Хорошие манеры были впитаны Фрэнсис если не с молоком матери, то с чаем Аделаиды, за которым она раз за разом повторяла, чего не может себе позволить благовоспитанная молодая леди. Муштра продолжалась с двенадцати лет и впиталась в плоть и кровь, однако сложившаяся за столом обстановка взывала к решительным действиям. Если ничего не предпринять, думала Фрэнсис, Хок и дальше будет нести ахинею, смущая и ее, и гостей. Его поведение было недостойно джентльмена, а значит, и ей не мешало на время забыть, что она леди.

— Я так много наслышана о лондонских развлечениях, — оживленно сказала она, обращаясь ко всем сразу, — что не могу дождаться, когда окажусь в столице. Скоро ли мы поедем туда, милорд?

Хок нахмурился. Это было хорошее начало.

— Подумать только, все эти балы, суаре, рауты… Рауты — я правильно называю, милорд?

— Да, — буркнул Хок.

Вот чертовка! Она решила бороться с ним его же оружием!

— Мой свекор много рассказывал мне о Хоксбери-Хаусе. Мне не терпится заново обставить его, на нять побольше слуг — словом, обжиться в Лондоне на весь сезон. Кроме того, милорд, я мечтаю поскорее познакомиться со всеми вашими друзьями.

— Кстати, о друзьях: Лайонел шлет тебе наилучшие пожелания.

— Обаятельный джентльмен, не правда ли? — оживилась Алисия. — Фрэнсис рассказывала о его визите перед твоим отъездом, Хок.

— Лайонел более проницателен, чем я. Он без труда разглядел под маскарадным костюмом настоящую Фрэнсис и, должно быть, удивлялся, что заставило ее вести себя так странно.

— Но, как истинный джентльмен, он не поделился с вами своим удивлением, не так ли, милорд? — с едкой иронией спросила Фрэнсис.

— Нет, не поделился! — хмуро бросил задетый Хок и поспешил перейти в наступление. — Что касается поездки в Лондон на весь сезон, то состояние твоего здоровья, дорогая, может не позволить тебе этого.

— Как, Фрэнсис, вы нездоровы? Но у вас такой цветущий вид, что мне и в голову не пришло… — начал удивленный Джон.

— Уверяю вас, я чувствую себя превосходно.

Что это он задумал, встревожилась Фрэнсис, не спуская с мужа пристального взгляда.

— Тебя еще не тошнит по утрам, дорогая? — спросил Хок с интонацией тошнотворной заботливости в голосе.

— Как я рада за тебя, Фрэнсис! — воскликнула Алисия. — Почему же ты ничего мне не сказала?

— Я не беременна! — отрезала та, скрипнув зубами. — Мой муж имел в виду… шотландскую лихорадку, приступ которой случился со мной по дороге сюда.

— При чем тут лихорадка? — не унимался Хок, прямо-таки источая приторную заботливость. — Я так надеялся, что ты вскоре подаришь мне маленького ангелочка! Наверное, я был недостаточно усерден…

Джон послал жене мученический взгляд. Он давно уже чувствовал себя словно на горячих углях и мечтал только о том, как бы поскорее сбежать, оставив супругов Хоксбери сражаться без свидетелей. Подобное поведение на людях недопустимо! Еще до отъезда из Сэндбери-Холла Алисия предвидела возможный скандал, но даже она выглядела смущенной. Бедный Джон очень надеялся, что до рукоприкладства — с любой стороны — дело не дойдет.

Что касается Фрэнсис, то она поняла, что больше не выдержит.

— Не пора ли нам оставить джентльменов наедине, Алисия? Насколько мне известно, ты терпеть не можешь лимонный пудинг и тартинки из ревеня. Зато его светлость их просто обожает. Не сомневаюсь, что он сейчас открыл рот как раз для того, чтобы объявить об этом. Джентльмены, приятного аппетита.

Поскольку в комнате не было ни Отиса, ни лакеев, чтобы помочь леди выйти из-за стола, Джон поднялся, чтобы отодвинуть стул для Алисии. Хок не двинулся с места. В его взгляде была нескрываемая угроза, но Фрэнсис не колеблясь отодвинула стул сама и вышла из столовой с королевским достоинством. За дверью на нее во все глаза уставился шокированный дворецкий.

— Миледи!

— Позаботьтесь о джентльменах, Отис, — сказала она с принужденной улыбкой. — Леди Алисия и я подождем их в гостиной.

— Вот это да! — не удержалась Алисия, когда они остались одни. — Нашла коса на камень!

— Он просто неотесанный болван! — вспылила Фрэнсис, которую трясло в приступе ярости. — Где его воспитывали?

Алисия попробовала успокоить ее.

— Он обижен на тебя за обман и потому…

— Чтоб ему пудингом подавиться! — крикнула Фрэнсис, задыхаясь.

— Но ты же не будешь спорить, что твой муж выглядит в вечернем костюме на редкость импозантно?

— Прекрати! У меня и без того начинается мигрень.

— У него такие густые, такие черные волосы! — продолжала Алисия, не смущаясь. — А глаза! Такие зеленые, красивые!

Лицо Фрэнсис превратилось в ледяную маску.

Он такой… такой могучий, твой Хок! — Алисия содрогнулась как бы от восторга.

— Я, пожалуй, вставлю тебе кляп.

— Он твой муж, — рассудительно заметила Алисия. — Кстати, я обожаю тартинки из ревеня.

— Хотелось бы мне знать, на чьей ты стороне, дорогая подруга?

— Я собираюсь исполнить несколько баллад, как только джентльмены присоединятся к нам. Возможно, музыка несколько остудит твой пылкий шотландский темперамент.

Джентльмены не только не заставили себя ждать, но явились, по мнению Фрэнсис, слишком скоро. Хок прошел туда, где она сидела в гордом и оскорбленном одиночестве, и остановился за спинкой ее стула. Когда его пальцы легонько коснулись изгиба ее шеи, Фрэнсис судорожно выпрямилась на стуле и оцепенела, как кролик, у которого случилась колика. Хок безмятежно продолжал играть одним из ее локонов.

— Оставьте меня в покое! — прошипела она.

— Не вижу причин для этого. Я оставлю тебя в покое не раньше, чем сам того захочу.

Джон и Алисия обратились в бегство — иначе это не назовешь. Прощаясь, Алисия быстро обняла Фрэнсис. Когда ландо отъехало, Отис, к большому неудовольствию Хока, остался стоять у парадных дверей. Хоку ничего не оставалось, как взять Фрэнсис за локоть и увлечь ее назад в гостиную. Едва они оказались там, он плотно закрыл за собой дверь.

— Наконец-то мы одни! — воскликнул он с довольной улыбкой.

— И что же?

— От тебя невозможно оторвать взгляда. Дивное художественное полотно, частично укрытое от нескромных глаз… но если сдернуть завесу…

Хок говорил таким будничным тоном, что Фрэнсис не сразу сообразила, что он имеет в виду. Сообразив, она впилась в его лицо расширенными глазами:

— Вы мне противны!

Он промолчал, приподняв на мгновение черную бровь.

— В вас ни на грош нет джентльмена! — продолжила она.

— Но и в тебе не так уж много леди, несмотря на то что ты дочь графа и получила некоторое воспитание. За столом ты вела себя как рыночная торговка.