Эвед оказывал населению очень широкий набор услуг. И разговоры с мертвыми, и предсказание будущего, и всевозможные заклятия на удачу, заговоры от неудачи… Неправдоподобно, бессмысленно, но людям нравилось, и на хлеб с маслом «некроманту» хватало.

С Морригом Вистом случилась классическая история: аферист и мошенник наткнулся на прожженного хитрого дельца и погорел. Причем журналист грозил даже не законом, это бы Эвед еще пережил. Вист явился к колдуну под видом клиента и умудрился стянуть у него рабочие записи, в которых были не только имена и контакты клиентов, но и все, что аферист умудрился на них нарыть. И покойный угрожал передать эти данные конкурентам Эведа, а это автоматически означало полный крах карьеры: располагая таким объемом сведений, переманить клиентов другому «магу широкого профиля» ничего не стоило.

Собственно, друг, с которым «колдун» пошел разговаривать после встречи с шантажистом, работал в местной полиции, прикрывал Эведа и мог посоветовать что-то дельное. Сдавать полезного приятеля «маг» не хотел, да Блак не особо и настаивал, мы пришли сюда не за этим. Ну а поверив наконец, что с нами лучше сотрудничать, мошенник рассказал следующее.

Сумасшедшего старика из Шорры, который ловил в Фонте секту духопоклонников, звали Миролад Кущин. Тридцать лет назад он был целителем, приехал из Зеленого лепестка, чтобы исследовать влияние Разлома на людей с нашей стороны, у соседей эта аномалия проявляла себя совершенно иначе. Приехал с семьей: женой и двумя сыновьями десяти и пятнадцати лет. И совсем даже не стар он был, если разобраться, но горе и душевная болезнь не добавляют свежести и бодрости.

Долгое время он жил в городке Фелете неподалеку от Разлома, часто общался с местными некромантами и вообще прижился в тех местах. Жена вроде не роптала, дети отправились учиться: один — в ближайший город, другой — в Зеленый лепесток.

В то злополучное лето семья собралась вместе. Погода радовала и располагала к прогулкам, да еще выходной день, поэтому народу в большом парке было множество.

Именно тогда, именно в этот парк пришел тот самый одержимый, о котором мы так много слышали в последнее время. Именно там на его пути оказался молодой некромант Дионас Бург, приехавший в город в увольнительную.

Одержимый убил семью на глазах целителя, которому совершенно нечего было ему противопоставить. Убил бы и самого Миролада, но просто не успел, хотя для бедолаги, может, смерть оказалась бы лучшим выходом. Все произошедшее подействовало на Кущина сокрушительно, он тронулся умом. Долго лечился, но менталисты не смогли восстановить его полностью. Конечно, ни о каком целительстве речи больше не шло, да он и магию на почве потрясения утратил безвозвратно и даже оборачиваться больше не мог. Наверное, отчасти поэтому постарел раньше времени, потеряв существенную часть себя.

У Кущина осталась идея-фикс: что некромант не сумел победить одержимого, что дух не ушел, а нашел себе другое вместилище. Не сам, а с посторонней помощью. В нем укоренилась идея существования секты, которая поклонялась духам, причем не просто поклонялась, но стремилась воскресить генерала Этеона Отока и привести его в Белый лепесток во главе армии потусторонних существ. И одержимых призывали тоже они, причем именно с этой целью: одержимые собирали силу, необходимую для вторжения.

Все это Эвед знал от самого старика, который явился к нему несколько лет назад за амулетом для защиты от этих сектантов. То есть рассказывал-то он о секте всерьез, но эти рассказы опытный аферист аккуратно фильтровал и пропускал через призму знания человеческой психологии. С тех пор в бредовой системе бывшего целителя мошенник занял важное место, оказавшись одним из активных борцов сопротивления, эдаким сказочным помощником героя.

Эвед уверял, что пытался отправить бедолагу к менталистам, но ничего не вышло, и я склонна была ему верить. Мошенник или нет, а Кущину он явно искренне сочувствовал.

— Ваш адрес Вист нашел у Кущина, верно? — Когда мошенник сменил тон и перестал запираться, Блак тоже заговорил спокойно и деловито, без угроз.

Обсуждение мы вели не в «рабочей» комнате, а в кухне, лишенной малейших намеков на мистику. Среднестатистическая грязноватая кухня, в которой содержат в порядке артефакты и технику, но особенно на чистоте не зацикливаются, убираются от случая к случаю. Эвед даже чай нам заварил, и шериф его одобрил.

— Я понял так, — подтвердил Ормен.

Сейчас, ссутулившийся над чашкой и обхвативший ее ладонями, горе-колдун казался совсем молодым и очень несчастным, эдакий щуплый, вечно голодный подросток, которого хочется накормить. Но этот порыв я, конечно, поборола: вряд ли он моложе меня, этот «подросток». Скорее всего, он просто сменил линию поведения и старается прикинуться безобидным и беззащитным, раз уж со всеми остальными вариантами не вышло.

— А почему он считал гнездом секты Фонт?

— Да Творец знает! — отозвался Эвед. — В смысле он уверял, что ему лично Творец сообщил эти важные сведения во сне и благословил на борьбу. Но это нормально, вполне типичная картина бреда величия пополам с преследованием…

— А вы неплохо разбираетесь в терминологии, — заметила я, никак не комментируя диагноз: я-то в вопросах психики и ее болезней не понимала ничего, в случае необходимости полностью полагаясь на заключения менталистов.

— Да мне вообще психиатрия нравится, — смущенно признался Ормен. — Только по этому профилю соваться бесполезно, если не менталист.

— Вист не упоминал, зачем он вообще приехал в Фонт? Не вас же шантажировать.

— Не, это он заодно, — поморщился Ормен. — Я поначалу подумал, что он тоже того, что старик себе последователя нашел, такое случается. Но нет, увы. Этот соображал. Только что-то он такое, кажется, выискал у старика. Я даже подумал, может, не такой уж псих этот целитель был, он же умный мужик. Может, правда что важное выискал, связанное с этими одержимыми? Не просто же так они появляются…

— Разберемся. И никаких намеков Вист не сделал и вы ни о чем не догадались?

Аферист медленно пожал плечами, хмурясь.

— А вообще, есть одно… Вы только пообещайте мне, если вдруг найдете мой архив, вернуть его, а? Ну хотя бы уничтожьте, — поспешил исправиться он под потяжелевшим взглядом Блака.

— Борзеешь? — мрачно спросил шериф.

— Да ладно, уж и спросить нельзя, — не стал нарываться Эвед. Втянул голову в плечи, проникновенно вздохнул, глядя на некроманта с видом нашкодившего щенка. Но продолжил: — В общем, последний раз Кущин был у меня дней за десять до того, как появился журналист. Я-то подумал тогда, у него просто обострение стряслось, но, может, это важно? Он был возбужден сильнее обычного и твердил, что выследил главаря этой секты. Что он его узнал, что видел его тогда, в Фелете, и он, мол, так и знал, что все это было неспроста и не само по себе. Только кого имел в виду, я так и не понял. Да и сейчас не уверен, что это имеет смысл. Ну он же все-таки псих, с диагнозом и справкой от менталистов. Может, он в газете тогда чей-то портрет увидел, а сейчас встретил похожего человека… Только почему журналюга так уцепился, непонятно.