– Такая высокая концентрация, что большинство бы потеряли сознание, с возможной остановкой сердца, параличом дыхательных органов и смертью. Но в данном случае причина смерти – сочетание повреждений при падении и того факта, пять или шесть железных прутьев проткнули Синдре Борха, когда он упал на пол шахты лифта, согласно отчету патологоанатома Хайссманна.

– Арматура, – пробормотал Фредрик.

Она, едва подняв на него взгляд, продолжила:

– Смерть наступила мгновенно. При нем почти не оказалось личных вещей. Мобильный телефон. В кармане – листок бумаги с запиской. – Она вновь посмотрела в блокнот. – Исмаил Салебан. Видимо, это имя. Телефон отправили на экспертизу.

Перед доской располагался небольшой подиум. Неме вовсе не обязательно было становиться туда, чтобы возвышаться над всеми. Он был высокий, широкоплечий мужчина, с глубокой ямкой на подбородке.

– Давайте начнем с самого начала, – заговорил он, смотря поверх голов. Он последовательно перечислил все события, от звонка Каина в полицию до его смертельного падения.

– Никакой ловушки не было, Бейер, – констатировал он.

– Нет.

На полу скрипнули ножки стула, и Фредрик понял, что Косс откинулся назад. Видимо, он был доволен замечанием Неме. А решение, что отряду мгновенного реагирования нужно пробраться за ними и начать операцию, принял именно Косс.

– Можно ли было спасти жизнь этого человека, Икбаль? – Неме перевел взгляд, но не на Кафу, а на пятно от фломастера в углу доски. Он резко и с сильным нажимом потер его пальцем.

Кафа, сомневаясь, цокнула языком прежде чем ответить.

– Ситуация была весьма непредсказуемая. Если бы Каин напал, я бы его застрелила. Мы не могли знать, были ли мы там одни. – Она посмотрела на Фредрика. – Правда?

Он пожал плечами.

– Я так понимаю, что вмешались остальные, – добавила она.

Речь шла о нем. Фредрик понял это. О доверии к его решениям и о том факте, что Косс его обезоружил и вообще хотел убрать из этого расследования.

Он услышал, как за его спиной инспектор как змея свернулся кольцом.

– Раз уж мы все, сидящие здесь, в курсе психического состояния и истории болезни Бейера, – сказал Косс, – действительно ли начальник полицейского управления считает, что этому человеку стоит руководить расследованием такой важности? Служба разведки указала на угрозу… террора.

Террор. Слово, заставляющее бюджеты расти, а офицеров полиции сжиматься. Слово с первых полос. Фредрик сглотнул, наблюдая, как Неме поднял взгляд с пятна от фломастера на него, и почувствовал, как глаза Косса впиваются ему в затылок.

Ему на выручку пришла Кафа.

– Без Фредрика секретные службы никогда бы не поделились с нами этой информацией, – сказала она, обращаясь к начальнику управления. – Если бы не Фредрик, мы бы никогда не связали это дело с Педером Расмуссеном. Именно Фредрик продвинул это расследование вперед.

Неме ничего не сказал. Только подошел к раковине у двери, включил кран на полную и с силой потер палец. Затем достал из алюминиевого контейнера бумажное полотенце и вытер руки. Свернул бумагу в вытянутый четырехугольник и выбросил в мусорное ведро.

– Хорошо.

По пути из переговорной Фредрик почувствовал легкое касание руки на спине. Тересе Грефтинг сделала ему знак подождать. Когда они остались одни, она, убрав выбившийся локон за ухо, сложила руки на груди.

– Я хочу, чтобы ты знал. Это Андреас… сдал тебя. Он рассказал Коссу о твоей болезни. О том, почему ты был на больничном. Я случайно услышала их разговор в коридоре.

Фредрик плюхнулся на стул.

– Вам точно надо поговорить.

Андреас. Вот же сволочь. Какого черта с ним происходит? Где он вообще?

Фредрик и Кафа сидели в машине, припарковавшись вдоль ряда маленьких, похожих друг на друга жилых лодок на южной стороне острова Ормэя. Когда-то эта гора, возвышаясь из фьорда парой километров южнее центра Осло, была огороженной песочницей для богачей столицы. Сейчас тут живет несколько сотен человек, где ели и лиственные деревьям вынуждены были уступить место виллам и таунхаусам. Над ними на склоне следователи различили плоскую крышу над песочного цвета кирпичным фасадом с огромными окнами. Виллу Агнес Усе в функционалистском стиле.

«Я знаю, что вы ищете врача», – сказал Каин. Поэтому они и приехали сюда.

– Одного я не понимаю, – медленно сказала Кафа.

Они уже около часа сидели здесь в ожидании, когда Агнес Усе поедет домой с работы и свернет на узкую гравийную дорожку перед ними. С выключенным двигателем и в теплых куртках, они пили кофе из одного бумажного стаканчика на двоих, наливая его из стального термоса. Внизу у воды виднелась старая посудина, лодка, вытащенная на берег на деревянный настил. Сквозь покрывающий ее снег Фредрик увидел зияющую дыру в корпусе.

– Почему Каин принял такую большую дозу амфетамина перед встречей с нами?

Фредрик с усилием моргнул несколько раз. Черт, какой же он тормоз. Ведь этот вопрос даже не приходил ему в голову. Правда, ему было о чем думать – об Андреасе. О Беттине. О самом себе.

Он снова посмотрел на старую яхту. У него в корпусе тоже была дыра. Значит, ему надо начинать заделывать ее. Первым делом серьезно поговорить с Андреасом.

– Каин был наркоманом с незапамятных времен, – продолжила Кафа. – Он должен был понимать, как среагирует его организм на такую большую дозу амфетамина.

– Может, ему было нужно накачаться, – предположил Фредрик, задумчиво почесав лоб. – Каин и Авель, – сказал он. – Каин собирался предать кого-то вчера вечером. Того, кого действительно боялся. Поэтому он накачался.

– Да… – тихо ответила Кафа. – Может быть.

Агнес Усе была одета в бежевое пальто с высоким воротником. Они подошли к ней еще до того, как она успела поднять зад с водительского кресла. Она посмотрела на них без тени удивления.

– Вы могли навестить меня на работе.

– Гораздо приятнее приезжать домой к людям, – мило ответила Кафа. – Ваш дом – это ваша душа.

Ухватившись за руль и дверь, Усе вытащила себя из машины. Она показала на костыль на заднем сиденье и посмотрела на Кафу: – Передайте, пожалуйста?

Врач припарковалась перед гаражом, находящимся в подвале виллы, и, медленно передвигаясь, провела их вверх по каменным ступеням к входной двери. Должно быть, из ее гостиной открывается вид на Бюннефьорд. На мгновенье Фредрик остановился. Провел рукой по шершавому фасаду. И тут его осенило. Может быть, он все-таки не такой плохой полицейский. Довольный собой, он приложил руку к стене. «Твой дом – это твоя душа».

В прихожей Усе повернулась к ним. Сорок семь, подумал Фредрик. Моложе него, согласно реестру населения. Но ей можно было дать и на десять лет больше. Как минимум. Волосы пострижены, образуя пышную прическу, начес, про который женщины-политики думают, что с его помощью смогут руководить страной; глаза у Агнес были тусклые и невыразительные.