Помни про Джоанну. Помни про Джоанну. Фрэнси не могла забыть про Джоанну. С того самого дня, когда увидела, как женщины бросают камни в Джоанну, Фрэнси невзлюбила женщин. Их злобные выходки внушали ей страх, их инстинкты пугали. Она стала ненавидеть женщин за то, что они предают друг друга и жестоки друг к другу. Все женщины схватили камни, ни одна не посмела заступиться за Джоанну, опасаясь, что ее тоже заклеймят позором. Заступился только прохожий мужчина, и говорил он добрым голосом.

У всех женщин есть общее: они в муках рожают детей. Казалось бы, эта боль должна объединять их, вызывать сочувствие друг к другу и желание защищать друг друга от мира мужчин. Но нет. Из-за родовых мук их сердца как будто грубеют, души съеживаются. Они объединяются только с одной целью: чтобы затравить какую-нибудь женщину… не важно, забить камнями или сплетнями. Похоже, это единственный вид дружбы, на которую они способны.

Мужчины совсем другие. Они могут ненавидеть друг друга, но всегда придут на помощь, если случится беда или какая-нибудь женщина попытается заманить в ловушку.

Фрэнси открыла тетрадь, которая служила ей дневником. Она отступила строчку после того абзаца, в котором рассуждала о нетерпимости, и написала: «Пока я живу на свете, у меня не будет ни одной подруги. Я больше не доверяю женщинам, кроме мамы и иногда тети Эви и тети Сисси».

31

Два очень важных события произошли в том году, когда Фрэнси исполнилось тринадцать лет. В Европе началась война, а Барабанщик влюбился в тетю Эви.

Муж тети Эви и его конь Барабанщик отчаянно враждовали друг с другом в течение восьми лет. Муж тети Эви ненавидел Барабанщика, плохо с ним обращался, норовил ударить и ткнуть, проклинал и слишком туго натягивал поводья. Конь не оставался в долгу перед дядей Вилли Флиттманом. Барабанщик хорошо знал маршрут и сам останавливался у нужного дома. Как только Флиттман, отдав бутылки с молоком, садился обратно, конь трогался с места. В последнее время он завел новый обычай: стоило Флиттману сойти, чтобы отдать молоко, конь пускался рысцой. Иной раз Флиттману приходилось пробегать по полквартала, чтобы догнать Барабанщика.

К полудню Флиттман заканчивал развозить молоко. Он заходил домой пообедать, а потом отводил Барабанщика в конюшню, там мыл и его, и тележку. Барабанщик повадился проделывать одну штуку. Когда Флиттман наклонялся, чтобы помыть ему живот, поливал его мочой. Чтобы не пропустить этот момент, коллеги Флиттмана собирались заранее и здорово веселились. Флиттману надоело быть всеобщим посмешищем, и он стал мыть Барабанщика у своего дома. Летом все ничего, но зимой это было довольно жестоко по отношению к Барабанщику. Если день выдавался морозный, тетя Эви часто выходила и говорила Вилли, чтобы не поливал лошадь в такой холод ледяной водой. Барабанщик сообразил, что Эви на его стороне. Пока она спорила с мужем, он жалобно ржал, положив морду ей на плечо.

Однажды в мороз Барабанщик решил взять дело в свои руки – или, как выразилась тетя Эви, в свои копыта. Фрэнси зачарованно слушала рассказ тети Эви. Никто не умел рассказывать так, как она. Она играла за всех участников – даже за лошадь, и еще прибавляла, что каждый из них думал в ту минуту, получалось очень смешно. Все происходило, по словам Эви, так.

Вилли во дворе мыл дрожащего от холода коня холодной водой и куском желтого хозяйственного мыла. Эви стояла у окна и смотрела. Флиттман наклонился, чтобы помыть Барабанщику живот, и тот напружинился. Флиттман подумал, что конь собирается снова пописать на него. У маленького, уставшего и задерганного человека сдали нервы, и он ударил коня в живот. Конь поднял копыто и ударил Флиттмана по голове. Флиттман упал под копыта коня и потерял сознание.

