, сколько же ты весишь?

В очередной раз упершись ладонями в его плечи, Джессика нажала так, что потемнело в глазах, и ей удалось немного приподнять бесчувственное тело. Извиваясь ужом, она частично выползла из-под него. Повторив эту процедуру несколько раз, девушка оказалась наконец на свободе. Ситон продолжал спать, уткнувшись лицом в покрывало, в благословенном неведении по поводу суматохи, причиной которой стал.