Мы с Джейком хохотали до слез, и в этот момент я поняла, что мой упорный труд приносит плоды.

Я приехал на прием в местный медицинский комплекс. Стояла прекрасная погода: мягкое солнце и теплый ветерок словно нарочно дразнили синоптиков, которые в один голос предсказывали серый, облачный, «совсем еще не весенний» день.

Переступив порог комплекса, я приготовился увидеть забитую до отказа приемную, но, к моему приятному удивлению, там было почти пусто. Я даже почувствовал себя глупо, когда понял, что, возможно, попаду на прием в назначенное время. Когда это действительно произошло, уверен, я улыбнулся так широко, что все медсестры и администраторы задумались, каким психическим расстройством я страдаю. Меня проводили в смотровую, где провели поверхностный осмотр, без которого, как всем известно, не обходится ни один прием у врача.

Когда пришел врач, наша беседа оказалась весьма информативной и полезной; на все мои жалобы быстро нашлись ответы. Мы договорились о дальнейших мерах. Не успел я оглянуться, как уже шел обратно по коридору, гадая, не побывал ли я в другом измерении.

В итоге я оказался посреди фойе, кое-как одетый, с курткой в одной руке и чековой книжкой, медицинской картой, рецептами и рекомендованным планом питания – в другой.

Оглядевшись, я не нашел ни стола, ни стула, чтобы разложить все по местам, а потому аккуратно опустил все бумаги на пол вместе с остальными вещами.

Надевая куртку, я почувствовал, как что-то щелкнуло меня по затылку. Я тотчас обернулся и увидел мальчишку лет восьми или девяти, который сидел рядом с матерью возле аптеки. Он улыбнулся мне беззубой улыбкой и облизнул перепачканные вишневым соком губы. Его мамаша читала свежий номер журнала People и не замечала веселья сына.

Я строго посмотрел на парнишку, решив, что это он ответственен за маленький инцидент.

Когда я повернулся, чтобы поднять с пола вещи, по затылку снова что-то щелкнуло.

На этот раз мальчишка захихикал даже до того, как я посмотрел на него.

Маленький негодник играл у меня на нервах. Его мамаша вышла из транса и посмотрела на сына. Проследив за его взглядом, она заметила мое неудовольствие и попыталась утихомирить мальчишку, хотя и не поняла, почему он смеется.

Прокручивая в голове свою речь, я готов был подойти и рассказать ей о проделках сына, но тут снова раздался щелчок, и большая капля упала на бумаги, которые я держал в руках.

Я инстинктивно поднял голову. Капля приземлилась мне прямо между глаз.

Мальчишка зашелся от хохота, который эхом разлетелся по фойе и привлек внимание всех присутствующих. Мамаша изо всех сил старалась не рассмеяться и лишь смущенно улыбалась, прикрываясь рукой.

В конце концов улыбнулся и я. Одна из потолочных плиток сдвинулась и обнажила небольшую протечку – оттуда одна за одной и падали капли.

Я виновато кивнул мальчишке, чувствуя, словно сжимаюсь под каплями воды.

Выходя из здания, я гадал, как мог позволить детской шалости испортить такой прекрасный день.

Затем я понял, как это происходит.

Такие уж мы – такое уж у нас общество. Мы беспокоимся по пустякам, из-за чего постоянно пребываем в стрессе и злимся на жизнь. Я поступил так же. На моем простом примере видно, как в нашем обществе повышается враждебность друг к другу: мы проявляем все меньше толерантности к мнениям, взглядам и действиям, которые отличаются от наших собственных. Само собой, такое отношение друг к другу не сулит нам ничего хорошего, но как его изменить?

Этот вопрос обсуждается уже очень давно, и решений так же много, как и мнений. Но начать стоит с того, чтобы сделать шаг назад, глубоко вздохнуть и не бояться посмеяться над собой.

А при необходимости и плеснуть себе холодной водой в лицо.

Для меня это был настоящий прыжок в неизвестность. Муж всегда мечтал переехать из густонаселенного цивилизованного пригорода, который мы знали как свои пять пальцев, в уединенный деревенский дом, хотя я его стремления не разделяла.

Но когда двое людей давно вместе, их мечты сливаются воедино, прямо как коллекции музыкальных дисков и бабушкины фарфоровые сервизы. Поэтому, когда муж сказал мне, что нашел настоящий рай – выставленный на продажу дом на участке площадью четыре гектара в пятнадцати милях от нашего города, – я поняла, что моя жизнь вот-вот изменится.

– Он идеален, – с придыханием в голосе сказал Джим. – Там достаточно места, чтобы разбить сад, и уже есть луг, открытый навес и куча вечнозеленых деревьев, чтобы скрыть нас от любопытных глаз.

Когда мы вместе отправились осматривать участок, я увидела, что Джим все очень точно описал – даже огромные вечнозеленые деревья. Деревья обрамляли подъездную дорожку и маячили вдалеке, у самого края участка, но некоторые стояли прямо в нескольких шагах от дома, темные и величественные. Они формировали непроницаемую зеленую стену, сквозь которую в окна почти не пробивался свет.

– Из дома нам двора не разглядеть, – заметила я. – Мы даже не увидим, если к нам машина приедет.

– Не переживай, – ответил Джим. – Если тебя это беспокоит, несколько деревьев можно спилить. Но посмотрим – может, они тебе еще понравятся.

Я поняла, что ему полюбилось это место, и через несколько месяцев уже жила в пяти милях к северу от крошечного городка. Но совсем скоро я привыкла к одиночеству. Мне понравилось спокойствие и умиротворение загородной жизни, и я полюбила засыпать под стрекот сверчков и просыпаться под пение птиц. Выходя на задний двор, я смотрела, как колышутся на ветру луговые травы, и время от времени замечала вдалеке пасущихся оленей и канадских журавлей, которые гнездились на нашем участке. Я радовалась обретению того, чего мне так не хватало, хотя раньше я и сама об этом не догадывалась.