– Таких людей больше, чем принято думать.

– Интересно, что и после смерти главы семейства вдова и дочь продолжают жить затворниками.

– Они привыкли. К тому же следует соблюдать приличия – у них траур как-никак. Со дня смерти Куприянова еще и года не прошло.

Тут Астра высказала не то, что ожидал услышать Карелин:

– Знаешь, что связывает мне руки? Согласие работать на Леду. Она моя нанимательница, как ни крути, и я не должна действовать ей во вред. Мне следует искать ее жениха Влада Неверова, а не совать нос в семейные тайны Куприяновых.

– А они есть? Дурной характер не редкость. Богатый человек – это не ангел. Он просто умеет делать деньги. Деньги же имеют свойство усиливать недостатки своего обладателя, провоцируют вседозволенность.

– Сын Лианозова около двух недель провел в разъездах, – снова невпопад сказала Астра. – Тверь, Питер, Новгород. Он мог убить Неверова и егеря Лычкина. Готова поспорить, что у него нет алиби.

– Месть за отца? Но Неверов уж точно ни при чем.

– Сама загадка содержит подсказку. Если я пойму, почему пропал жених Леды, многое встанет на свои места.

Люстр в квартире еще не было, с потолка свисала лампочка. В ее свете вечер за окнами казался синим.

– Когда-то ныне покойный Лианозов собирался встретиться с ныне покойным Куприяновым. Состоялось ли это рандеву? Если да, то какова была его цель? Вот ты, например, помнишь, с кем намеревался встретиться твой отец более десяти лет назад?

– Вряд ли…

– Вот видишь? А сын Лианозова помнит! Или у него память феноменальная, или его самого интересует та встреча. Может, он наткнулся на какую-нибудь запись в блокноте профессора?

– Думаешь, клинок был у Куприяновых? А Влад похитил его и скрылся?

Астра покачала головой. Она не знала.

– Теперь Куприяновы – единственная ниточка, которая может привести молодого Лианозова к реликвии.

– Поэтому ты хочешь проследить за их домом? Не появится ли там Лианозов?

– Мне необходимо удостовериться, что…

Она замолчала на полуслове, уставившись в одну точку.

Михаил вернулся через два дня и не узнал Таисию. На жене лица не было.

Спали молодожены порознь. Она – в спальне, он – в гостиной на диване. Хорошо, что он не стал экономить, снял двухкомнатную квартиру.

– Что-то случилось? – спросил он за завтраком.

Картошку пришлось варить самому. Таисия ела без масла, брала по маленькому кусочку, с трудом глотала, еле сдерживая слезы.

– По сестрам тоскую… Как они там?

– Нормально. Только вот бесы в Камку повадились. Все дома вверх дном перевернули. И твой тоже.

– Опять бесы? А чудотворная икона цела?

– Цела, цела. Невредима.

На самом деле он не обратил внимания на икону. Но расстраивать жену еще больше не хотелось.

– Зачем они приходили в Камку? – спросила она.

– Понятия не имею. Я ни в ангелов, ни в чертей не верю. Скорее всего, это были люди или один человек.

Прилукин промолчал о том, как поймал в курятнике егеря Старикова, посадил в погреб, как потом выпустил на все четыре стороны. Он не судья, не прокурор, не мент, чтоб человека под замком держать. И стукачом никогда не был. Пусть правосудие само разбирается, кто в чем виноват и кому какое наказание положено. Без него.

Куда сильнее его тревожила Таисия. Ее будто подменили.

Вчера она встретила его в черном свитере под горло и сегодня вышла к завтраку в нем же.

– Тебе не жарко? – спросил он.

– Меня знобит.

И все. Сидит, как неживая, молчит. А в глазах – страх, растерянность, боль.

– Ты куда-нибудь звонила?

Она отложила вилку и заплакала.

– Я тебя чем-то обидел? – заволновался Михаил. – Что-то не то сказал?

Таисия судорожно всхлипнула. Она бы хотела во всем признаться мужу, но тугой комок в горле перекрыл дыхание.

– Ты выходила из дома? – догадался он.

Она не могла лгать и правду сказать не решалась.

– Ладно, ничего не говори… Главное, ты вернулась. Ведь так? Значит, ты по-прежнему моя жена.

Беседа не клеилась. Таисия сослалась на головную боль и легла. Михаил стоял у окна, смотрел, как внизу неторопливо течет река, покачиваются на волнах разноцветные лодки.

В Камке он сделал все, что от него зависело. Возвращаться туда не имеет смысла. Задание свое он выполнил, только все по-другому сложилось. Теперь встал вопрос: оставаться им с женой в Новгороде или ехать в Питер? А может, махнуть в Москву?

– Еще рано, – пробормотал он. – Рано…

Из спальни раздался стон Таисии, и он поспешил к ней. Она спала, беспокойно ворочаясь, как будто ее мучили кошмары. Лицо бледное, под глазами – синяки. И опять в свитере!

Он наклонился, легонько прикоснулся губами к ее лбу – не поднялась ли температура? Лоб был влажным и теплым. Михаил сам не понимал, почему его пальцы потянулись к горловине свитера, осторожно отогнули ее…

Таисия вскрикнула и проснулась, с ужасом отпрянула. Но он успел увидеть на ее шее красновато-синюю полосу.

– Ты… что… повеситься хотела?

Она замотала головой, прижимая руки к горлу.

– Нет… нет…

– А что же это такое? Покажи…

– Нет…

Михаил насильно обнял ее, прижал к груди.

– Я же люблю тебя, дурочка… Как ты могла? Ведь это грех великий! Жизни себя лишить! Ради бога… почему? Я так не мил тебе?

– Это… не я…

Таисия рассказала ему все – как ее вдруг потянуло прогуляться по городу, как она нарушила его запрет и вышла. Как прогуливалась по набережной, а потом ноги сами понесли ее к кремлю, к Софийскому собору. Как стемнело, пустился дождь, а у нее не оказалось зонтика. Как она стояла под деревьями, и на нее набросился грабитель, начал душить… Хотел отнять холщовую сумку, но не успел. Потому что подбежал военный, с которым она случайно познакомилась, и помешал грабителю. Как потом он отвез ее домой на такси и не взял денег. Да у нее и не было ни копейки…

Она только умолчала о своем звонке и о назначенной у входа в кремль встрече. На которую так никто и не пришел…

Он не сразу почувствовал, что несет на себе мертвое тело. Страшная усталость и голод мутили рассудок. Воздуха не хватало. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Хорошо, что по их следу не пустили собак, а то бы уйти не удалось.