Он хотел вырваться, но его цепко держали за рукав зелёной хирургической робы. Илья нащупал то, что его схватило, и закричал от страха, забыв, что был под водой. Его держала чья-то рука и тянула всё ниже и ниже. Вода попала ему в горло, когда он открыл рот, и Илья стал давиться, пока не выплеснул её через нос. Он ослабел и перестал сопротивляться. Он почувствовал, что ноги коснулись дна.

Мутное, почти неузнаваемое в воде лицо Дилли очутилось рядом с его лицом. Она крепко держала Илью за рукав и дёргала в сторону. Неожиданно Илья осознал, что здесь, на глубине, нет течения и он может управлять своим телом. Дилли махнула еле различимой в красной воде рукой в сторону и потащила Илью за собой. Илья понял и поплыл за ней.

Они прижались к подводному камню, и Дилли начала медленно подниматься вверх, распластавшись на склизкой глыбе. Илья повторял её движения. Ближе к поверхности становилось светлее, и он снова начал чувствовать течение. Они высунулись из воды, хватая раскрытыми ртами мокрый ветер, и долго лежали, прижатые к камню потоком. Затем Дилли набрала воздух, смешно надув щёки, и начала сползать в воду. Илья всё понял и последовал за ней.

Они проплывали по дну, сколько могли, выбираясь на камни подышать. Илья заметил, что Дилли движется вправо от течения, и скоро вода стала медленнее, и они смогли плыть всё ближе к свету над рекой. Затем течение совсем ослабло, и они вылезли на камни и долго сидели, смотря на реку у их ног. Они находились у подножия горы, прямо за большим голым выступом, и отсюда можно было хорошо видеть берег.

Здесь кончались пороги, и вода быстро и неопасно текла по камням мелким потоком.

В ней можно было стоять и даже идти, держась за острые выступы глыб. Дилли встала, мотнула распустившимися мокрыми волосами и молча пошла к выступу горы.

Они обогнули выступ и остановились: дальше была спокойная вода. Здесь, между выступом и берегом, лежала тихая заводь, которая уходила под гору, где терялась в темноте. Отсюда до берега было метров двести, не больше, и Илья мог туда свободно доплыть.

Дилли повернулась к Илье: маленькая, тонкая, в рваном белом платьице, что теперь висело на ней клочками. Илья увидел глубокие царапины у неё на руках и только теперь почувствовал, как у него болит тело от ударов о камни.

Он представил, как он выглядит — весь в синяках, — и рассмеялся. Дилли не улыбнулась в ответ. Она была очень серьёзная. Дилли показала на гору, что уходила высоко вверх, и сказала:

— Хебивери Маунтэн.

Илья кивнул. Ему было всё равно.

Дилли начала спускаться к заводи, осторожно нащупывая босыми ступнями камни. Илья следовал за ней. Затем Дилли скользнула в воду и поплыла, легко и бесшумно, сливаясь с рекой. Её распустившиеся волосы плыли за ней, как чёрная шаль.

Они доплыли до середины, когда Дилли вдруг повернула в глубь горы. Илья не сразу понял, куда она плывёт, и просто решил держаться за ней. Он думал, что Дилли почему-то хотела выплыть на берег ближе к горе. Он не знал почему.

Дилли продолжала плыть внутрь заводи, и скоро над ними нависла гора. Илья окликнул Дилли, но она не оглянулась. Она плыла в глубь горы, в темноту. Илья не мог понять зачем. Он хотел повернуть к берегу и окликнул Дилли ещё раз. Дилли продолжала плыть не оборачиваясь. Илья подумал и поплыл за ней: он не хотел оставаться один.

Они были внутри широкой пещеры, заполненной водой. Каменный свод терялся над ними в темноте, и скоро Илья перестал видеть Дилли. Он несколько раз её позвал, но его голос ударился о камень горы и вернулся к нему эхом. Темнота вокруг была серая, словно отражала цвет скалы. Темнота была мягкой, и было не страшно плыть в этой воде.

Свет появился неожиданно: сначала слабым свечением впереди, а затем всё явнее, зовущее. Илья поплыл быстрее, держа голову над водой, чтобы не пропустить свет. Он понял план Дилли: она знала, что гору можно проплыть насквозь и выплыть с той стороны. Он подумал, что там должен быть посёлок.

Скоро Илья осознал, что свет впереди — не свет дня. Это был жёлтый свет, три точки жёлтого света. Он плыл к фонарям. Фонари висели у стены, которой кончалась пещера, и вдоль стены тянулся деревянный помост. У помоста плескались привязанные лодки. Дилли здесь не было.

Он доплыл до высокого края причала и подтянул себя вверх. Илья лежал на животе на жестких досках и дышал плотным воздухом горы. Затем он сел и осмотрелся вокруг. Он насчитал восемь лодок. Это были моторные лодки. В каждой могло уместиться человек шесть.

Одна лодка была больше других. В ней — как обычно с прямой спиной — сидел Антон.

ОНИ встретили друг друга без слов; Илья устал удивляться. Антон поднялся, и теперь они стояли, рассматривая один другого, словно пытаясь понять, изменились ли они за прошедшие две недели. Антон поднял руку и выключил закреплённый у него на лбу шахтёрский фонарь. Теперь, выключенный, фонарь стал похож на коробочку тефиллин, что когда-то носил Кассовский, пока беспалый колдун Ва Оджи не бросил её в огонь. Антон ступил из лодки на причал и сел на пустой ящик около тёмной дыры прохода куда-то в глубь горы. Илья подумал и остался стоять.

— Ты сам был должен приплыть, — сказал Антон. — Ты и Дилли. Вы сами должны были найти дорогу сюда.

Илья не отвечал. Он тоже сел на причал, прислонившись спиной к тёплой скале. Было не ясно, отчего камень тёплый: солнце сюда не проникало, и нечему было нагревать гору. Илья закрыл глаза и на секунду заснул, словно кто-то его выключил и затем включил вновь. Он потёр щёки и лоб, чтобы проснуться.

Было слышно воду. Заводь жила в темноте горы, укрытая от течения и ветра с реки, и эта серая масса воды чуть колыхалась, колебля воздух пещеры. Словно двадцать тысяч бабочек одновременно летали во тьме.

— Он всё лжёт, — сказал вдруг Илья. Он сам не понял, отчего он это сказал. — Вы все всё лжёте.

Они помолчали. Потом Антон включил фонарь на лбу и направил его на Илью. Илья поморщился от света.

— Что именно? — спросил Антон.

— Всё, — сказал Илья. Ему было очень легко, словно он долго нёс что-то тяжёлое, а потом отдал кому-то другому. Илья засмеялся. — Все его истории. Не было никакого приюта. И Алисы не было. Все ваши истории — ложь.

— Странно. — Пятно света скользнуло у Ильи вдоль груди и ушло в сторону, замерев рваным жёлтым кругом на чёрной скале. — Ты не веришь в истории, которые рассказывают живые люди, и в то же время веришь старым, много раз переписанным книгам о неизвестном мёртвом боге. Ты не веришь женщине, которую любишь, и веришь религиям, придуманным людьми.

— Брось. — Илья хотел лечь на деревянный настил — у него начало болеть тело от ушибов о камни. Он подумал, что Антон расценит это как слабость, и остался сидеть. — В религиях важны не факты, а смысл, метафора. Не важно, был бог или нет. Важно, что он сказал, какими быть нам.

Антон неожиданно засмеялся. Его смех отталкивался от камня вокруг и уходил в темноту над водой, откуда приплыл Илья. Там, вдали, смех лопался и переставал быть.