— Ну, где там твои расчёты, — протянул руку магу.

Он почесал седую макушку, что-то чиркнул напоследок и подал мне лист бумаги.

М-да, вот это у него каракули. Как он сам в них разбирается?

— Знаешь, даже не буду делать вид, что что-то понял, — вернул ему лист. — Даже у Зига почерк лучше.

Брат ради любопытства заглянул в расчёты, хмыкнул и торжественно произнёс:

— Теперь ты не сможешь меня упрекнуть в самом худшем почерке на свете!

— Это точно, — не мог не согласиться.

Самое удивительное, но Арунд искренне смутился, хотя взрослый мужик, убелённый сединами.

— Я когда волнуюсь, всегда так пишу, но вообще могу и нормально.

В подтверждении своих слов он вынул из ящика стола ещё один лист, подал нам.

— Я помню чудное мгновенье, предо мной явилась ты! Как мимолётное виденье, как гений чистой красоты! — С лёгкостью прочёл я и недоумённо уставился на мага.

Это что? Любовное письмо?

— Зачем вслух-то читать? — Арунд нервно забрал лист, спрятал обратно в ящик. — Я просто хотел показать пример.

— О, отличный пример, — поспешил успокоить мага. — Ты ведь такой же человек, как и все мы, имеешь право на чувства и их выражение. Главное, чтобы дева была достойной.

Арунд смутился ещё больше.

— Кстати, ты не мог бы передать на Цимму блюдо с клубникой? — перевёл я тему. — Для Беренгарии.

— Конечно! — Арунд был рад отвлечься.

Пока он занимался отправкой клубники, я тоже выпил зелья, усиливавшее ментальные способности — спасибо Жрецу за него! — чтобы сразу определить, врёт нам Харник или нет.

В том, что нам удастся его выцарапать с помощью моей придумки, я не сомневался.

— Ладно, была — не была! — Арунд вернулся от зеркала, с помощью которого он держал связь с Циммой, сосредоточился и принялся колдовать: — астра моаре кримо серсо…

Он принялся плести заклинание, положив в руку на накопитель. Флаконы были пусты, значит, зелья он уже выпил.

Завихрился портал, заискрило сине-зелёным, раздался чей-то недовольный вопль, а потом на пол кабинета выпал взлохмаченный, с перекошенной короной и мордой Харник. Собственной королевской персоной.

Беренгария

Утром я проснулась в прекрасном расположении духа. Всё казалось мне по плечу. Завтрак приносил самое настоящее наслаждение, особенно свежая клубника.

— Я вижу, ты хорошо себя чувствуешь, — Уна забросила в рот ягоду и довольно зажмурилась. — М-м, как вкусно. Между прочим, ради тебя телепортировали. Муж твой расстарался.

— О, даже так? — не сказать, что я сильно удивилась, зная Крайла, даже не сомневалась в нём. — Он у меня такой, да.

И этой ночью он добился своего — добрался до меня. Пусть это и произошло во сне.

— Хороший мужик, не то что некоторые, — Уна грустно вздохнула.

— Это вы о ком? — пусть я и задала вопрос, но понимала, что речь, скорее всего, о Зигвальде.

Он точно ей бы не понравился.

— О Харнике, конечно, — удивила меня Хранительница.

Нет, то, что он мерзавец — это понятно, удивительно другое. Если такая сильная магиня, как она, осуждала его поведение, то почему не организовала его смещение? Или хотя бы пригрозила карами, если не перестанет плести интриги против нормальных людей.

Оказалось, что мысли мои были вслух.

— Нам нельзя вмешиваться в полотно Судьбы, — Уна даже губы поджала, — пусть иногда и очень хочется. Пойми, не было бы Харника такого, какой он есть, вы бы со своим мужем могли не встретиться вовсе. Либо альтернативный путь тебе бы понравился ещё меньше, чем тот, что свершился.

Да, это аргумент, сказать против мне было нечего.

— Ладно, давайте приступим к занятию, — я вдруг поняла, что уже наелась, да и Уна отложила вилку.

Сегодня я пыталась остановить момент. То есть почувствовать зарождение вибраций силы после того, как представляла тот или иной предмет, а потом не дать им совершить волшбу. Получалось так себе, помогало лишь то, что Уна блокировала выбросы силы, дабы занятие не закончилось на первой же попытке. Если вчера это было так называемое боевое погружение, то сегодня настала рутина, которую нельзя было растягивать во времени.

Потому что ребёнок в моём чреве рос, сама я без мужа долго не продержусь — начну сильно тосковать (даже несмотря на приятные встречи на грани грёз), да и ни к чему затягивать вполне себе обычный процесс.

Вот только процесс затягивался. Уловить момент и удержать внутренний порыв получалось далеко не каждый раз, а если всё-таки я умудрялась сконцентрироваться и поймать это чувство за хвост, то оно практически тут же ускользало, выходило из-под контроля.

Решение пришло лишь на пятый день и внезапно. Я опять задумалась о хрене, но вовсе не растительного происхождения. Так вышло, что после трёх ночей горячей любви, связь оборвалась. Нет, я чувствовала, что Крайл жив, с ним всё в порядке, он пытается со мной связаться, чтобы отдать, так сказать, супружеский долг, но не может. Словно между нами стена. Тонкая, полупрозрачная, но крепкая.

И я затосковала. По его глазам, по крепким объятьям, по стуку сердца и сладким поцелуям. Ну и, что уж тут скрывать, по его верному другу, благодаря которому мы должны были стать родителями. В какой момент я подумала именно о нём — не помню.

Помню только, что проснулась в паршивом настроении. Даже завтрак не выровнял его. Морковка откровенно надоела, сыра уже не хотелось, как и прочей снеди. Захотелось рыбы. Неважно какой, лишь бы жареной и с вареньем. Озвучить своё желание я не осмелилась, памятуя историю Уны, так что страдала молча, старательно запихивая в себя порцию каши.

А потом, стоя в защитном круге, я очень чётко, до мельчайших подробностей представила его. Странно, что не Крайла целиком, но кто знает, что происходит в голове у беременной женщины. Даже она сама не в курсе!

И вот, стоило мне почувствовать первые вибрации силы, как меня пронзило осознание: нельзя этого допустить! Надо срочно думать о Крайле целиком. Но меня переклинило. И тогда, понимая, что стоит мне чуть ослабить вожжи концентрации, как мой супруг рискует лишиться одного из своих органов, я смогла.

Ура! Я действительно смогла сама справиться со своим порывом!

Уна совершенно точно не участвовала, только стояла наготове. Её глаза, расширившиеся от удивления, стали дополнительным подтверждением моего триумфа.

— Умница! — воскликнула она. — А теперь очисти свои мысли и повтори снова.

Не получилось. В смысле второй раз не получилось. Наверное, потому что я подумала о сливах — не стала рисковать.

— Ну же, детка, давай! Вспомни, как тебе удалось это сделать, — подбадривала меня Уна.