Да, что ни говори, женщину очень красит симпатичная одежка.

Собралась я быстро. На знакомый причал прибыла по дурацкой привычке вовремя, но Редька не подкачал и уже ждал меня с огромным букетом цветов.

— Ну зачем? — умилилась я, протягивая руки. — Неудобно же гулять с таким букетом…

Редька завел руку с букетом за спину. На его лице застыло затравленное выражение.

— Это не тебе.

— Как не мне? — не поняла я. — А кому же?

Редька шумно вздохнул. Вытащил букет из-за спины и с неприязнью осмотрел лютики-цветочки, завернутые в хрустящий целлофан.

— Ты понимаешь, — пустился он в объяснения, — моя мама отдыхает в Гаграх.

— Рада за нее, — ответила в недоумении. При чем тут его мама?

— А у мамы есть подруга.

— Так.

— И эта подруга меня нянчила, когда я был еще маленьким ребеночком…

— Ужас какой…

— Да. И у этой подруги сегодня День рождения.

— Понятно, — ответила я обреченно. Господи, как же я ненавижу культпоходы в гости к незнакомым людям!

Редька с мольбой посмотрел на меня:

— Элька, я тебя просто умоляю!

— Да ладно, ладно, — ответила я ворчливо. — Вкусим и от этого удовольствия, что ж делать…

— Элька!

Редька расцвел. Но тут же вспомнил какой-то отягощающий фактор и снова скис.

— Эль, ты не обидишься, если я тебя представлю как свою девушку? — спросил он опасливо.

Я порозовела:

— А нужно?

— Очень нужно! — ответил он горячо. — Мне Эльвира Давыдовна постоянно каких-то девиц сватает!

— Зачем? — не поняла я.

— Считает, что сам не способен, — сознался Редька.

— А-а-а… Ну и чем ты недоволен?

— Господи, да ты бы их видела, — тихо-тихо прошептал Редька, и его передернуло.

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно. Одна, например, любит петь хором…

— Понятно.

Редька споткнулся и посмотрел на меня безнадежным взглядом. Потом махнул рукой, призывая предать забвению его ненужную откровенность, и уточнил:

— Так можно? Побудешь моей девушкой сегодня вечером?

— Только сегодня вечером? — пошутила я, и тут же покраснела.

Шутки на подобную тему никогда не были моей сильной стороной.

Но неожиданно для меня покраснел и Редька.

— Я не против, чтобы не только сегодня, — произнес он с вызовом. И по-моему, сам испугался собственной смелости.

— Ладно, замнем для ясности. Что дарить будем? — уточнила я.

— Ничего.

— Как это?

— Так это. Мама привезет Эльвире какие-нибудь ракушки-песчаники, а мы с тобой передадим ее устное поздравление.

— Тебе не кажется, что это будет выглядеть не совсем прилично? — спросила я нерешительно.

Редька шумно вздохнул и ответил вопросом на вопрос.

— Что можно подарить женщине, у которой все есть?

— А у нее все есть?

— Все! — решительно ответил Редька.

— Муж, семья, здоровье, деньги, дети, счастье в личной жизни? — начала перечислять я, не поверив такому везению.

— Милая, у нее все это есть. И даже внучка в придачу, — уточнил Редька ханжеским голосом.

Но смысл уточнения я поняла немного позже.

Эльвира Давыдовна жила в большом уютном доме на Рублевском шоссе. Сказать, что ты живешь на этом шоссе, все равно, что заполнить налоговую декларацию. Окружающие понимают, что жизнь удалась. Во всяком случае, в материальной ее части.

Впрочем, дом был не слишком мещанским и не стремился поразить воображение гостей своими размерами. Архитектору даже удалось как-то деликатно скрыть часть его квадратных метров, в чем я убедилась позже. Когда разгуливала по дому и поражалась количеству комнат.

Эльвира Давыдовна оказалась приятной пожилой дамой, очень ухоженной и подтянутой, очевидно благодаря частым визитам к хорошему косметологу и хорошему визажисту.

Единственное, что, на мой взгляд, ее портило, — это манеры.

Одна популярная дама-писательница написала в своем романе, что у бабушки героини были «манеры вдовствующей императрицы».

Честно говоря, такая характеристика меня поставила в тупик.

Интересно, как дама себе их представляет?

Разные были вдовствующие императрицы. И манеры у них были разные.

Была, например, одна вдовствующая императрица, которая обожала сидеть в подвале возле саркофага с разлагающимся телом мужа и советоваться с ним о текущих делах.

Ну, такая у нее была манера!

Еще одна, например, легко выходила из себя, визжала, впадала в истерику и лупила придворных дам по щекам.

Была и такая манера.

И почти поголовно все они ненавидели своих невесток и азартно цапались с ними из-за фамильных драгоценностей.

Например, последняя вдовствующая императрица Российская Мария Федоровна.

Поэтому у меня такая литературная подробность вызвала, мягко говоря, удивление.

Нет, я понимаю, что литераторша имела в виду нечто аристократически возвышенное, но честно говоря, я ее заподозрила в сильном историческом невежестве.

Меня вообще раздражают разговоры об «аристократизьме», ставшие чрезвычайно модными в наше время. Главным образом, раздражают потому, что говорят об этом люди, имеющие о вопросе такое же представление, какое я имею о квантовой механике.

То есть никакого.

Или люди, судящие о дворянском сословии по мультику «Анастасия».

Редкой наглости мультик, если говорить о его содержательной части.

Очевидно, Эльвира Давыдовна начиталась книг той литературной дамы. И представляли они себе царственные манеры, судя по всему, одинаково.

Эльвира Давыдовна держалась с невыносимой снисходительностью.

Она как бы заранее прощала всем недостаток хороших манер и отсутствие должного воспитания.

«Что с вас возьмешь!» — говорили тонко выщипанные брови, которые время от времени вздергивались на лоб.

Еще Эльвира Давыдовна подавала гостям руку, старательно копируя жест Ее Величества Елизаветы Второй, Английской.

Видели, как это делает королева?

Красиво делает, ничего не скажешь. В том, как пожилая леди протягивает руку своим подданным, перемешано множество оттенков.

Во-первых, любезность. Настоящая, не покупная.