Сначала ничего не происходило. Я уж было подумал, что ошибся, но через минуту внешняя дверь начала закрываться.

Теперь назад пути нет. Надеюсь, я прав и вторая дверь откроется, иначе нам крышка. Выбраться из этого стального капкана не выйдет. Я был абсолютно прав, когда не позволил тратить взрывчатку на подрыв двери, ведь ее толщина составляла около полуметра. Да такого монстра даже ядерный заряд не факт, что возьмёт.

Внешняя дверь полностью закрылась, послышался звук запирающих механизмов и все стихло.

Внезапно освещение сменилось на красный цвет, а из-под пола повалил густой туман, быстро заполняющий тамбур.

Все запаниковали. Началась толкучка. Кто-то ругался, кто-то долбил во внешнюю дверь, кто-то во внутреннюю. Началась полная неразбериха ровно до того момента пока из динамиков где-то наверху не раздался голос.

Все стихли, прислушиваясь к голосу, но говорили по всей видимости на норвежском, или ещё каком-то неизвестном нам языке. Голос звучал мирно, и было ощущение, что успокаивал нас.

— Что за хрень творится? — рычал Долохов. — Лаврентьев, что происходит? Чем нас травят?

Туман, между тем, заполнил уже весь тамбур, но никто пока не жаловался на самочувствие. Дышалось легко и свободно.

— Не думаю, что нас травят. — выдвинул предположение я. — Скорее всего это тоже какая-то система безопасности.

— Возможно это просто какой-то антисептик. — вмешался док. — Все ведь до сих пор живы!

Между тем туман начал рассеиваться, свет снова сменился на нормальный. Во внутренней двери зашумел запирающий механизм и дверь начала открываться, являя нам то, что мы меньше всего ожидали увидеть…

* тащь каптран — товарищ капитан третьего ранга.

** пузырь в нос — продувка носовых балластных цистерн воздухом во время всплытия.

Глава 23

Сначала мы не могли понять ничего. Яркий свет слепил глаза не позволяя рассмотреть, что за дверью.

Но через несколько секунд мы увидели его силуэт.

Я подумал, что это ремонтный бот, зачем-то смоделированный под человека. Но потом на нас напал с объятиями и бесконечной болтовней самый настоящий человек!

Хотя на человека он был похож меньше всего, больше походил на домового. Обросший, в грязных лохмотьях он метался между нами норовя всех нас облапать.

Человек говорил на неизвестном нам языке. Много говорил. Его трескучий, тихий голос то и дело прерывался всхлипами, а по щекам бежали слезы. Он бесконечно повторял какие-то отдельные фразы, но его никто не понимал.

— Леха, откуда он здесь? — шокировано прошептал Долохов. — И вообще, кто это? Как здесь оказался? Разве остров не покинули много лет назад?

— Не знаю. — ответил я пребывая в таком же состоянии шока. — Ощущение будто он здесь много лет. Посмотри на его одежду.

Человек между тем остановился, прислушался к нашей речи и спросил:

— Русик? Русик?

— Да! Да, русские! — ответил ему Долохов. — Ты понимаешь по-русски?

Человек отрицательно покачал головой.

— Английский?

Опять отрицательный жест.

— Как же нам с тобой общаться то?

Старик заинтересованно смотрел на Елисея и ждал.

— Леха, как му объяснить, что в мире произошел полнейший швах и нам нужно семенохранилище?

— Не думаю, что он будет против, если мы тут все заберем. Главное, чтобы и его прихватили.

— Да, но не хотелось бы его пугать.

— Слушай, по официальным данным остров покинули около двадцати лет назад! Если он здесь пробыл все это время…

Тем временем старик потащил нас в глубь хранилища.

— Как он жив-то до сих пор?

— Хранилище автономно. Энергия у него есть. И банк семян есть…

Мои слова тут же подтвердились. Все пространство внутри следующего помещения занимала огромная оранжерея с различными съедобными растениями.

— Это что же, мы зря приехали?

— Почему это?

— Ну раз он здесь устроил целый сад, то, наверное, семян-то и нет уже?

— Не обязательно! Во-первых, хранилище огромное! Во-вторых, он здесь похоже один и не мог потратить все. Ну а в-третьих, раз уж добрались сюда, то проверим?

В углу сада валялся целый ворох тряпья. Было похоже, что старик перебрался сюда на постоянное место жительства.

Что же с остальной частью хранилища?

Выяснить это нам и предстояло.

— Лёха, — остановил меня Елисей, — это же, получается, что он последний норвежец? Ведь наверняка он норвежец!

— Да, скорее всего норвежец… Кто еще тут может быть… Где-то с 2023 года Россия потеряла право на остров. Вернее, ее лишили этого права. Тогда были неспокойные времена. А больше Норвегия никого на свой остров не пускала. Так что это наверняка норвежец. Но нужно ли ему знать, что его страны больше нет? А те крохи людей, что все-таки выжили после волны нападения мутантов, погибли уже в бункере от инфекции? Да, он единственный выживший норвежец, но он не один! Какие бы распри ни были у наших стран в прошлом, сейчас мы все в одной лодке!

— Да, ты прав. Привезем его на Луну, там пусть и объясняют, что произошло.

— А теперь нам нужно осмотреться!

— Нужно передохнуть. Все вымотались пока уносили ноги от этой твари.

— Позже передохнем. Слушай, не могу я сидеть без дела. И так эта миссия уже затянулась. Возвращаться нам нужно. Неспокойно мне.

— Еще одна способность? — шепотом спросил Долохов.

— Да иди ты… — отмахнулся я. — Оставь часть команды здесь, пусть отдыхают, а я с другой группой проверю хранилища.

— Хорошо. Так и поступим.

Со мной вызвалось еще пять человек. И старик. Увидев, что мы куда-то собрались он словно приклеился к нам. Он перестал болтать. В его глазах таилась надежда и страх. Страх, что мы оставим его здесь. Было ощущение, что он с трудом себя сдерживает, чтобы не вцепиться в чью-то руку.

Я подошел к нему и похлопал по плечу. Старик посмотрел на меня долгим взглядом, глаза его вновь сделались влажными, а подбородок затрясся. Я приобнял его одной рукой, а другой обвел всех наших, а потом и его включил в этот круг, пытаясь объяснить, что он теперь с нами. Мы его не бросим.

Старик кивнул, а потом, громко всхлипнув, заключил меня в объятия.

Его плечи содрогались от рыданий.

Стало ясно, что осмотр хранилищ откладывается на некоторое время. Стремясь поскорее выполнить свое задание, мы не обратили внимание на человеческие чувства. Человек провел здесь в одиночестве около двадцати лет, не имея возможности вернуться к родным, связаться с ними или узнать, что происходит в мире. Не надеясь уже на спасение.

Осознавая, что от наших действий, решений зависит судьба всего человечества, мы отмахнулись от одного человека. А ведь нас так мало осталось! И каждый из нас на счету. Скорее всего, наши