Этот голос… голос Виталия, ее мужа, которого она считаласвоим единственным мужчиной. Которого, как выяснилось, она совершенно не знала.

Катя медленно повернулась.

Виталий стоял на пороге комнаты, и лицо его было искривленостранной гримасой, в которой совместились презрение и ненависть, разочарованиеи отчаянная решимость.

— Нашла? Тебе же хуже, — повторил он и медленнодвинулся к Кате.

— Не подходи! — вскрикнула она и попятилась,прижалась спиной к стене.

Он, не обращая внимания на ее слова, пересек комнату,подошел к Кате, не сводя с нее прямого, пристального, гипнотизирующего взгляда,взял из ее руки зеленый пластмассовый ключ, криво, одними губами усмехнулся испросил:

— Где ты его нашла?

— Около трупа Лиды… Лиды Дроздовой… — ответилаКатя едва слышно.

— Надо же! А я-то думал, где его потерял… Надо бытьаккуратнее…

— За что… — прошептала Катя, не сводя с негокруглых от ужаса глаз, — за что?

— За что? — Виталий на секунду прикрылглаза. — За то, что она была слишком болтлива… она могла растрепать тебе,что это я просил ее позвать тебя в тот день… выманить из дома.

— Но почему? Почему это все? — повторяла Катя,пытаясь достучаться до него, пытаясь понять причину всего этого кровавогокошмара. Она спрашивала его не о Лиде, и даже не о себе. Она спрашивала его оразрушенной, искалеченной жизни.

— Почему? — переспросил Виталий с внезапнымраздражением. — Конечно, ты жила в тепличных условиях! Ты не знала, откудаберутся деньги! У тебя было все, чего только захочет душа! А деньги, междупрочим, нужно зарабатывать! Они не появляются сами собой!

— Не понимаю… — Катя прикрыла глаза, чтобы невидеть этого ненавидящего, безумного взгляда. — Не понимаю, зачем все это…как все это связано… при чем тут деньги…

— Ты никогда ничего не понимала! — прошипелВиталий, вырвал из ее рук письмо адвоката, отбросил его в сторону. Белый листокмедленно спланировал на ковер. — Тебе все это было неинтересно! А делабанка шли все хуже… мне пришлось влезть в долги… И тут — так кстати! — этотвое наследство… оно могло все исправить…

— Наследство? — удивленно переспросилаКатя. — Но почему ты ничего мне не сказал? Если там такие большие деньги,если я могла помочь тебе, неужели…

— Просить? Одалживаться у тебя? — Он рассмеялсясухим, мертвым смехом. — Нет уж, спасибо! Да ты и не дала бы, если бы всеузнала… Короче, дело сделано, и нечего говорить о том, что уже прошло. Нам стобой осталось еще одно дело… мы должны поставить точку…

— Точку? Какую точку? — переспросила Катя дрожащимголосом, хотя она уже понимала, что он имеет в виду.

Она вспомнила мертвую Лиду, свернувшуюся на полу калачиком,как спящий ребенок…

Теперь и ее ждет такая же судьба.

— Ты ведь никому не говорила, куда едешь? — нестолько спросил, сколько уточнил Виталий.

Не дожидаясь Катиного ответа, он схватил ее за плечо. «Точнотак же, как во сне», — отстраненно подумала Катя.

Она видела всю эту сцену со стороны, как будто ее это все некасалось. Видимо, так ее сознание пыталось защититься от ужаса происходящего.Иначе она просто сошла бы с ума.

Она видела, как Виталий тащит измученную, слабосопротивляющуюся женщину через комнату — ту самую комнату, в которой тольковчера они занимались любовью, — как он выволакивает ее в коридор… ноги унее подогнулись, она упала, Виталий выругался, рывком поднял и потащил дальше.

Они оказались на кухне, и здесь Виталий сделал что-то странное.

Он усадил Катю на жесткий металлический табурет, а самраспахнул дверцу холодильника.

Катя следила за ним как зачарованная.

Она не пыталась понять его действия, не пыталась ихобъяснить. Она следила за ними, как зритель следит за захватывающим спектаклем.

Виталий нажал на скрытую внутри холодильника кнопку.

Массивный агрегат неожиданно отъехал в сторону, а на томместе, где он только что стоял, открылся в полу квадратный люк. Вниз, внепроглядную темноту, вела крутая металлическая лестница.

Виталий снова схватил Катю за плечо, рывком поднял на ноги,подтащил ее к люку.

— Ты точно никому не говорила, куда едешь? —повторил он вопрос.

Катя понимала, что от ответа зависит ее жизнь.

Она хотела солгать… но под этим пронизывающим, безжалостнымвзглядом всякая ложь казалась бесполезной, бессмысленной. Он все равно видит еенасквозь…

И вдруг из коридора донесся новый голос:

— Отпусти ее!

— Ты?! — выдохнул Виталий, и его хватка намгновение ослабела.

Катя подняла глаза… и увидела на пороге кухни СтасаМельникова.

Стас держал в руке пистолет, ствол которого был направлен наВиталия.

— Отпусти ее! — повторил Стас и сделал шаг вперед.

— Только тебя здесь не хватало! — проскрежеталВиталий тем же словно замороженным голосом. — Ты все время путался у меняпод ногами… чуть не испортил мне все дело! Что ты здесь делаешь? Я ведь тебяуволил!

— Отпусти Катю! — повторил Стас, делая еще одиншаг вперед.

— И не подумаю! — Виталий снова сдавил Катиноплечо левой рукой, а правой приставил к ее виску пистолет. — Положиоружие, или я разнесу ей голову!

— Не горячись! — проговорил Стас, немногоотступив. — Подумай, чем это закончится…

— Это тебе лучше подумать! — Виталий скрипнулзубами. — Бросай оружие, или я стреляю!

— Тише, тише, не горячись! — повторил Стас. —Видишь, я уже кладу пистолет…

Он медленно наклонился, вытянул руку с оружием, положилпистолет на пол. Тяжелая рукоятка звякнула о кафель. Катя как зачарованнаяследила за рукой Стаса. Он был ее последней надеждой, и эта надежда таяла наглазах.

Виталий тоже следил за Стасом, и в ту самую секунду, как тотположил пистолет на пол, он перевел на него ствол своего оружия.

Однако он не успел выстрелить.

Из-за спины пригнувшегося Стаса молниеносно вылетелакакая-то гибкая фигура. В огромном прыжке она пересекла помещение, коснуласьпола и нанесла Виталию удар ногой.

Виталий качнулся, выронил пистолет.

Его рука, сжимавшая Катино плечо, разжалась, и Катя,воспользовавшись этим, отскочила в сторону.

Только сейчас она смогла разглядеть своего неожиданногоспасителя, точнее — спасительницу. Потому что рядом с ней в боевой стойкестояла Татьяна.

— Ну как, подруга, ты цела? — проговорила та,скосив глаза на Катю и в то же время следя за Виталием.