— А ведь… об облаве только мы знали. Я, Павел Семенович, и вы… Где Кирилл?

Точно! Кирилла нет!

— Вот сейчас все и выясним!

Павел Семенович пытался что-то сказать, успокоить, но Баба Яга не слушала. Когда она шла по общежитию, встречные студенты шарахались в стороны, так полыхал ее взгляд.

Кирилл нашелся на кухне — он как раз доваривал пельмени.

— Ничего рассказать не хочешь? — Баба Яга встала посреди помещения, уперев руки в бока.

— Будете? — протянул тот тарелку.

У меня дыхание сперло: вот это наглость!

— Ты мне зубы не заговаривай! Почему не пришел вместе со всеми?

Кирилл с сожалением посмотрел на остывающие пельмени:

— Есть хотелось. Мне еще в анатомичку, и…

— И тебе совсем не хочется знать, что случилось с Прокудой?

— Вы же сами велели не лезть в разборки кромешников. Вот я и не лез. Мое дело

— учиться. Хорошо учиться. Стать лучшим специалистом, а не нечисть по дворам гонять.

Я опешила, а Баба Яга от неожиданности застыла, чтобы через мгновение разразиться хриплым смехом:

— Вот пройдоха! И что, хочешь сказать, что тебе неинтересен исход этих самых разборок?

— Интересен, Степанида Петровна, конечно, интересен! Но уж очень кушать хочется.

Сейчас это был тот самый фрик, которого я увидела в день поступления. Немного высокомерный и до безумия уверенный в собственной неотразимости. И, кажется, у него прокатило!

Я ошиблась. Сбить Бабу Ягу с мысли оказалось не так-то просто:

— Ну, если тебе все-таки хочется знать… Огнея улизнула. Как девчонку меня вокруг пальца обвела. И кажется, что неспроста у нее эта удача. Ой, неспроста.

Баба Яга прищурилась, а Кирилл пожал плечами:

— Удачей у нас Антонина заведует.

Я ахнула, а он продолжал как ни в чем не бывало:

— Только вот она никуда не выходила, это все подтвердят.

— Тоня-то да, — кивнул Артем. — А вот ты…

— Да в магазин я ходил! Можете камеры посмотреть. И, вообще, почему только меня подозревают?

— Потому что о засаде знало несколько человек. А общежитие покидал лишь ты, — на лицо Бабы Яги словно туча наползала. Оно темнело, становилось чужим, даже чуждым…

— Не горячись, Степанида Петровна, — Павел Семенович придержал ее за локоток. — Для того чтобы весточку подать необязательно выходить. Можно и зайти… И подслушать…

— Думаешь?

Под ее взглядом стало неуютно.

— Тогда… я проведу обряд. Посмотрим, кто из них с нечистью вошкался.

— Все, — заявил Кирилл, спокойно дожевывая пельмени. — Прокуда, Вася, ну и… вы, Степанида Петровна.

В кухне стало тихо. А потом Баба Яга рассмеялась. Хохотала до слез в глазах, до икоты.

— Ну умник! Ну голова! Может, еще скажешь, что дальше делать?

Кирилл пожал плечами:

— Я уже говорил: мы студенты. Проблемы с Кромкой нас не касаются.

— Нет, каков! — выдохнула Баба Яга уже восхищенно, указывая на парня Павлу Семеновичу. — И ведь не поспоришь!

— И не надо, — тот увлек ее к выходу. — Вернемся к первоначальному плану…

Когда их голоса затихли, Кирилл вымыл тарелку, аккуратно поставил ее на стол и обвел всех взглядом:

— А ведь она права. Среди нас стукач. Вопрос — кто именно.

Кухня тут же стала чужой. Между нами возникло такое напряжение, что я даже зажмурилась, боясь увидеть искры. Но остальные спокойно переглядывались, не собираясь открывать военные действия.

И все-таки было ясно: ребята друг другу не доверяют.

Непривычно. Странно. Меня словно отбросило в сентябрь, в первый мой день в общежитии. Тогда спецкурсники тоже контактировали лишь по делу.

А что изменилось? Да ничего. Если подумать, то все наши разговоры, даже посиделки — результат произошедшего на Кромке. И кто знает, что каждый делает наедине с собой?

— … к этому и вернулись, — я вздрогнула, поняв, что Кирилл что-то говорит. — Так что сидим тихо, не высовываемся и ждем решения старших. Всем понятно?

— Объясни, почему мы должны тебя слушать? — отозвался Артем, и я поразилась его ледяному спокойствию. — Меня подозревают, а я должен сидеть и слушать обвинения? Молча? Не отвечая?

— Любое твое действие могут использовать во вред тебе же! Подозревают всех. Поэтому…

— Поэтому нам лучше самим выяснить правду!

Они стояли, готовые кинуться в драку, но снаружи… снаружи все выглядело, как немного эмоциональная беседа. Чуть на повышенных тонах, но… обычный мальчишеский спор.

Майя тоже закипала, но пока еще сдерживалась. Даша решилась первой: встала между парнями и тихо, так что пришлось прислушиваться, поинтересовалась:

— И как мы это сделаем?

— Тебя не спросили! — не унимался Артем. — Конечно, ты за Кирилла горой… Эй ты! — это уже противнику, — Не стыдно прятаться за женскую юбку?

Тот было кинулся, но узкая ладошка Даши уперлась ему в грудь:

— Хороши же мы! Из-за одного только подозрения готовы переругаться!

— Потому что подозрения слишком явные, — вступила Майя. — И нечего на меня смотреть! Кстати, Тоня. Ты же жила на Кромке больше месяца. Вполне могла завести интересные знакомства.

Теперь взгляды буравили уже меня. Никогда не хотела оказаться на месте изгоя, а, видимо, придется. Только вот невиноватая я! Я заговоры не плела, лихоманок в наш мир не проводила!

— Меня и Павел Семенович, и Баба Яга проверили. Все, что можно. Как под рентгеном побывала. Ты, кстати, тоже частенько на Кромке бываешь, на практике.

— Я из избушки не выхожу! Зима сейчас, какие травы. Зелья учусь варить, сборы составлять. Не общаюсь почти ни с кем.

— А с ведьмами? — сама не верила, что говорю это. Всю жизнь боялась обидеть человека словом или делом, а тут как прорвало! — С ведьмами тоже не общаешься? Может, они как раз тебя с лихоманками и познакомили?

— Хватит! Хватит, я сказала!

Даша разозлилась! Она кричала, топая ногами, и это было так непохоже на ее обычное поведение, что мы опешили.

— А чего вы кричите?

В мгновенно наступившей тишине все развернулись к двери. На пороге стояла девушка. Кажется, со второго этажа.

— Там заведующая велела Тоне прийти. Проблемы какие-то.

И, косясь на нас, отступила, давая дорогу.

Внутри как оборвалось: может, Баба Яга решила то же, что и Кирилл? Было до слез обидно, но не истерику же закатывать! Вон, Дашку уже довели.