В течение пяти месяцев все шло хорошо. Затем Бекки заразилась респираторным вирусом, тяжело ударившим по ее хрупкому организму. Больше месяца она пролежала в реанимации, где ей провели трахеостомию. В течение двух лет она нуждалась в терапии кислородом, и Кеннеди жили в условиях постоянного парада медсестер, проходивших через их дом. К тому времени, когда Бекки исполнилось два с половиной года, ее дыхательные пути были достаточно развиты, чтобы можно было закрыть трахею, и с тех пор она стала достаточно здоровым ребенком. «Карликовость была не такой уж большой проблемой, сложнее было со всем остальным, – вспоминал Дэн. – Мы всегда задавались вопросом, как эти два года – с открытой трахеей и ночными дежурствами медсестер – повлияли на развитие ее личности, и я не думаю, что мы знаем об этом все».

Когда Бекки заболела, Дэн нашел АМЛ и связался с Рут Рикер: «Рут получила хорошую работу; оказалось, что она училась в том же колледже, что и мы, и была умным и забавным человеком, и я был бы счастлив, если бы Бекки стала такой же, как она». Благодаря Рут семья начала посещать региональные мероприятия АМЛ. На заре интернета Дэн и Рут разработали для АМЛ веб-сайт, и Дэн продолжал управлять им и редактировать его в течение многих лет.

У Бекки были некоторые проблемы с обучением, которые Дэн связывал с потерей слуха, нередким осложнением среди людей с ахондроплазией[351]. Когда я брал интервью у Дэна, Бекки уже исполнилось 10 с половиной лет, и ее отец ожидал трудностей подросткового возраста. «Бекки смотрит в зеркало, и ей нравится то, что она видит, – говорил Дэн. – Но я не обманываю себя. Я полагаю, что ее самое резкое неприятие ее карликовости еще впереди. Каждый – почти без исключения – взрослый карлик, с которым я когда-либо разговаривал, утверждает, что к тому времени, когда им исполняется 20 лет, они гордятся тем, кто они есть, и не собираются ничего менять. Но подростковые годы были для них адом. Сейчас у Бекки не так много друзей, и дальше будет только труднее».

Дэн начал писать книгу «Маленькие люди, или Видеть мир глазами дочери». «Я смотрю на карликовость, как на метафору различия, – признавался он. – Ценим ли мы его, боимся ли, уничтожим ли, если представится возможность». Проведенное им исследование позволило Дэну обрести идеи, которые помогли Бекки. Он получил знак «инвалид» для своей машины, так как понимал, что ходьба на большие расстояния вредна для любого человека с компрессией спинного мозга. Ли Китченс, бывший президент АМЛ, сказал мне: «Лучше знак „инвалид“ сейчас, чем скутер, когда ей будет 30», – вспоминал Дэн. В своей книге Дэн жалуется, что та безоглядная свобода расспросов людей о состоянии его дочери, по сути, транслирует «невысказанное сообщение о том, что Бекки – общественное достояние и что ее родители обязаны объяснить все о ней этому миру». Нравится им это или нет, но родители детей-карликов часто чувствуют, что должны позиционировать свои семьи как символы разнообразия. «Я хотел бы думать, что борьба с этим сделала меня лучше, – сказал Дэн, – но все еще не думаю, что я очень терпелив. Откровенно говоря, ваша жизнь находится в руках внешних сил, и нужно просто смириться с этим. Но это определенно сделало меня лучше».

Более 200 генетических повреждений вызывают исключительно низкий рост[352]. Примерно 70 % карликов страдают ахондроплазией; другие состояния карликовости включают псевдоахондроплазию, врожденную спондилоэпифизарную дисплазию (СЭД) и диастрофическую дисплазию. «Маленькие люди Америки» классифицируют как карлика любого, чей рост по состоянию здоровья не превышает 4 футов 10 дюймов[353]. Это описание официально не включает людей с карликовыми состояниями, которые вырастают выше 4 футов 10 дюймов, а также не применимо к детям без генетических аномалий, карликовость которых является результатом недоедания или родительского насилия и пренебрежения. Тем не менее таких людей в АМЛ также радушно принимают. Средний рост карлика женского пола, страдающего ахондроплазией, составляет 4 фута, мужчины – 4 с небольшим фута. В Соединенных Штатах живет более 200 000 людей низкого роста, и Виктор Маккьюсик, генетик, специализирующийся на заболеваниях соединительной ткани, оценивает их число во всем мире в несколько миллионов[354]. Расстояние, которое такие люди должны преодолеть, чтобы получить помощь специалиста, может быть значительным, медицинские расходы – ошеломляющими, а страхование зачастую покрывает лишь часть издержек, с которыми сталкивается семья. Более двух десятков врачей входят в состав Медицинского консультативного совета АМЛ, а конференции позволяют карликам получить экспертную консультацию.

Ахондроплазию запускает сверхактивный ген[355], именно тот, что заставляет кости обычных людей перестать расти в конце подросткового возраста. Этот процесс запускается преждевременно из-за изменения одного нуклеотида. У ахонов (так на сленге называют людей с ахондроплазией) короткие конечности по сравнению с туловищем среднего размера, а также большая голова с выпуклым лбом. Люди с синдромом Элерса – Данлоса, более травматичным состоянием, как правило, ниже ростом, чем люди с ахондроплазией: им часто свойственны косолапость, волчья пасть, широко расставленные глаза, маленький рот и бочкообразная грудь, которая развивается из-за того, что ребра растут быстрее, чем позвоночник.

Те, кто страдает диастрофической дисплазией, отличаются косолапостью и волчьей пастью, «большим пальцем автостопщика», который находится низко на руке и не очень гибок, а также «ухом из цветной капусты» – это состояние похоже на деформацию кальцинированного уха, которая развивается у многих профессиональных боксеров. Тела карликов-диастрофов часто становятся настолько согнутыми, что они не могут ходить. Такое состояние возникает из-за рецессивного гена, причем оба родителя должны быть носителями, и обычно они не подозревают об этом. Хотя статистические данные меняются, похоже, что ахондроплазия встречается примерно у 1 из 20 000 новорожденных, в то время как карликовость – у 1 из 10 000, и некоторые случаи заканчиваются летальным исходом[356].