Позвонить некому. Антон в Италии, у Марины и Егора сегодня вечер в клубе. И напиться нельзя — это повредит ребенку.

В итоге она просто устала плакать и накручивать себя. Сходила в ближайший магазин, купила ведерко мороженного и села смотреть фильм, первый, попавшийся под руку, да так под него и уснула, объевшись сладким пломбиром.

Поутру Кира не обнаружила на телефоне ни одного пропущенного звонка, ни одной смс-ки. Набралась храбрости и позвонила Илье сама. Он ответил быстро:

— Что случилось, Кира?

— Ничего. Ты не позвонил. У тебя…

— Все в порядке, котенок. Извини. Я тебе потом перезвоню.

— Хорошо…

Она услышала, как кто-то окликнул Илью по имени. Женский голос.

— Кира! Если что-то срочное — обязательно звони. Договорились?

— Конечно.

И как на не разбила телефон? Наверное, потому что он выскользнул из ее онемевших пальцев и упал на мягкий ковер. Иначе точно швырнула бы его об стену. Все же женщина. Но… но… Разве там не может быть женщины? Жена Кузьмича, например. Или жена его сына. Они заходят к Илье, когда приносят продукты — творог или молоко.

Кира пометалась по квартире, поплакала, но совсем чуть-чуть. Слез совсем не осталось. Да и разрушать себя сомнениями — гиблое дело.

«Илья вернется, и мы поговорим, — решила она. — Обо всем. Я не дам ему уйти от разговора».

Она загрузила себя работой — стала мыть окна и стирать занавески. И врубила музыку, веселую и драйвную, чтобы ни о чем не думать.

Вечером позвонила Марина. Кира как раз собиралась в душ, закончив уборку.

— Кирюш, странный вопрос, но… больше не к кому обратиться, — перешла к делу Марина, едва поздоровавшись. — Нет ли у тебя на примете сабы, знакомой с найф-плеем?

— М-м-м… Дай подумать… А зачем тебе?

Марина, чуть ни плача, рассказала, что у ее мамы случился гипертонический криз, и она уже едет к родителям.

— Тебе нужна помощь? — встревожилась Кира.

— Нет, со мной Егор. Мы на его машине, и вообще… Но помощь… нужна. Понимаешь, я обещала Лео…

Час от часу не легче! И почему нужно думать о такой ерунде, когда с близкими что-то случается?

— Мне просто неудобно, Кира. Лео сказал, что пустяки, тоже предлагал помощь, но мне неудобно. Я его подвела… Подумала, может, у тебя есть кто из знакомых.

— Думаешь, он не сможет найти сабу на мастер-класс? — усмехнулась Кира. — Да ему достаточно пальцем шевельнуть, и выстроится очередь.

— Говорит, что те, кто подходит, заняты этим вечером.

— А моя ему подойдет?

— Ну… вдруг? Он обещал тупые ножи и без полного обнажения.

— Он в курсе, что ты обратилась ко мне?

— Нет, я просто попросила его подождать немного, не отменять мастер-класс.

План возник сам собой. Не иначе, как очередное помутнение рассудка, но Кира ухватилась за него, как утопающий за соломинку. Не факт, что Лео согласится. Не факт, что не прогонит, если узнает. Но она хотя бы попытается…

— Слушай, я вспомнила об одной девочке, — соврала она Марине. — Сбрось мне телефон Лео, она свяжется с ним, если захочет.

Найф-плей — это даже интересно. Киру никогда не заводила игра с ножами, хотя она видела мастер-классы в клубе. Развлечение для мазохисток: опасность, боль, порезы. Тупые лезвия не снижают остроты ощущений, если они охлаждены. Илья иногда использовал ледяной нож. Когда глаза завязаны и не видишь, чем он прикасается к телу…

Кира всхлипнула, невольно напомнив себе о том, о чем старалась забыть. И ей еще сильнее захотелось стать сабой на мастер-классе у Лео.

Во-первых, это неопасно. Илья сам говорил, что Лео — опытный Дом и садист. Она ничем не рискует: ни боли, ни повреждений. И ребенку это никак не повредит.

Во-вторых, это не измена. Никакого секса, простой мастер-класс. Илья сам виноват, что оставил ее одну!

В-третьих, это не понравится Илье. Ох, как не понравится! И он не сможет и дальше игнорировать ее потребности.

В-четвертых, она же выручает Марину.

Вот только Лео может и не захотеть…

Разыскав в сумочке жвачку, Кира набила ею рот и набрала номер Лео, который ей скинула Марина.

— Да, — раздраженно бросили в трубку.

— Добрый вечер, Мастер, — выпалила Кира, меняя тембр голоса на более «грудной» и глубокий. Чавканье жвачкой, по ее задумке, служило маскировкой. — Марина…

— А, понятно, — тут же перебил ее Лео. — Опыт найф-плея есть?

Да или нет? Нет или да?

Кира по собственному опыту знала, что Дом может почувствовать ложь даже на расстоянии, поэтому не стала рисковать.

— Нет, Мастер.

— Маза?

— Нет, Мастер. Но я давно хочу попробовать ножи.

И побывать на дикой вечернике. Марина обмолвилась, что мастер-класс Лео будет проводить там.

— Хм… Я хочу тебя увидеть, только после этого приму решение. — Лео назвал адрес. — Через час. Не успеешь, можешь не перезванивать.

Кира заметалась по квартире. Первым делом — вызвать такси. Ехать минут двадцать, плюс десять на пробки, итого у нее полчаса на сборы. Быстрый душ. Заплаканные глаза — ерунда. Побольше косметики: теней, румян и пудры. И яркая губная помада, конечно же. Каффы на уши. Самая большая проблема — волосы. Они приметные, и навряд ли Лео забыл их. Кира намочила тугие пряди и затянула на макушке хвост, а потом закрутила волосы в тугой узел.

Минимум одежды: стринги, коротенькая юбочка-плиссе, держащаяся на бедрах, лиф из такой же замши, как и юбка, босоножки на высоком каблуке.

Илья упал бы в обморок, если бы увидел, в каком виде она собирается выходить из дома. Одна. Направляясь к другому мужчине.

Кира нервно засмеялась, рассматривая себе в зеркале. Навряд ли Лео ее узнает, она сама себя не узнавала, и не только внешне. Умнице Кире, верной и послушной сабе, и в голову не пришло бы так обманывать своего Дома. Она и предположить не могла, какие демоны прячутся у нее внутри.

Накинув летний плащ, Кира вышла из квартиры, как только ей позвонили, что такси у подъезда. В маленькой сумочке, перекинутой через плечо, лежали паспорт, немного налички и телефон. Маленькую замшевую маску она сунула в карман плаща.

Она не опоздала, хотя пришлось понервничать в пробке. Внизу живота неприятно тянуло, скорее всего, от страха. Это первая авантюра в ее жизни. Даже признаваясь Илье в своем влечении к Теме, она так не нервничала. Тогда все произошло… естественно. А сейчас внутри клокотала гремучая смесь из страха и отчаяния. И все же повернуть назад она уже не могла.