из детства, что-нибудь четкое и мощное, чтобы от одной мысли на душе стало легче.

– Полное любви воспоминание, – добавил Кэлдон, который, очевидно, одобрил новую технику тренировки, предложенную кузеном.

Кива перебирала в уме тысячи вариантов: на ум приходило лицо Типпа, потом Торелла, отца, даже Кэлдона. Со всеми ними было связано несколько радующих ее воспоминаний, но на них было сложно сосредоточиться, а образы быстро меркли. Только одно воспоминание смогло удержаться на поверхности, отчего колени начали подгибаться, а внутри все опять подпрыгнуло.

Вечер маскарада, прямо перед тем, как все пошло прахом.

Вечер, когда они с Джареном впервые поцеловались.

«Я знаю, что ты боишься, – прошептал тогда он, а потом коснулся ее губ. – Но я обещаю: бояться нечего. Со мной ты в безопасности, Кива. И так будет всегда».

С тех самых пор Кива не позволяла себе вспоминать эту часть вечера, боясь, что ее бедное скорбящее сердце разобьется. Но нельзя было отрицать: это воспоминание подходит по всем параметрам. Хорошее воспоминание, полное любви.

– Есть у тебя такое? – мягко спросил Джарен.

– Да, – прошептала Кива, надеясь, что щеки не такие красные, как ей кажется.

Если он и подозревал, кто занимал все ее мысли, он не подал виду, а вместо этого сказал:

– Хорошо. Теперь сложи руки, будто зачерпываешь воду ладонями.

Кива послушалась. Руки дрожали от охвативших ее чувств.

– Прокрути в голове это воспоминание, – сказал Джарен, голос которого доносился теперь сзади.

Он стоял так близко, что она спиной чувствовала его тепло, а ухом – дыхание.

– Сосредоточься на том, что тогда чувствовала. А потом используй эти эмоции, чтобы нырнуть глубоко в себя – представь, что зачерпываешь магию из колодца и выносишь ее наверх. Магия легкая, невесомая. Она состоит из надежды, радости, из… любви.

Джарен запнулся на последнем слове, но Кива едва слышала его: ее охватили мурашки и тепло, вызванное на этот раз не его близостью.

«Открой глаза, милая».

Эти слова сказал ненастоящий Джарен, они принадлежали воспоминанию о той ночи – когда Джарен выдохнул их с такой невероятной нежностью, а она подчинилась и увидела на его лице все, что он к ней чувствовал.

– Открой глаза, Кива, – прошептал настоящий Джарен, и сердце пропустило удар.

Но на этот раз он не стоял перед ней, не скрывая своих чувств. Зато, опустив взгляд, Кива увидела, что у нее светятся руки – яркое ровное сияние угнездилось в ладонях, ожидая приказа.

Внутри словно что-то щелкнуло – некий инстинкт, о котором она не подозревала, а возможно, и подавляла. Она разъединила ладони, развела их в стороны, и сияние осталось на обеих; потом сжала пальцы одной руки, чтобы погасить свечение. Оставшийся шар света она подбросила в воздух, поймала свободной рукой, волнообразно взмахнула, создав дугу золотого света, которая понеслась вверх подобно золоченой радуге: метр, полтора, три, пока Кива не вобрала ее обратно в себя. Лишь теперь она отпустила силу, мурашки и тепло ушли, а свет наконец погас.

Какое-то время Кива просто ошарашенно стояла.

Но потом услышала торжествующий вопль: Кэлдон оторвал ее от земли и закружил в воздухе.

– Я знал, что у тебя получится! – воскликнул он, опуская ее обратно на песок и лучась от радости. – Теперь надо просто поработать над твоей выносливостью и отточить технику. Как себя чувствуешь? Устала? Как выжатый лимон?

Кива не ощущала ни того, ни другого – по крайней мере, не до такой степени, как обычно после применения магии. Казалось, ей понадобилось куда меньше сил, чем когда она боролась с даром и умоляла его прийти. Магия хотела, чтобы ее призвали. Хотела ощутить радость, которой ее только что подпитали, любовь, на которую ее выманили.

Впервые с того момента, как Кива узнала, что ей предстоит сразиться с сестрой, она ощутила всплеск надежды и не смогла стереть с губ улыбку, отвечая:

– Чувствую себя хорошо. Правда, очень хорошо.

Она медленно повернулась к Джарену, чтобы узнать, что он скажет, отчаянно желая увидеть на его лице одобрение, может, даже улыбку, которых ей не хватало больше всего на свете.

Но, обернувшись, увидела только его крепкую спину – он быстро уходил прочь.

– Не обращай внимания, – сказал Кэлдон, заметив, как она огорчилась, и от души похлопал ее по плечу. – Тренировка еще не окончена. Призови магию обратно, и на этот раз попробуй зашвырнуть ее метра на четыре-пять. И по прямой линии, будто пытаешься попасть в цель.

Она не кинулась сразу исполнять его приказ, поэтому он, топнув, повторил:

– Чего ждем? Давай, солнышко!

Так что Кива отвернулась от Джарена, который обнажил меч и вернулся к бою, вновь делая вид, будто ее не существует.

Глава девятнадцатая

Той ночью Кива одиноко сидела у костра; теплый свет исходил не только от пламени, но и от магии в ее ладонях. Она неотрывно смотрела на нее, вновь поражаясь, на что теперь способна.

Весь день, пока они ехали по иссушенной пустыне, Кэлдон не отходил от нее, заставляя призывать силу по желанию и даже посылать ее в спутников, исцеляя на расстоянии ноющие от езды мышцы. Получалось так легко, так естественно, что Киве хотелось смеяться. Ей все равно приходилось часто отдыхать: магия изматывала ее настолько, что она едва ли не падала со спины Зефира (впрочем, свались она, зверь бы не возражал), но всепоглощающего изнеможения, как после прошлых исцелений, когда она буквально вытаскивала людей с того света, с ней уже не случалось. Даже теперь она чувствовала просто усталость, как после тяжелой тренировки.

Кэлдон говорил, что ей нужно развивать выносливость, и Кива собиралась поработать над этим: для нее жизненно важно оказаться на пике формы, когда они вернутся в Валлению.

– У тебя отлично получается, – сказал Торелл, подсаживаясь к ней.

Больше вокруг никого не было: у всех имелась своя работа на вечер. Киве на этот раз выпало приготовить ужин, и она внимательно следила за булькающим на огне рагу.

– Мне еще многому нужно научиться. – Она развеяла магию и вновь ее призвала. Это было базовое упражнение на выносливость, одно из многих, которым Кэлдон ее сегодня научил.

– Остальные уже вернулись?

Каждый вечер, когда они разбивали лагерь, двое из отряда отправлялись на разведку, чтобы убедиться, что никаких неожиданностей или незваных гостей поблизости нет и никто не потревожит их сон. Сегодня вызвались Кэлдон и Эшлин, и у Кивы потеплело на сердце за брата и сестру, которые медленно наверстывали упущенное за последние три года.

– Еще нет, – ответил Тор, подбрасывая в огонь веток.

Им повезло найти еще