Эви выбежала во двор. Конь радостно заржал при виде Эви, но она не обратила на него никакого внимания. Оглянувшись, Барабанщик увидел, что Эви пытается вытащить Флиттмана из-под его копыт, и начал двигаться. Может, он хотел оттащить тележку в сторону, чтобы помочь Эви, а может, довершить дело, переехав Флиттмана тележкой. Эви крикнула: «Эй, мальчик!», и Барабанщик сразу остановился.

Какой-то мальчишка сбегал, позвал полицейского, полицейский вызвал «скорую помощь». Доктор со «скорой» не смог определить, что у Флиттмана – перелом или сотрясение, и отвез его в больницу Гринпойнт.

Барабанщик с тележкой, заваленной пустыми молочными бутылками, остался во дворе. Его требовалось отвести в конюшню. Эви никогда раньше не правила лошадьми, но не видела тут особых трудностей. Она надела старое мужнино пальто, замотала голову платком, вскарабкалась на козлы, взяла в руки поводья и крикнула: «Барабанщик, домой». Конь обернулся, посмотрел на нее любящим взглядом и пошел жизнерадостной рысцой.

К счастью, он знал дорогу. Эви понятия не имела, где находится конюшня. Барабанщик был умный конь. На каждом перекрестке останавливался и ждал, пока Эви посмотрит направо и налево. Если дорога свободна, Эви командовала: «Вперед, мальчик». Если приближался другой транспорт, она говорила: «Погоди минутку, мальчик». Таким манером они без осложнений добрались до конюшни, и Барабанщик гордо прогалопировал на свое место в стойле. Другие извозчики, которые мыли лошадей, сильно удивились, увидев женщину на козлах. Они подняли такой гвалт, что прибежал хозяин конюшни узнать, в чем дело. Эви рассказала ему, что случилось.

– Я так и знал, что этим кончится, – кивнул хозяин. – Флиттман никогда не любил этого коня, а конь его. Ладно, найдем другого возничего.

Эви, опасаясь, как бы ее муж не потерял работу, попросилась сама развозить молоко, пока Флиттман в больнице. Она сказала – молоко ведь развозят затемно, когда еще не рассвело, так что никто и не заметит, что она женщина. Хозяин расхохотался ей в лицо. Она сказала, что эти двадцать два доллара пятьдесят центов в неделю очень им нужны. Она умоляла так горячо и была такой хорошенькой, миниатюрной, обворожительной, что хозяин не устоял. Он вручил ей список клиентов и велел мальчикам загрузить тележку. Лошадь знает маршрут, добавил он, так что справитесь. Один из возниц предложил ей брать с собой собаку из конюшни, чтобы охраняла молоко от воришек. Хозяин согласился. Он велел Эви явиться на работу к двум часам ночи. Эви стала первой женщиной – развозчицей молока.

Дела у нее шли прекрасно. Возницы в конюшне полюбили ее и говорили, что она справляется с работой лучше Флиттмана. Ей не хватало опыта, зато она была доброй и женственной, и мужчинам нравился ее грудной с придыханием голос. А уж Барабанщик был счастлив без задних ног и помогал Эви изо всех сил. Он останавливался без напоминаний возле каждого дома по списку и трогался с места только после того, как Эви удобно устроится на козлах.

Как и Флиттман, Эви оставляла Барабанщика во дворе, пока обедала. Погода стояла морозная, поэтому она сняла старое одеяло со своей кровати и накидывала на коня, чтобы он не простудился, дожидаясь ее. Она забирала мешок с овсом наверх, чтобы овес немного согрелся перед кормежкой. Она считала смерзшийся овес неаппетитным. Конь наслаждался теплой едой. Когда он заканчивал жевать, она угощала его половинкой яблока или кусочком сахара.